Пока депортационные поезда ехали с Запада на Восток, Красная армия неуклонно наступала с Востока на Запад, заняв 7 февраля Азов и Краматорск. В тот день Гитлер, рассуждая о Сталинграде, сказал гауляйтерам, собравшимся на тайный конклав у него в Растенбурге: «Вы наблюдаете катастрофу неслыханных масштабов. — Он добавил: — Русские прорвались, румыны сдались, венгры драться и не пытались». Тогда Гитлер заявил: «Если немецкий народ не справляется, то он недостоин того, чтобы бороться за его будущее, тогда он должен преспокойно убираться к чертям».
У некоторых его гауляйтеров, преданных и высокопоставленных нацистов, губернаторов провинций Третьего рейха, заявление Гитлера вызвало определенное беспокойство. «Неверное умонастроение», — заметил один из них, Герберт Бакке — правда, только своей жене, благодаря дневнику которой эти высказывания фюрера стали известны нам.
8 февраля немцы были выбиты из Курска — главного центра коммуникаций между севером и югом и опорного пункта их зимней оборонительной линии. На следующий день им пришлось оставить Белгород. Это был черный день для тех, кто пять месяцев назад добрался до западного берега Волги и триумфально стоял на самой высокой горе Кавказа. Не испытывали немцы удовольствия и от того, как воюют их японские союзники. 9 февраля в 4:25 вечера организованное сопротивление на Гуадалканале прекратилось. Ценой гибели 2000 американцев было убито более 9000 японских солдат.
Сталинград и Гуадалканал показали союзникам, что странам оси можно нанести поражение в бою. Но оба этих пункта находились на периферии территории, контролировавшейся державами оси. Европа и огромные пространства Юго-Восточной Азии все еще пребывали под военной властью сторонников конфликта. Союзники, несмотря на все их недавние победы, стояли на краю огромного региона. Сопротивлявшиеся им невероятно мощные державы еще только предстояло разгромить, и они все еще могли прилагать невероятные усилия не только к обороне, но и к наступлению.
30Немецкие армии в опасности
ФЕВРАЛЬ 1943 г.
12 февраля 1943 г. британские войска с юга вошли в Тунис. На всем протяжении Западного Туниса американские и британские силы уже заняли оборонительные позиции в приграничной зоне. Но первоначальная неудача в захвате Туниса во время высадки в рамках операции «Факел» тремя месяцами ранее могла дорого обойтись союзникам: Роммель готовился отправить своих опытных танкистов и испытанные в боях танки против необстрелянных американских войск, удерживавших Кассеринский проход. В тот же день на Восточном фронте Красная армия вошла в Лозовую — важный узел к югу от Харькова. Не ослабла и энергия советских партизан: 12 февраля в районе Рогачева, более чем в 360 километрах от линии фронта, немцам пришлось организовать четырехдневную военную зачистку — операцию «Урсула». Затем, 14 февраля, Красная армия вернула Ростов, и город, который немцы занимали дважды, оказался потерян для Германии навсегда; в тот же день это произошло и с промышленным центром Ворошиловградом. Лишь в Северной Африке фортуна 14 февраля на короткое время улыбнулась Германии: она провела задуманную Роммелем атаку против британских и американских войск в Западном Тунисе. На следующий день на востоке страны британские силы вошли в Бен-Гардан. Роммель начал укреплять Маретскую линию.
Впрочем, те части Роммеля, которые 14 февраля наступали на запад, быстро развили успех, оттеснив противостоявшие им неопытные американские войска назад по Кассеринскому проходу. Однако цель Роммеля — выбить их за алжирскую границу — достигнута не была; его войска остановились у Тебессы и не смогли продвинуться дальше.
Битва за Тунис, январь — май 1943 г.
Армиям союзников в Северной Африке все еще предстояло встретиться с перспективой длительной кампании против двух генералов, Роммеля и фон Арнима, которые по приказу Гитлера вцепились в Тунис со всем своим мастерством и упорством. Однако ни Роммель, ни фон Арним не знали, что самый чувствительный элемент способности любого генерала сражаться, система секретной связи с высшим командованием, была почти полностью подорвана. Сама машина «Энигма», дававшая Роммелю и фон Арниму желанное знание о том, что самолеты с подкреплением уже в пути, и передававшая им тактические директивы, позволяла их противникам в центре радиоэлектронной разведки в Лондоне следить за их силами и намерениями и мешать им до того дня, пока каждый генерал не утратит надежду на возможность удержать оборонительную линию.
В Бирме 14 февраля 3000 британцев и гуркхов 77-й индийской бригады, известные как «чиндиты», вышли из Импхала в негостеприимные бирманские джунгли на задание по саботажу против железной дороги Мьичина — Мандалай. Перейдя на территорию Бирмы у Таму и продвинувшись более чем на 800 километров вглубь подконтрольной японцам территории, экспедиция «Набедренная повязка», детище бригадира Орда Уингейта, взорвала железную дорогу между Вунто и Индау; три бригады оказались отрезаны, а японский отряд, который попытался остановить разрушения, был отбит. После четырех недель решительных маршей и постоянного саботажа пять колонн Уингейта пересекли реку Иравади. Впрочем, оказавшись за Иравади, вне досягаемости для воздушного снабжения, экспедиция была вынуждена развернуться. Перед этим она устроила засаду против японских войск, в результате которой ценой гибели одного гуркха погибли сто японцев. Цель операции «Набедренная повязка», «потревожить осиное гнездо» в оккупированной Бирме, была успешно достигнута, так что японцы позднее предприняли собственную подражательную атаку на Индию в районе Импхала. Уингейт тоже испробовал эту тактику еще раз — в куда более существенном масштабе.
