К тому моменту, когда в 1926 году демократия Тайсё, эра правления императора, закончилась, появилась германская, нацистская модель, еще до прихода Гитлера к власти. В Японии следили не столько за карьерой Гитлера, сколько за становлением идей, которые он принес – хаусхоферовская борьба за жизненное пространство, геополитика как наука – и уже впоследствии появилось увлечение самой личностью Гитлера.
В 1927 году был опубликован так называемый меморандум генерала Танака, который обосновал, почему Японии для развития необходимо жизненное пространство, и в качестве этого жизненного пространства был назван Китай. Тогда это прошло на втором плане. Документ не имел официального статуса, но, тем не менее, это была очень серьезная заявка. И именно с этого времени начали нарастать противоречия с США и Великобританией, которые отказывались признать какие-то особые права Японии в Китае – ни в Северо-Восточном, ни в Южном Китае. Великобритания, у которой были колонии в Китае, чувствовала непосредственную угрозу для своих владений.
В этот период, в конце 1920-х годов, в СССР очень успешно развивалось японоведение, и в дальнейшем советская школа японоведения оставалась лучшей в мире. Увлечение Советского Союза Японией было больше академическим, нежели военно-стратегическим. Хотя, конечно, японцам не забыли и интервенцию. А японцы, соответственно, помнили о том, как в свое время красные партизаны вырезали японский гарнизон в городе Николаевке. Но так или иначе особого стратегического беспокойства со стороны СССР в тот период не было.
Решение о захвате Маньчжурии в 1931 году было принято императором Хирохито. К тому времени в Японии было еще не оформившееся военное правление, а партии потихоньку умирали.
Император Хирохито как личность был очень неплохим человеком – добродушный мечтатель, очень хорошо воспитанный именно в духе традиций императорского двора. Но он не был реформатором по натуре и считал себя человеком, который призван сплачивать нацию, а сплачивались вокруг тех, кто был сильнее. К этому времени самой сильной группой в Японии была военная элита.
И здесь можно было говорить только о том, на чью сторону больше склонялся император – на сторону военно-морского флота или сухопутных войск, но точно не в сторону парламентской демократии, которая к этому времени существовала в виде имитационной модели. В зависимости от того, к чему склонялся император, определялось направление японской экспансии – если на сторону флота, то это была морская экспансия, на сторону сухопутных сил – экспансия в Китай. В 1931 году сухопутные силы одержали тактическую победу над морской группировкой, и Маньчжурия была захвачена.
Маньчжурия была населена не китайцами, а маньчжурами. Японцы нашли императора Пу И, человека, который был наследником императорской ветви власти в Китае, и провозгласили его в Маньчжурии императором. Причем сделали это японцы без всякого повода.
Стоит отметить, что в результате победы над Россией в Русско-японской войне Япония получила в Маньчжурии южноманьчжурскую железную дорогу, крепость Порт-Артур, торговый порт Дальний, который назывался Далянь, и в этом смысле плацдарм уже существовал. А дальше произошло простое движение войск. Китай был чрезвычайно слабым, раздираем противоречиями провинциальных генералов, и сопротивления в Маньчжурии практически не было. Японцы взяли весь Северо-Восточный Китай, то, что называлось внутренней Монголией, осталось китайским. Но это особой роли не сыграло.
Принципиально важным было то, что после того как японцы вышли на границу с СССР в 1932 году, на Японию впервые посмотрели серьезно. Результатом этого рассмотрения стало то, что СССР в одностороннем порядке взял под охрану все острова на пограничной реке Амур. С этого зародился извечный советско-китайский территориальный спор.
После вторжения в Маньчжурию Японию исключили из Лиги Наций. Это была в чистом виде агрессия, никого марионеточный режим Пу И не обманул, при том, что в то время и международные правила, и политические нравы были гораздо более свободные, чем сегодня.
В военном отношении Япония начала 1930-х годов была неизмеримо сильнее Германии, первоклассной военной державой, и у военной, и у политической элиты была психология победителей. Они были победителями в Русско-японской войне, воевали на стороне Антанты и получили за это немало привилегий. Но после захвата Маньчжурии точка невозврата была пройдена, и дальше все шло по накатанной.
Япония – маленькая страна, и Маньчжурия давала сразу огромный плацдарм на материке, какого у них никогда не было. Она давала Японии и выход на советский Дальний Восток. Об этом японцы также не забывали, но это считалось в те времена третьестепенной задачей, задачей третьего этапа. Первым, раз они отправились на материк, на континент, была Маньчжурия, а второй этап все-таки изначально предполагал захват всего Китая. А уже на третьем этапе нужно было решать, куда идти дальше – в СССР или же на тихоокеанские просторы. Обстоятельства сложились так, что подготовка оказалась несколько скомкана, поскольку вплоть до 1937 года японцы ничего не предпринимали.
