Пока итальянцы отчаянно сражались в Греции и отступали под натиском О'Коннора в Северной Африке, Гитлер потребовал от Балканских государств Венгрии, Болгарии и Румынии вступить в более тесный союз с Германией. Те с различной степенью энтузиазма выполнили это требование.
Военные действия продолжались, и в феврале 1941-го, после того как в греческом правительстве поменялись люди и настроения, Греция согласилась принять Британские экспедиционные силы для совместной борьбы против итальянцев — в том случае, если они будут достаточно внушительными. Идеи заверил греков, что Великобритания отправит значительные силы. Видя, что Муссолини попал в беду, Гитлер решил направить немецкие войска, чтобы помочь ему справиться с греками. Но для того, чтобы перебросить эти войска и необходимое снаряжение, ему требовались шоссейные и железные дороги Югославии.
Югославия была образована после окончания Первой мировой войны: искусственное сочетание по меньшей мере шести не имевших ничего общего народов, питавших друг к другу глубокую ненависть. Эти народы были разделены языком, религией, культурой, историей и устремлениями в будущее. Они даже пользовались разными алфавитами. «Противоречия в Югославии были настолько глубокими, что начиная с 1929 года этой страной заправляли только монархи-диктаторы — что было единственной альтернативой гражданской войне», — писал один историк в 1989 году, незадолго до крушения коммунистической диктатуры и начала кровопролитной гражданской войны, разорвавшей Боснию, Сербию и Хорватию.
В 1941 году Югославия отвергла требования Гитлера. Принц Павел, регент, получил образование в Оксфорде, и его симпатии были на стороне Великобритании. Женатый на гречанке, он не имел ни малейшего желания помогать Гитлеру завоевывать Грецию. Однако в марте 1941 года, когда германские армии стали угрожать Югославии с территорий Венгрии, Румынии и Болгарии, югославы подписали договор с Гитлером.
Однако в ночь с 26 на 27 марта группа офицеров-сербов денонсировала соглашение и взяла власть в Белграде. Этот романтический порыв, вдохновленный английскими спецслужбами, был обречен с самого начала. Возможно, Гитлер смог бы свергнуть новую власть и мирным путем, но он слишком много времени потратил на терпеливые переговоры и сейчас спешил. «Я принял решение уничтожить Югославию», — заявил он Герингу, Браухичу и Риббентропу 26 марта. Планы этой кампании были разработаны еще несколько месяцев назад. Югославия, которой пришлось защищать границы общей протяженностью свыше тысячи километров, подверглась нападению со всех сторон. Итальянцы и венгры действовали согласованно с немецкими войсками. 12-я германская армия с приданной ей для пущей важности болгарской дивизией вторглась в Северную Грецию.
Югославская армия была примитивной в сравнении с немецкими бронированными колоннами, глубоко вклинившимися вдоль речных долин на территорию страны. «Люфтваффе» нанесли бомбовый удар по Белграду, целясь по центру города, где располагалось правительство, в результате чего была полностью прервана связь с войсками. По разным оценкам, во время этих налетов погибло от 3 до 17 тысяч мирных жителей. (В 1946 году полковник «Люфтваффе» Мартин Фиберг был за эту бомбардировку казнен как военный преступник.)
Германское наступление обнажило внутренние противоречия отдельных частей югославской монархии. Армия, состоявшая преимущественно из сербов, почти не оказала сопротивления. Некоторые хорватские части, подняв мятеж, перешли на сторону немцев, за всю кампанию в Югославии потерявших всего 151 человека убитыми.
Победа Германии развязала в стране кровавый террор. Зверства немецких и итальянских оккупационных сил меркнут по сравнению с тем, что сделала хорватская фашистская милиция всего за три месяца, истребив 250 тысяч человек. Боснийские мусульмане уничтожили десятую часть христианского населения страны, в то время как сербы, разбившись на монархические и коммунистические партизанские отряды, устраивали такие же кровавые побоища в Сербии; венгры занимались тем же в Воеводине, а болгары в Македонии и Фракии. В течение всей войны противоборствующие партизанские группировки, проливая реки крови, сражались друг с другом безжалостнее, чем с немецко-фашистскими захватчиками.
Теперь немецкие армии могли всей силой навалиться на Грецию. То же самое сделали и «Люфтваффе», и именно бесконечные удары с воздуха больше всего запомнились тем, кто остался в живых. С итальянской авиацией летчики Королевских ВВС еще могли сражаться на равных, обеспечивая войскам прикрытие с воздуха, но когда в дело вступили немцы, они были просто смяты.
Королевские ВВС имели всего 192 самолета, из которых ни в один день боевых действий к вылету не было готово больше 80 машин. Им противостояли объединенные силы германской и итальянской авиации, насчитывающие около тысячи самолетов[48].