16 февраля Красная армия достигла пригородов Харькова. Над Францией в тот день был сбит во время возвращения из воздушного рейда на Сен-Назер американский летчик лейтенант Т. П. Майо. Когда он приземлился, к нему подбежали несколько француженок, иные из которых уже несли гражданскую одежду, в которую он мог бы переодеться, чтобы избежать поимки. Медленно, но верно силы сопротивления и спасения становились крупнее и организованнее. Даже летчик союзников, сбитый над Францией, мог теперь надеяться на то, что ему помогут, его укроют и вышлют обратно через Пиренеи и Испанию. Той же ночью над Норвегией шесть специально обученных норвежцев были сброшены на парашютах на замерзшее озеро в 50 километрах к западу от Веморка в рамках второй попытки союзников уничтожить обогатитель тяжелой воды, на которой могла бы основываться германская атомная бомба. На этот раз миссия, получившая кодовое имя «Ганнерсайд», оказалась успешной; через девять дней после десантирования, соединившись с четырьмя участниками предыдущей операции «Глоток», норвежцы взорвали обогатительную установку на заводе. Ни один из саботажников не был пойман; один из них при полном вооружении и обмундировании перешел на лыжах в нейтральную Швецию, а остальные девять остались в Норвегии и, несмотря на неоднократные немецкие облавы, избежали пленения.
В Мюнхене в этот день пораженные горожане увидели слова «Свобода» и «Долой Гитлера», написанные большими белыми буквами на стене вдоль одной из главных улиц города. Через два дня в главном вестибюле Мюнхенского университета были разбросаны антинацистские листовки. «Имя Германии останется опорочено навеки, — говорилось в них, — если только немецкая молодежь не восстанет немедленно, отомстит и загладит вину — разгромит своих палачей и построит новую, духовную Европу».
Ответственные за печать листовок, двадцатичетырехлетний Ганс Шолль, его двадцатиоднолетняя сестра Софи и их друг Кристоф Пробст, были членами небольшой группы, которая называла себя «Белая роза», — редкого несогласного голоса в нацистской Германии. Вскоре они были арестованы и предстали перед судом. Их судил председатель Народной судебной палаты Роланд Фрейслер. Все трое были приговорены к отсечению головы и гильотинированы. Прежде чем положить голову на гильотину, Ганс Шолль издал клич, который разнесся по всей тюрьме: «Да здравствует свобода!»
Внутри Мюнхенского университета «Белую розу» поддерживал Курт Хубер — профессор, разделявший ее антинацистские взгляды; позднее он тоже был арестован и казнен вместе с двумя другими членами группы — Вилли Графом и Александром Шморелем. Оба они в 1942 г. служили на Восточном фронте и были шокированы, как и Ганс Шолль, увиденными зверствами по отношению к евреям. В качестве жеста протеста Шолль жал руки евреям в вагонах-скотовозках на железнодорожных станциях в Восточной Польше.
18 февраля, в день ареста в Мюнхене Ганса и Софи Шолль, в Берлине Геббельс говорил о необходимости тотальной войны. «Хотите ли вы тотальной войны? — спрашивал он и продолжал: — Хотите ли вы ее, если надо, тотальней и радикальней, чем мы ее себе можем сегодня представить?» Толпа ревела: «Да!» Тогда Геббельс спросил: «Доверяете ли вы сегодня фюреру больше, сильнее, непоколебимей, чем когда-либо?»
«Да!» — донесся эхом рев.
Говорил Геббельс в тот день и о евреях. «Еврейство в очередной раз предстает как воплощение зла, проворный демон разложения и носитель международного хаоса, разрушающего культуру, — заявил он. Он предупредил: — Еврейство — это заразная инфекция. И пускай вражеские государства лицемерно протестуют против наших антиеврейских мер и льют по этому поводу крокодиловы слезы — мы не перестанем делать то, что считаем необходимым. В любом случае Германия не собирается вставать на колени перед этой опасностью; напротив, она готова пойти на самые радикальные меры, если в этом возникнет необходимость».
Гитлер 18 февраля находился на фронте, в ставке фельдмаршала фон Манштейна в Запорожье, где была слышна советская артиллерия. На следующий день, незадолго до начала третьего немецкого наступления против СССР, фюрер сказал солдатам и летчикам фон Манштейна: «От вас зависит исход решающей битвы! В тысяче километров от границ рейха решается судьба настоящего и будущего Германии». Немецкая молодежь, заявил Гитлер слушателям, отвечает за противовоздушную оборону германских городов. Все больше дивизий движется на Восток. «На фронт едет уникальное и доселе невиданное оружие». Он добавил, что приехал увидеть их, чтобы всеми силами помочь до той поры оборонительному сражению привести к «окончательной победе».