Сан-Францисский договор – это уже история, и говорить о том, признаем мы его или нет, разумеется, просто не приходится, потому что последующие договоры были заключены в большом количестве, и, в общем, Сан-Францисский договор уже неактуален. Хотя если представить, что Россия и Япония решили все-таки положить конец этому спору и обратились в международный суд, то в этом суде неучастие СССР в Сан-Францисском договоре, как один из аргументов, конечно, будет фигурировать, вне всякого сомнения.
…Значение храма Ясукуни, как символа японского милитаризма и агрессии, в значительной мере сконструировано, в том числе и советской пропагандой. Храм Ясукуни – это не усыпальница, а храм, где поминают всех погибших на войнах. И в этом смысле принципиально не делают отличия между теми, кто погиб в агрессивной войне и в неагрессивной, оборонительной войне. Япония вообще не вела оборонительные войны. Все эти войны были, так или иначе, агрессивны, и японцы не делают здесь различий.
Нынешние поколения меньше помнят о том шоке от последствий поражения, которое Япония пережила очень тяжело, – голод, безработица и другое. Но и сегодня существуют настроения, что Японии необходимо восстановить то, что было утрачено. Сегодня Япония все больше опасается прежде всего Китая, с его территориальными требованиями к Японии на острова Сенкаку, и японцы как никогда близки к тому, чтобы отказаться от своих пацифистских обязательств и создать мощную армию. Психологически общество все эти годы не было к этому готово, но такая готовность постепенно созревает.
20Китай во Второй мировой войне
Андрей Карнеев, замдиректора Института стран Азии и Африки при МГУ
Китай вошел в число стран-победительниц во Второй мировой войне и стал одним из пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН.
Китай оказался вовлечен в войну гораздо раньше, чем большинство держав. 7 июля 1937 года, после инцидента на мосту Марко Поло, началась полномасштабная война, поэтому для Китая эта война еще иногда называется Восьмилетняя война. Япония думала, что в течение нескольких месяцев нанесет молниеносное поражение армиям Чан Кайши, заставит его или капитулировать, или принять свои условия. Неожиданно не только для японцев, но и для многих китайцев Чан Кайши проявил недюжинное упорство.
Чан Кайши проявил необычайную жесткость, и Япония завязла в этом китайском болоте. Советский Союз также был заинтересован в том, чтобы японцы увязли там надолго и не нанесли бы удар в тот момент, когда он больше всего боялся войны на два фронта. Во многом эту стратегическую функцию Китай играл и для американцев, поэтому практически на всех важных конференциях, которые проводили лидеры антигитлеровской коалиции, Чан Кайши присутствовал как лидер страны, может быть, не имевшей такой сильной боеспособной армии, как у Советского Союза, но имевшей огромный потенциал в этих совместных усилиях. И все понимали, что Китай в перспективе обладает еще большим потенциалом. Несмотря на де-факто гражданскую войну, страшное ослабление, оккупацию японцами значительной части северо-востока страны, Китай все равно воспринимался как великая держава.
Очень многие представители финансовой промышленной элиты США были связаны с Китаем. И в 1919 году Соединенные Штаты воспринимались либеральной общественностью Китая как чуть ли не главный друг китайского народа. Это было не случайно, потому что американцы проводили в то время политику, отличавшуюся от других колониальных держав, той же Британии. Так, контрибуции после «боксерского восстания» многие страны забирали деньгами, США же эти деньги возвращали в Китай и вкладывали в университеты. Они думали на несколько шагов вперед. И до 1947 года американцы считали, что их главный азиатский партнер не Япония, а Китай, и делали ставку на Чан Кайши. Считалось, что он не только сможет объединить весь Китай, но и быть буфером, сдерживающей страной против СССР. Но неожиданно для всех Чан Кайши оказался слишком слаб, власть взяли коммунисты, и вплоть до 1971 года КНР вообще не была представлена в ООН – место Китая занимал представитель Тайваня, хотя гоминьдановцы тогда контролировали лишь очень маленькую часть Китая.
При Никсоне, Киссинджере был совершен новый поворот. Китай уже вошел в ООН как великая к тому времени ядерная держава. При этом советское правительство всегда поддерживало мнение, что это место должен занимать представитель КНР, и в этом отношении китайцы всегда выражали благодарность России за поддержку в вопросе об ООН.
Для России Китай представлял интерес еще со времен Ленина. Было представление о том, что Китай в перспективе может играть роль если не союзника, то какой-то нейтральной страны, которая в Азии может быть опорой советской внешней политики. Советский Союз в то время воспринимал мир как некое подобие осажденной крепости. Есть разные домыслы на тему того, хотел ли в 1945 году Сталин победы Мао Цзэдуна или нет, на самом деле архивные документы показывают, что это все-таки не так: как великий конспиратор он до самого последнего момента делал вид, что поддерживает Чан Кайши. Даже советское посольство переехало в южный город Гуанчжоу, когда уже всему миру было понятно, что режим Чан Кайши вот-вот падет. Тем не менее, даже если бы Чан Кайши остался у власти, Советскому Союзу было важно, чтобы Китай был членом Совета безопасности, являясь одной из ключевых стран мира. Было понимание, что потенциал Китая рано или поздно будет проявлен, хотя в 1945 году в Китае было даже страшнее, чем в Советском Союзе после Великой Отечественной войны – там царили бедность и разруха.
