В июле было предложено провести операцию «Буканьер» с высадкой десанта на побережье Бирмы для освобождения от японцев Бенгальского залива. Хотя Чан Кайши поддержал этот план, он не без оснований подозревал, что союзные войска не были готовы задействовать крупные сухопутные силы на юго-востоке Азии. Он без энтузиазма встретил идею, что именно его войскам предстоит освобождать Бирму, поскольку много раз убеждался, как пренебрежительно относятся американцы и англичане к его армии в Китае. Однако нехватка транспортных судов положила конец планам проведения операции.
Отношения с Чан Кайши не улучшились, когда в середине августа участники Квебекской конференции союзников, проходившей под кодовым названием «Квадрант», договорились учредить командование союзных вооруженных сил в Юго-Восточной Азии и назначить главнокомандующим вице-адмирала лорда Луиса Маунтбеттена. Брук, имевший весьма низкое мнение о компетентности Маунтбеттена, заметил, что тому для выполнения своих обязанностей понадобится очень умный начальник штаба. Таковым стал генерал-лейтенант сэр Генри Поунелл. Однако Маунтбеттен также получил заместителя в лице «Уксусного Джо», как часто называли Стилуэлла, который его откровенно презирал. Красивый и обаятельный Маунтбеттен умело пользовался придворными связями и замечательно общался со средствами массовой информации, но многие считали, что хотя он и сделал головокружительную карьеру, но по профессиональным данным так и остался командиром эсминца.
Для Чан Кайши крайне неприятной новостью стало известие о том, что его войскам придется сражаться в Бирме под командованием англичан. Сначала он хотел по крайней мере похлопотать о замене становившегося все более невыносимым Стилуэлла, но в октябре передумал, решив, что иначе лишится всякой американской поддержки. По иронии судьбы, Маунтбеттен проявил солидарность с таким решением, так как боялся, что американская пресса воспримет снятие Стилуэлла как еще одно доказательство того, что англичане перетягивают на себя командование военными действиями в Юго-Восточной Азии. В американской армии и без того была популярна шутка, что аббревиатура SEAC (Командование вооруженных сил в Юго-Восточной Азии) на самом деле расшифровывается как Save England’s Asian Colonies («спасите азиатские колонии Англии»). Сталин бы от души повеселился, узнав, как соперничество и личная неприязнь в лагере союзников сказываются на их стратегических решениях.
Что касается Брука, то ему совсем не понравилось предложение Черчилля, сделанное накануне конференции «Квадрант»: назначить Орда Уингэйта, незадолго до этого получившего чин бригадного генерала, командующим армией. Еще в апреле Черчилль высказывался против участия Англии в военных действиях в Бирме, говоря: «Совсем не обязательно есть дикобраза целиком, удобнее выдергивать по одной иголке». Однако вполне в своем стиле он теперь увлекся идеей участия нерегулярных войск в военных операциях в японском тылу.
Искренне преданный идеалам «чистого» христианства, аскетичный мистик Уингэйт, которого генерал Слим называл Петром Отшельником, шарлатаном не был. Он, по всей вероятности, страдал от маниакально-депрессивного психоза и даже когда-то пытался совершить самоубийство, перерезав себе горло. Иметь с ним дело было нелегко. Он жестоко муштровал своих солдат, не проявляя жалости даже к раненым, но не щадил и себя самого. Бородатый, нечесаный, в старомодном пробковом шлеме не по размеру, он совсем не соответствовал традиционному образу старшего офицера Королевской артиллерии. Мог ходить в расположении части голым, жевать сырой лук, процеживать чай через носки и время от времени появлялся с будильником, который свисал на веревке с его шеи. Уингэйт был известен как специалист по операциям нерегулярных войск. Эту репутацию он завоевал в Палестине, где организовывал специальные «ночные отряды» евреев для отражения атак арабов, и в Эфиопии, где возглавлял отряд спецназа «Гидеон». Черчилль всегда приветствовал нестандартные решения и полагал, что Уингэйт сможет найти выход из тупика, в котором оказались союзники на севере Бирмы.
В 1942 г. в Индии Уингэйт предложил Уэйвеллу использовать в японском тылу снабжаемые с воздуха диверсионные отряды для уничтожения коммуникаций противника. В феврале 1943 г. ему впервые представилась возможность проверить свою теорию на практике. 77-я бригада была разделена на две части, которые в свою очередь разбились на два отряда каждая и переправились через реку Чиндвин. В каждом отряде была своя разведгруппа из бойцов Бирманского стрелкового полка. Продовольствие, боеприпасы, пулеметы и минометы перевозили на мулах.
К середине марта большинство отрядов Уингэйта переправились через реку Иравади, но стали объектом преследования двух японских дивизий. Из-за трудностей с установлением радиосвязи и постоянных переходов снабжение с воздуха почти прекратилось. В условиях нехватки продовольствия в войсках стали забивать и есть мулов, вследствие чего некому было нести тяжелое снаряжение, и его приходилось бросать. Вскоре отряды Уингэйта начали отступать. Они так и не перерезали дорогу Мандалай–Лашио, но потеряли около трети из 3 тыс. бойцов, которых имели в начале операции. Дисциплина поддерживалась самыми варварскими способами, включая порки и даже казни. Многих раненых и больных бросали на произвол судьбы. Почти все бойцы были измождены, истощены и больны лихорадкой, так что 600-м бойцам, из тех, кто вернулся, понадобилось многомесячное лечение, прежде чем они смогли вернуться в строй.
