нта. Советскому руководству он говорил, что английские союзники сербы по английскому требованию уже сковывают несколько десятков дивизий государств Оси. Кроме того, они организовали партизанскую армию, которая, несмотря на сложные отношения с четниками (доходило и до прямых боестолкновений), насчитывала к осени 1944 года до 650 000 тысяч человек и притягивала на себя три армейские германские группировки численностью 400 тысяч человек, на вооружении которых были 2130 орудий и минометов, 125 танков и штурмовых орудий, 352 боевых самолета. Плюс к этому действия Тито сковывали 190 тысяч немецких союзников. А в Югославии немецкими союзниками были хорваты и мусульмане.
10 апреля 1941 года в Загребе было провозглашено Независимое Государство Хорватия (НГХ), в состав которого были включены собственно хорватские земли Босния и Герцеговина. Поглавником (вождем) Хорватии стал Анте Павелич, в правительство независимой Хорватии вошли два представителя боснийских мусульман. 11 апреля на основании закона об армии и флоте начали создаваться вооруженные силы НГХ.
«В застольных беседах фюрера» от 13 октября 1941 года записаны впечатления Гитлера от встречи с хорватским военным министром Кватерником: «И когда я вижу его — я вижу тот самый расовый тип, преданный, непоколебимо верный своему слову. Они (хорваты) утверждают, что на самом деле они потомки готов, то, что они говорят по-славянски — это какое-то недоразумение». И непонятно с чего фюрер добавляет: «Если бы Хорватия была в составе рейха, мы бы им поручили охрану болот(!)».
По высказыванию Черчилля, война сербов с хорватами превратилась «в кровавую вендетту со взаимными расстрелами». Но главные злодеяния той поры, вроде бочек вырванных глаз, принадлежат им, несостоявшимся германским «болотным стражам».
«Мусульманские добровольческие формирования» на Балканах включали в себя четыре албанских стрелковых полка, четыре фашистских милицейских батальона и жандармерию, под командованием генерала Пренка Превеси. Кроме того, в число албанских коллаборационистов следует включить вооруженные формирования организации «Balli Koombitar», созданной в конце 1942 года на юге Албании, полк «Реджимент Косова», сформированный в 1943 году в Косовска-Митровице. Немецким властям подчинялась и албанская милиция.
В феврале 1943 года Гиммлер отдал приказ о создании дивизий войск СС из боснийских мусульман-добровольцев для ведения антипартизанских действий в Югославии. Была сформирована 13-я горнострелковая дивизия СС «Хандшар», которая первоначально имела название «Босния-Герцеговина». Уровень подготовки добровольцев был низок, и в сентябре 1943 года дивизию отправили на переподготовку во Францию. Немецкие офицеры относились к своим мусульманским подопечным с презрением. Те в результате взбунтовались и убили нескольких немецких офицеров. Мятеж был подавлен, зачинщики казнены, однако дивизия — единственное эсэсовское формирование, которое когда-либо взбунтовалось — не была расформирована. В феврале 1944 года дивизия была отправлена в Югославию, где приняла участие в боях с партизанами в районе Брчко (весна 1944 г.) и где приобрела зловещую репутацию своими жестокостями.
В январе 1944 года был объявлен набор боснийских мусульман в 23-ю горно-стрелковую дивизию «Кама». В апреле 1944 года Гиммлер отдал приказ о формировании еще одной дивизии, на этот раз из косовских албанцев, — 21-й горно-стрелковой дивизии «Скандербег». К августу 1944 года дивизия была полностью сформирована в составе 6,5 тысяч человек. Дивизия считалась пригодной лишь к полицейским акциям.
Дивизиям было дано много привилегий, таких, например, как особые пайки и разрешение отправлять религиозные обряды. Эта привилегия противоречила антирелигиозной идеологии СС, но Гиммлер заявил Геббельсу, что «не имеет ничего против ислама, потому что он обещает мусульманам рай, если они погибнут в бою, — религия очень прагматичная и привлекательная для солдат!»
В конце 1944 года началось отступление немецких войск с Балкан. Добровольцев-мусульман сочли бесполезными для боев на передовой, и в сентябре 1944 года мусульманские подразделения дивизии были расформированы.
А почему так подробно именно о югославских делах?
А просто невозможно не заметить потрясающее сходство, да что там! — стопроцентное совпадение симпатий и антипатий «Объединенной (Гитлером) Европы» в 1941–1944 годах и «Объединенной (Клинтоном) Европы» в 1992–1999 годах. Этнические чистки (общепризнанно) проводились всеми тремя сторонами, но выбор был сделан однозначный. У хорватов и мусульман осудили дюжину полевых командиров, у сербов — все государство. Будто в генах сидит — у одних решимость подняться, пойти против мнения всей Европы, как в марте 1941-го. Удругих… сложная, тягуче-тяжелая смесь чувств, но, рискну предположить, и некое раздражение, и тайная зависть к «решившимся», «не посчитавшимся с мнением и выбором всей Европы», короче, к «другим». Может, эта раздраженная память француза о том, что «он-то в 1941-м исправно кормил немца (помните ту ежегодную повинность: 750 000 тонн пшеницы, 140 000 тонн мяса, 650 млн литров молока, 220 млн литров вина), когда эти бесшабашные сербы…», и привела Францию к участию в антиюгославской войне 1999 года?
