Преемник генерала Вефера генерал Ешоннек, а также тогдашний начальник управления материально-технического обеспечения ВВС генерал Удет и, наконец, сам Геринг — все они были убежденными сторонниками прицельного бомбометания. Они считали, что только прицельное бомбометание может обеспечить более высокую эффективность бомбардировок при меньшем количестве используемых самолетов.
Эти основополагающие взгляды на методы активных наступательных действий нашли свое отражение в тактико-технических требованиях, согласно которым германский боевой самолет, вне зависимости от его размеров, должен был быть пригодным для крутого или, по крайней мере, пологого пикирования. Отсюда вытекали и требования к набору боеприпасов и боевой подготовке летчиков.
Когда в 1939 году в германских ВВС вновь стало преобладать мнение о необходимости создания дальнего бомбардировщика, требование о его пригодности к пикированию снято не было. Оно настолько усложнило процесс создания дальнего бомбардировщика, что его не удалось построить и поставить в строй вплоть до 1944 года, что доказывает судьба бомбардировщика Не-177. Создать нужный самолет удалось только тогда, когда требование обязательной способности пикирования было отброшено. Но новый четырехмоторный бомбардировщик Не-177 так и не был в достаточной степени использован, ибо к тому времени Германия была почти полностью лишена горючего.
Организационная подготовка к использованию бомбардировочной авиации дальнего действия была проведена еще в 1939 году, при этом предусматривалось формирование трех эскадр дальних бомбардировщиков, в которые первоначально вошли переоборудованные из самолетов гражданской авиации Fw-200 и Ju-290. Для тех же эскадр предназначался и находившийся в процессе конструирования самолет Не-177 (двухвинтовой, четырехмоторный). Таких самолетов в 1942–1943 годах было выпущено несколько единиц (130 машин. — Ред.), но после недолгой эксплуатации они были сняты с вооружения. (Позже появилась новая модификация Не-177. — Ред.)
Что касается среднего двухмоторного бомбардировщика, то с самого начала развертывания германских ВВС ему уделялось особое внимание.
Данный тип самолета казался вполне пригодным для политических и военных целей Третьего рейха, особенно когда удалось увеличить его радиус действия настолько, что он мог поражать наиболее важные из вероятных целей на Европейском театре военных действий.
Опыт показал, что от момента начала конструирования самолета до принятия его на вооружение требовалось от 4 до 5 лет, а соответствующий срок для авиационных моторов составлял 5–6 лет.
Геринг понимал, что для создания новых ВВС в его распоряжении не так уж много времени, чтобы в 1933 году начинать конструировать самолеты, которые попадут на вооружение в войска не раньше 1937 года. Он ориентировался на конструкции, которые находились в процессе разработки с 1930 года, — впоследствии они были названы Do-17 и Не-111. Примерно в тот же период появился транспортный самолет Ju-52.
Совершенно естественно, что при разработке упомянутых выше конструкций учитывались тактико-технические требования времен рейхсвера: соответствие этих самолетов задачам тактической и оперативной поддержки наземных войск. «Стратегическое» применение таких машин требовало увеличения их радиуса действия и бомбовой нагрузки. Изменения в конструкции и, следовательно, новые испытания оттянули сроки запуска в серийное производство, так что самолеты Do-17 и Не-111 стали выпускаться только в 1937 году.
Между тем люфтваффе были вынуждены обходиться самолетами, которые по своим тактико-техническим данным совершенно не годились для решения стратегических задач и после появления Do-17 и Не-111 начали сниматься с вооружения бомбардировочных частей.
Начиная с 1933 года принятие на вооружение бомбардировщиков проходило следующим образом:
1934: Do-11,
1935: Do-13 и в качестве вспомогательного самолета Ju-52,
1936: Ju-86,
1937: Не-111 (усовершенствованный вариант E), F, I и Do-17M,
1938: Не-111 Н-Р, Do-17Z, Ju-88 (но на вооружение он поступил в большом количестве только в 1940 году).
Все поступившие до 1939 года на вооружение люфтваффе самолеты обладали конструктивными недостатками, вызванными тем, что в начале разработки этих типов самолетов они предназначались для выполнения задач по поддержке других видов вооруженных сил.
Германским конструкторам и инженерам удалось значительно увеличить дальность полета этих самолетов по сравнению с машинами Первой мировой войны. И все же радиус действия поступавших на вооружение самолетов едва поспевал за возраставшими возможностями моторизованных наземных войск. Уже в 1939 году можно было сделать удручающий вывод, что при быстром увеличении возможностей танковых и моторизованных соединений радиус действия люфтваффе — даже самолетов непосредственной поддержки — едва ли будет достаточным, чтобы отсечь резервы противника на выходе их из оперативной глубины и лишить его возможности использовать рокадные пути, часть которых будет находиться в пределах стратегического тыла.