Хотя этот затянувшийся поход и нельзя назвать успешным, пресса и радио исключительно оптимистически освещали происходившие события, благодаря чему заметно возрос боевой дух как Четырнадцатой армии под командованием Слима, так и всего американского народа в целом. Кроме того, были сделаны важные выводы о необходимости расчистки площадок для выброски грузов для войск и даже взлетно-посадочных полос в джунглях. Пришло понимание, что подобные операции смогут стать эффективными только тогда, когда союзное командование будет в состоянии обеспечить достаточную транспортную и воздушную поддержку своих войск. Однако эти первые серьезные военные действия в глубоком тылу противника имели и более важные последствия. Они подтолкнули японское командование к подготовке крупной наступательной операции весной 1944 г., которая и приведет к решающим сражениям на бирманском театре военных действий.
Глава 31Курская битваАпрель–август 1943 г.
Осведомленность советского командования о планируемой немцами операции «Цитадель», целью которой было уничтожение соединений Красной Армии, вклинившихся в немецкую оборону вблизи Курска, была поистине беспрецедентной. В Ставке ВГК пришли к выводу, что немцы смогут позволить себе только одну крупную наступательную операцию в летней кампании 1943 г., а наиболее опасным участком фронта для них была, несомненно, Курская дуга. Жукову и Василевскому удалось убедить обычно не терпящего возражений советского вождя, что наилучшей стратегией будет подготовка к обороне, развал наступления противника и переход к собственному наступлению.
В апреле 1943 г. самолеты-разведчики, партизанские отряды и советские разведчики в тылу противника зафиксировали наращивание немецких войск и техники в районе Курской дуги. Англичане, с большими предосторожностями, вызванными желанием скрыть источник информации, передали предупреждение, основанное на разведданных Ultra. Детали немецких планов содержались в донесениях советского разведчика Джона Кернкросса. Однако немцы медлили, что настораживало Москву. Генерал-фельдмаршал Манштейн хотел начать наступление в начале мая, когда заканчивается весенняя распутица, но Гитлер проявлял несвойственную ему нервозность и несколько раз откладывал начало операции.
Фюрер, как азартный игрок, ставил на карту все свои резервы, надеясь сократить линию фронта, перехватить инициативу, а также успокоить своих сателлитов, чья вера в непобедимость германской армии пошатнулась после поражения под Сталинградом и отступления с Кавказа. «Победа под Курском станет путеводной звездой для всего мира», – заявлял Гитлер в приказе от 15 апреля. Однако победа союзных войск в Тунисе заставила его с тревогой смотреть на карту Италии и Сицилии. «Когда я думаю об этом наступлении, у меня внутри все переворачивается», – сказал он Гудериану.
Многие высшие офицеры вермахта имели свои причины сомневаться в успехе операции. Германская армия всегда компенсировала недостаточную численность умением вести Bewegungskrieg, то есть выигрывать в маневренной войне. Но было похоже, что Курская битва станет войной на истощение. Как в шахматах, когда по количеству фигур на доске ты уступаешь сопернику, риск поражения значительно возрастает, если теряешь инициативу и пытаешься ее перехватить заново. Гордость германской армии, ее танковые войска, вот-вот должны были вступить в сражение, в котором Красная Армия имела значительное превосходство над вермахтом как по численности войск, так и по вооружению.
Офицеры OKW стали высказывать сомнения в целесообразности проведения операции «Цитадель», но их доводы привели к обратному, укрепив Гитлера в намерении продолжать начатое. Планирование операции набрало силу инерции. Гитлер уже не мог отступить. Он отказывался верить данным разведки о мощи советских оборонительных укреплений, говоря, что это преувеличение. При этом он не давал Манштейну возможности начинать операцию, неоднократно откладывая ее, так как считал необходимым пополнить танковые войска новыми «пантерами», которые в спешном порядке доставлялись на фронт после задержек, вызванных английскими бомбардировками. В конце концов наступление началось только 5 июля.
Красная Армия в полной мере использовала полученную передышку. Войсковые соединения и около 300 тыс. мобилизованного гражданского населения построили восемь оборонительных рубежей с глубокими противотанковыми рвами, блиндажами, минными полями, проволочными заграждениями и более чем 9 тыс. км окопов. В истинно советских традициях каждому солдату давалось задание вырыть за ночь пять метров окопов. Днем такая работа была бы слишком опасной. В некоторых местах ширина оборонительной полосы достигала 300 км. Все гражданское население, не задействованное в рытье окопов и жившее не далее 25 км от линии фронта, было эвакуировано. По ночам на поиски «языков» отправлялись разведгруппы, в которые отбирали самых сильных бойцов, способных одолеть немецких часовых и солдат, доставлявших продовольствие. Каждую группу сопровождали саперы, которые проводили разведчиков через свои минные поля и проделывали проходы в немецких минных полях.