Уже после Ялтинской конференции, когда позиция Советского Союза была поддержана в большей степени Рузвельтом, чем Черчиллем, и Сталин заручился поддержкой ведущих союзников, в августе 1945 года был заключен договор о дружбе и мире между Советским Союзом и Китайской Республикой. Во многом это была победа советской дипломатии, потому что Советский Союз сумел настоять на основных позициях, которые интересовали Сталина, и когда уже подписывался договор, Чан Кайши был поставлен перед фактом наличия договоренности большой тройки.
Речь шла о Монголии, советских интересах на КВЖД, в Синдиане, которые были объяснимы с точки зрения реалий того времени. Сталин поставил вопрос таким образом, что Советский Союз выдержал основную часть войны против фашистской Германии, согласен начать войну против Японии по просьбе США и за это хочет, чтобы были соблюдены его интересы на Дальнем Востоке. Когда уже была создана Китайская Народная Республика, первая поездка Мао за границу произошла зимой 1949/50 годов в Москву. Договор 1950 года был уже гораздо более дружественным по отношению к Китаю, с учетом того, что победила братская компартия. При Чан Кайши все-таки превалировала идея о том, что как главный союзник США, Чан Кайши партнер Советскому Союзу, но не друг.
Когда в 1950 году шли переговоры, Мао Цзэдун признал границы, которые уже были, в том числе и Монголию. Он воспринимал Сталина как своего учителя. Более того, коммунисты у власти были еще только несколько недель, еще шли бои с отступавшими армиями Гоминьдана, Китаю нужна была прежде всего военная помощь, да и вообще по всем отраслям промышленности. Сталин предоставлял ее не очень щедро, уже потом Хрущев принял решение, и советская помощь полилась рекой. Сталин был более прижимистым руководителем, но при этом Мао Цзэдун относился к нему с гораздо большим пиететом, потому что с начала 1920-х годов Сталин, собственно, был творцом политики Советского Союза в отношении Китая.
В конце 1935 года Мао делает важный шаг в своей карьере: он фактически бросает вызов тройке тогдашних лидеров – Чжоу Эньлаю, Бо Гу и коминтерновскому советнику Отто Брауну, которые решали, куда вести армию. Мао впервые заявляет о том, что китайцам гораздо лучше знать, как в китайских условиях вести войну против превосходящих сил Чан Кайши. И его стратегия сработала – это была стратегия ухода от лобовых столкновений, партизанские удары, обман, игра на противоречиях. Китай в то время представлял собой страну, где Чан Кайши на словах подчинялись очень многие местные генералы, а на деле могли оказывать помощь коммунистам.
Считается, что самые большие потери во Второй мировой войне понес Советский Союз, последняя официальная цифра – 27 миллионов человек. Что касается потерь, которые понес Китай, то разброс цифр начинается от 15 до 35 миллионов за период 1937–1945 годы. Но не все историки согласны, что вести отсчет надо с 1937 года.
Агрессия началась 18 сентября 1931 года, когда были подорваны железнодорожные пути и Квантунская армия сразу начала захват Маньчжурии. Территория Маньчжурии больше, чем Франция и Германия, вместе взятые. Эта огромная территория была превращена японцами в индустриальную промышленно-сырьевую базу для японской империи. Китайские войска не оказали сильного сопротивления. Маньчжурией командовал Чжан Сюэлян, у которого было прозвище «молодой маршал» – плейбой, которому эта огромная территория досталась от отца.
Если считать потери Китая с 1931 года, то цифры в действительности значительно больше. В Маньчжурии японцы оставили о себе очень нехорошую память. Достаточно упомянуть отряд 731, который на живых людях испытывал бактериологическое оружие. Поэтому общие потери действительно трудно подсчитать, ведь в основном они были не боевыми. Китайских солдат, погибших на фронтах, было примерно столько же, сколько японцев – около 3 миллионов человек. А потери среди гражданского населения исчисляются от 19 миллионов человек и выше. Официальная цифра составляет 21–22 миллиона человек за все 14 лет войны.
Страшные цифры гражданских потерь были связаны еще и с полной дезорганизацией в тылу у китайцев, потому что была паника, беспорядочное отступление, где люди часто гибли при переправах, и тому подобное. Кроме того, были голод, болезни и варварские бомбардировки японцев. Так, например, столица военного сражающегося Китая город Чунцин – сейчас это самая многочисленная провинция, население которой по численности больше, чем вся Россия, – постоянно подвергался так называемым изнуряющим бомбардировкам, даже сам Чан Кайши в один из моментов чуть не погиб в них.