Что касается скорости, то положение значительно улучшилось. Если, к примеру, во время Первой мировой войны скорость истребителя превышала скорость бомбардировщика на 50 процентов, то к 1939 году этот разрыв составлял уже только 15–20 процентов. В результате возникло предположение, что бомбардировщики становятся такими же быстрыми, как истребители, а значит, могут защищаться собственной скоростью, уходя от воздушного боя. Из этого были сделаны следующие выводы:
1. Не придавать прежнего значения строительству истребителей.
2. Вооружение бомбардировщиков можно без ущерба свести к минимуму.
В первые годы конструирование германских бомбардировщиков действительно шло по этому пути, причем одновременно появилась возможность, ослабляя соответствующее вооружение, несколько увеличить скорость. Габариты бомбардировщиков по возможности ограничивались, а значение истребителей быстро отходило на задний план.
Только появление истребителя Me-109 — оригинальной конструкции профессора Мессершмитта — и результаты применения этих самолетов во время гражданской войны в Испании в 1937–1939 годах, а также испытаний в Германии заставили отказаться от прежних взглядов, тем более что развитие истребителей в зарубежных странах шло по такому же пути.
В Германии, благодаря происшедшим переменам, возникла мысль, что бомбардировщик должен лететь под защитой самолета сопровождения (истребителя-бомбардировщика). На вооружение люфтваффе был принят Me-110. Этот самолет в качестве истребителя сопровождения бомбардировщиков оказался непригодным, поскольку радиус его действия был недостаточным, что было установлено еще до войны и подтверждено в первые военные месяцы. Новый образец истребителя-бомбардировщика — Ме-210 — также был испытан до войны, но не получил широкого распространения из-за конструктивных недостатков. (Эти машины впоследствии использовались как разведчики и штурмовики.)
Поскольку необходимость обеспечить защиту бомбардировщиков от новых скоростных истребителей противника оставалась, а создать пригодный для этого истребитель сопровождения все никак не удавалось, акцент снова стал делаться на увеличение скорости самого бомбардировщика как средстве обеспечения его безопасности.
При конструировании боевой техники всегда исходили из принципа, что любая новая военная техника, создаваемая в ходе технического прогресса, тем лучше, чем проще она по конструкции и удобнее в обслуживании, поскольку от этого зависит безотказность оружия в бою. Однако в авиастроении того времени эта общая тенденция привела к еще большему усложнению конструкций. Как это ни странно, именно высокий уровень развития техники вызывал разброд и шатания в области технических требований. В результате перед авиаконструкторами ставились все новые невыполнимые задачи. Лишь при спокойном и деловом сотрудничестве, без всякой спешки, это действительно могло бы привести к практическому улучшению тактико-технических данных самолетов. Технологические упрощения, необходимые для облегчения массового производства и удобства обслуживания в войсках, могли быть достигнуты только ценой отказа от максимальной эффективности. А все связанные с этим выгодные и невыгодные стороны всегда должны тщательно учитываться высшим командованием.
Выдвинутое из тактических соображений требование, чтобы боевая техника, в особенности авиационная, упрощалась настолько, чтобы один тип самолета мог использоваться для выполнения разных задач, оказалось невыполнимым. На практике еще больше усилилась специализация типов самолетов.
Возникло понятие «конструктивный остов» самолета. При этом имелось в виду обеспечение возможности, не меняя аэродинамических характеристик самолета, устанавливать в него все более мощные моторы, добиваясь увеличения скорости. Один и тот же «конструктивный остов» самолета следовало, при необходимости, превращать в бомбардировщик, разведчик, истребитель или транспортный самолет.
Появление такого понятия объяснялось ограниченными возможностями германской авиационной промышленности и стремлением строить как можно меньшее число разных типов самолетов.
Недостатки, неизбежно вытекавшие из описанного выше подхода, годами настолько осложняли работу авиационных конструкторов, что позднейшие усовершенствования, которые предполагали одновременное изменение аэродинамических характеристик самолета, оказались неосуществимыми.
Из-за ошибочного допущения, что бомбардировщику не нужно сильное оборонительное вооружение, внутреннее пространство самолета имело настолько ограниченные размеры, что туда не могло быть установлено не только сильное вооружение, но и более современная аэронавигационная аппаратура.
Мощные и эффективные авиационные двигатели потребляли больше топлива. Это ограничивало дальность полета самолета и требовало установки более вместительных баков, что, с другой стороны, снижало скорость. К тому же установка больших топливных емкостей зачастую не могла производиться без одновременного изменения аэродинамических характеристик корпуса.