Глава 15А где был тогда дворянин?
Думаю, читателям уже давно ясно, что главная мишень моего памфлета — так называемая «политика двойных стандартов». Тема эта сейчас, безусловно, одна из самых популярных на устах у президентов, депутатов, дипломатов, историков, политологов. Борьба за справедливость в оценке истории XX века. Хотя применительно к оценкам войн существует определенный терминологический парадокс: тут источник всей несправедливости — как раз в… «политике одного стандарта». Звучит непривычно, даже диковато, но вдумайтесь: к воевавшей России применяют и прилагают тот же стандарт, что и к поведению Франции, Чехии, бывших уже в состоянии мира в 1941 году.
Суть, конечно, остается — несправедливость. К одним (одинаковым) деяниям прикладывают двойные (разные) стандарты, к другим действиям, событиям (принципиально различным), — наоборот, применяют один и тот же… С огромным трудом признание этого вырвали у президента США Джорджа Буша в одном интервью 2005 года. К шестидесятилетию окончанию Второй мировой войны был приурочен большой его тур по Европе. 6—10 мая президент посетил Латвию и Грузию «…приняв участие в церемониях, посвященных вновь обретенной независимости Латвии и успеху мирной «революции роз» в Грузии».
Серьезность затронутой темы, уровень лица, давшего оценки, требуют соответствующего отношения к данному тексту. Поэтому интервью приводится в версии, выверенной Бюро международных информационных программ (БМИП) Государственного департамента США. Вопросы в основном принадлежат корреспонденту телекомпании НТВ.
ВОПРОС: Доброе утро, г-н президент, хотя для российской аудитории это добрый вечер из-за разницы во времени. Ваш отец — герой Второй мировой войны, самый молодой пилот ВМС. Насколько важен День Победы лично для вас и для вашей семьи?
ПРЕЗИДЕНТ: Спасибо, что спросили о моем папе. Как многие в Америке и в России, он был среди тех, кто был призван защитить мир от нацизма. И, к счастью, он вернулся домой. И сегодня праздник в России напомнит всем нам о жертвах, принесенных в моем случае человеком, которого я люблю, но также и целым поколением мужчин и женщин, которые приложили необыкновенные усилия, чтобы в случае России защитить свою родину, в случае Америки — работать с союзниками, чтобы разгромить Адольфа Гитлера, а также японцев. Лично для меня это особый день, потому что он напоминает мне о готовности молодого парня сражаться. Но он также напоминает мне о долге моего поколения работать сообща, чтобы в мире стало лучше.
ВОПРОС: Контуры послевоенной Европы изменились в соответствии с итогами Ялтинской конференции 1943 года, решением, принятым тремя очень важными личностями того времени — г-ном Рузвельтом, г-ном Черчиллем и г-ном Сталиным. Насколько справедливо возлагать только на Россию ответственность за все несчастья Восточной Европы и балтийских государств?
ПРЕЗИДЕНТ: Очень справедливый вопрос. Это решение было принято в конце войны. Думаю, главная претензия заключается в том, что форма власти, при которой пришлось жить балтийским странам, не была ими выбрана. Но нет сомнений в том, что решение приняли три лидера.
ВОПРОС: Значит, не только Россия — отрицательный персонаж истории?
ПРЕЗИДЕНТ: Думаю, каждый, — когда историки оглядываются на Ялту, — должен осознавать, что не только — вы правильно на это указываете, — не только российский лидер, но и британский и американский лидеры сидели за столом и договаривались.
ВОПРОС: В России мы очень обеспокоены ростом неонацизма в балтийских государствах, когда русских ветеранов войны публично унижают, когда оскверняются памятники русским солдатам и в то же время 8 мая планируется открыть памятник нацистской бригаде, которая хорошо известна не только боевыми действиями против русских, но и довольно мерзкими вещами, которые были обычны для эсэсовских войск.
ПРЕЗИДЕНТ: Да. Когда я поеду в балтийские страны, у меня будет такое обращение: важно уважать демократию, но уважать демократию — значит уважать права меньшинств. Иными словами, подлинная демократия провозглашает, что меньшинства важны и что воля большинства не может подавлять меньшинство. А что касается того, почитают ли страны нацизм, конечно, это следует отвергать. Нацизм был разгромлен. Мы празднуем разгром нацизма. Мы не хотим, чтобы нацизм вернулся. Экстремистская точка зрения состоит в том, что можно попирать права меньшинств. Нацисты уничтожили миллионы евреев, например, и это классический пример того, как попирались права меньшинств. И мы никогда не должны забывать уроки того, почему мы воевали вместе в годы Второй мировой войны. Поэтому я рассчитываю выступить с этим призывом к толерантности.