Конфликт в районе озера Хасан был скоротечным, небольшим по размерам и, в общем, возник из обычного пограничного инцидента, который ни советская, ни японская сторона не захотели просто притушить. Японцы до сих пор считают, что конфликт спровоцировал Советский Союз. Но поскольку серьезного влияния на дальнейшие события это не оказало, он прошел незамеченным.
Конфликт на Халхин-Голе был уже значительное военной операцией. Японцы не ожидали, что Советский Союз весьма серьезно вступит в этот конфликт. Они предполагали захватить бесхозную территорию Монголии, населенную очень небольшим количеством людей. Но Советский Союз ответил достаточно жестко, потому что, во-первых, Монголия к этому времени встала на путь построения социализма, минуя капитализм, прямо из феодализма – в этом смысле Монголия была первым настоящим советским клиентом. А во-вторых, считалось необходимым ответить на вызов японцев, дать острастку на будущее. Очень быстро выяснилось, что японцы не готовы воевать с Советским Союзом прежде всего в техническом отношении.
К этому времени Япония уже стала союзником Германии, подписав в 1936 году Антикоминтерновский пакт, и твердо рассчитывала на ее помощь. Японцы хотели получить германские технологии прежде всего для сухопутных войск – морские технологии в Японии были на очень высоком уровне, а сухопутные несколько отставали, поскольку японская армия была классической армией начала века, и после Халхин-Гола японцы несколько остыли. А в 1937 году началась полномасштабная Японо-китайская война.
Началось массовое убийство китайского мирного населения, что до сих пор является чрезвычайно серьезным раздражителем в японо-китайских отношениях. Случился конфликт на мосту Марко Поло, во время которого японская армия наступала, а китайская отступала. Китайские силы были раздроблены.
Советский Союз достаточно активно помогал китайцам, но никак не мог выбрать для себя, кому помогать больше. Одно время Чан Кайши был главным другом Советского Союза – его сын учился в Москве, женился на русской девушке, даже был секретарем парторганизации на заводе в Свердловске.
Приступив к дальнейшей экспансии в Китай, японцы хотели элементарно захватить весь Китай. Война затянулась, а потом все закончилось тем, что Япония посчитала для себя безальтернативным морскую экспансию, войну с Соединенными Штатами Америки, и фронт на материке стал второстепенным. С того момента, как началась война с США, все было определено, и следующий этап так и не настал.
Военный потенциал Великобритании был сопоставим с японским, потенциал Соединенных Штатов – намного выше. В тот момент, когда было принято решение об атаке Перл-Харбора, главной базы Тихоокеанского флота США, уже было введено нефтяное эмбарго, и военно-морской флот Японии, подсчитав запасы горючего, пришел к выводу о том, что если немедленно не начать войну с США, не нанести удар, то флот просто-напросто останется без горючего.
К моменту принятия решения о нападении на США Япония научилась переоценивать свои силы. Японцы пребывали в эйфории, у них выросла вера в свой боевой дух, который, как считалось, может одолеть техническое и экономическое превосходство США. Также Япония рассчитывала на эффект неожиданности. За всю свою богатую историю Япония ни разу никому не объявляла войны – сначала нападала, а потом уже оформляла это. Так случилось в Русско-японскую войну, так случилось в Японо-китайскую войну 1894 года, и так же случилось и здесь. Кроме того, японцы к этому времени имели договор о нейтралитете с Советским Союзом. Он был важен для Советского Союза, а Япония в данном случае продолжала линию, которую проводила Германия, заключившая с Советским Союзом договор о ненападении.
Все хотели избежать второго фронта. Но принципиальная важность была в том, что Германия имела с Советским Союзом договор о ненападении, а Япония – договор о нейтралитете. Инициатива снизить уровень договора исходила от Советского Союза, который надеялся, заключив этот договор, восстановить утерянные права России на Южный Сахалин. Японцы на это не шли. В итоге им предлагали даже продать южную часть Сахалина, но они отказались. Тогда с советской стороны было заявлено, что в таких условиях Советский Союз может подписать с Японией только пакт о нейтралитете.
Разница на первый взгляд семантическая, но при ближайшем рассмотрении существенная. Договор о ненападении предполагает, что стороны ни при каких обстоятельствах не нападут друг на друга, а договор о нейтралитете предполагает только, что если одна из сторон станет жертвой агрессии, то другая договаривающаяся сторона сохранит в этом конфликте нейтралитет. Когда японцы напали на Соединенные Штаты Америки, то стали агрессорами, и в этом смысле Советский Союз и не был связан договором о нейтралитете. Именно потому, что не Япония стала жертвой агрессии, а сама стала агрессором.
Японцы долго колебались. Германия требовала от Японии наступления на Советский Союз, но в итоге японцы воздержались от этого шага в значительной мере потому, что к этому времени уже понимали, что альтернатив удару по США, именно с учетом нефтяного эмбарго, у них нет. Кроме того, они не были уверены в том, что германо-советская война закончится так быстро, как предполагалось.