Лишь немногие аэродромы, на которых базировались самолеты Королевских ВВС, были прикрыты зенитными орудиями, и во всей Греции не было ни одной взлетно-посадочной площадки, пригодной к использованию в любую погоду, в то время как недавно построенные аэродромы противника в Албании и Болгарии имели мощное противовоздушное прикрытие и были оборудованы всем необходимым. В очередной раз проявились катастрофические последствия предвоенной одержимости министерства авиации Великобритании строить исключительно стратегические бомбардировщики. Официальный историк замечает по этому поводу с несвойственной резкостью:
«В 1938 году правительство Чемберлена разрешило министерству авиации заказывать буквально все самолеты, какие только могла производить английская промышленность. Огромные суммы были израсходованы на развитие бомбардировочных сил, оказавшихся практически совершенно бесполезными для выполнения той задачи, для которой они предназначались: нанесению ударов по промышленным объектам Германии. И в то же время в 1940 году британская армия испытывала острую нехватку современных самолетов, необходимых для поддержки морских и сухопутных сил на Средиземном море и Ближнем Востоке».
В который раз становилось очевидно, что оружие играет важную роль в решении исхода сражений. Устаревшие танки, которые англичане переправили в Грецию, не были способны противостоять не то что немецким танкам, но даже бездорожью. Один танковый полк экспедиционных сил потерял в боевых действиях только один танк; остальные 51 просто сломались, и их пришлось бросить. И без прикрытия с воздуха сухопутная армия была обречена на неминуемое поражение. 17 апреля, в день капитуляции Югославии, Черчилль согласился с тем, что британские войска необходимо эвакуировать с материковой части Греции. Потерпев поражение на поле боя, англичане были вынуждены организовывать второй «Дюнкерк», бросая ценное тяжелое вооружение. Войскам пришлось оставить танки, артиллерию и неисправные самолеты, в то время как на счету была каждая единица боевой техники. К тому же теперь отступавшим частям предстояло пересечь не 21 милю Ла-Манша под прикрытием радаров и истребителей. До спасения был долгий тяжелый путь, и многим не удалось его пройти.
Одним из немногих утешений в дни катастрофы было настроение, выказываемое греками. Оно не изменилось даже тогда, когда британская армия начала эвакуацию. Полковник 1-й механизированной бригады вспоминает:
«Никто из тех, кто проходил в тот день через город в составе бригады Барроуклоу, никогда этого не забудет. Мы всегда будем с теплом вспоминать то утро — 25 апреля 1941 года. Машины, орудия и люди несли на себе отчетливые следы двенадцатичасового боя и ночного перехода в сто шестьдесят миль. Скорее всего мы были последними английскими солдатами, которых видели эти люди, и по пятам за нами шли немцы; однако вдоль улиц стояли восторженные рукоплещущие толпы, буквально не дававшие нам пройти. Мужчины и девушки вскакивали на подножки машин, чтобы поцеловать или пожать руку усталым угрюмым артиллеристам. Греки бросали нам вслед цветы с криками: «Возвращайтесь! Вы должны вернуться! До свидания! Удачи!»
Греческий берег скрылся за горизонтом. Как выяснилось, у англичан хороший аппетит, но гнилые зубы. К маю «Люфтваффе» были готовы показать, как нужно вести современную войну. Немцы были полны решимости проглотить стратегически важный остров, который англичане использовали в качестве плацдарма для своих действий в Греции.
«Иф ю лай, ю уилл би шотт» («Если ты солжешь, ты будешь убит») — таким было первое предложение в кратком разговорнике, выданном немецким парашютистам, выделенным для операции по захвату Крита. Этот механический язык как нельзя лучше подходил солдатам, которым предстояло спускаться на землю с неба под шелковым куполом, убивая всех, кто, по их мнению, лгал.
Подобно многим практически не реализуемым замыслам, идея крупномасштабного парашютного десанта родилась в советской России. В 1936 году небольшая английская военная делегация, находившаяся в Москве, получила приглашение наблюдать за маневрами Красной армии. В составе массового парашютного десанта был военный оркестр, музыканты которого, едва встав на ноги, «принялись играть как одержимые».
Одним из членов этой делегации был Арчи Уэйвелл, которому в 1941 году на средиземноморском острове Крит предстояло потерпеть единственное в мировой истории поражение от действовавшего без поддержки парашютного десанта.
Мастерски снятые документальные кадры красноармейцев-парашютистов, спускающихся с небес, были завораживающими. Однако даже школьники говорили, что их всех перестреляют, пока они будут лететь к земле. Возможно, это был лишь пропагандистский блеф Советов. Во время войны Красная армия использовала лишь малочисленные парашютные десанты для действий в тылу противника. Но на немцев это произвело впечатление. Военно-воздушные силы Германии отличались от всего того, что имелось в других государствах. В состав огромной бюрократической машины «Люфтваффе», подчинявшейся Герингу, входила также большая часть средств противовоздушной обороны и много вспомогательных служб. Геринг, расширяя свою империю, позаботился о том, чтобы парашютно-десантные войска также стали частью «Люфтваффе».