В 80 километрах к югу от Саламауа, в Моробе, высадились и начали обустраивать оборонительные позиции американские пехотные части; они были частью названных по имени своего командира войск Маккензи, которым поручалось наступление вдоль береговой линии на Саламауа и Лаэ.
Над Европой союзнические бомбардировщики превратились теперь в привычную черту гражданской жизни и днем и ночью. 2 апреля изданный Геббельсом декрет сделал патрулирование во время воздушных налетов обязательным для всех здоровых немцев — как мужчин, так и женщин. 3 апреля британцы сбросили девятьсот тонн бомб на завод Круппа в Эссене, а 5 апреля — еще 1400 бомб на Киль. «Это один из самых крупных залпов, который мы когда-либо производили», — сказал Черчилль Сталину. 4 апреля при воздушном налете на портовые сооружения в Неаполе погиб 221 итальянец. Днем 5 апреля американские бомбардировщики атаковали сборочные линии танков «Рено» близ Парижа; погибло 228 мирных французов.
Среди американских бомбардировщиков, участвовавших в бомбардировке Неаполя, был B-24 «Либерейтор», недавно прибывший в Северную Африку из Соединенных Штатов и впервые совершавший боевой вылет. Самолет, который его экипаж из девяти человек называл Lady Be Good, взлетел с аэродрома Сулук в 48 километрах от Бенгази. По пути назад он утратил координаты, углубился в Ливийскую пустыню на 320 километров и растратил почти все топливо, прежде чем экипаж спрыгнул с парашютом, все еще думая, что они летят над морем. Поиски бомбардировщика велись как раз над морем, в 320 километрах от него.
Экипаж Lady Be Good отправился в путь по пустыне. Два его члена вели дневники. Каждый день из подвесных систем своих парашютов и крупных камней они сооружали указатели на песке. «Мы все еще молимся о помощи, — записал второй пилот второй лейтенант Роберт Тонер в дневнике на пятый день в пустыне. — Ни единого знака чего-нибудь, пара птиц; хороший ветер с севера. Сейчас мы очень слабы, не можем идти, все болит, все хотят умереть. Ночи очень холодные, не заснуть». На следующий день пять членов экипажа не смогли отправиться в путь. Пошли дальше лишь трое. Ночью один из них, инженер, техник-сержант Гарольд Рисплингер, записал в дневнике: «Вербное воскресенье. Все еще пытаемся выбраться из дюн и найти воду».
Три оставшихся авиатора прошли по пустыне 130 километров. Они падали один за другим. Последним продолжил путь один из стрелков, двадцатишестилетний старший сержант Гай Шелли. Он прошел еще 11 километров, покрыв в целом расстояние в 140 с лишним километров. Последние два или три дня он шел без воды.
На воздушной базе, с которой Lady Be Good вылетел и на которую не смог вернуться, об этой саге ничего не знали. Экипаж был впервые назван пропавшим без вести 4 апреля; 5 апреля его статус дополнился словами «предположительно погибли». Лишь спустя пятнадцать лет были найдены свидетельства судьбы погибших летчиков.
5 апреля, пока экипаж Lady Be Good все еще пробирался через Ливийскую пустыню, базировавшиеся в Британии американские бомбардировщики совершили дневной налет на Антверпен, намереваясь уничтожить самолетостроительный завод «Минерва», план которого был передан в Лондон двумя агентами бельгийского Сопротивления. В цель попало лишь несколько бомб, вызвавших куда меньшие разрушения, нежели планировалось. Из-за ошибки навигации большинство бомбардировщиков сбросило бомбы на жилые кварталы города, убив 936 гражданских лиц, в том числе 209 школьников, находившихся на занятиях. Завод «Минерва» восстановил практически полную мощность уже через несколько недель. Радовались лишь вожди нацистов.
В Берлине гестапо начало поиски критиков режима на самых высоких уровнях. 5 апреля был арестован протестантский пастор и теолог Дитрих Бонхёффер, который ранее связывался с британцами в Швеции. Его обвинили в «подрыве сил армии» и посадили в тюрьму. В тот же день на своем рабочем месте в немецкой военной контрразведке был арестован Ганс фон Донаньи, участвовавший в покушении на Гитлера в Смоленске 13 марта. Фон Донаньи ничего не раскрыл и никого не выдал, но был убит после двух лет в концлагере Заксенхаузен.
Через два дня после этих берлинских арестов один из главных лидеров недовольного немецкого офицерства, лейтенант Клаус фон Штауффенберг, был тяжело ранен миной на Тунисском фронте, потеряв левый глаз, половину правой руки и часть ноги. Выздоровев, он передал все свои силы и способности в распоряжение немцев — в большинстве своем офицеров, — которые желали любой ценой убрать Гитлера.
7 апреля, в день, когда Штауффенберг был ранен в Тунисе, Гитлер встретился с Муссолини в Зальцбурге. «Гарантирую вам, что Африка будет защищена, — уверил Гитлер своего гостя и добавил: — Верден устоял под атаками лучших германских полков. Я не вижу причин, почему мы не можем держаться так же в Африке. С вашей помощью, дуче, мои войска превратят Тунис в Верден Средиземноморья».
Пока Гитлер давал это обещание Муссолини, итальянские войска в Тунисе опять откатывались назад под еще более мощным наступлением 8-й армии; в ходе двухдневного боя более половины итальянской дивизии «Чентавро» были убиты и пленены, так и не добравшись до новой оборонительной линии в Энфиде, менее чем в 80 километрах к югу от тунисской столицы.
На Дальнем Востоке американцы 7 апреля столкнулись с крупнейшей японской воздушной атакой со времени Пёрл-Харбора. Авиация ударила по району недавно утраченного Гуадалканала, и в особенности по Тулаги. В нападении приняли участие 188 японских самолетов. Они потопили американский эсминец «Аарон Уорд» и новозеландский корвет «Моа», но только одно грузовое судно. Из-за такого большого тоннажа уничтоженных американских и японских кораблей место их гибели получило название залив Железное Дно. Через четыре дня японцы предприняли новую атаку, потопив еще два американских торговых судна, но не угрожая американским войскам на Гуадалканале. Японское воздушное нападение 12 апреля на Порт-Морсби, в котором участвовали 177 самолетов, не повлекло серьезного ущерба и тоже не стало угрозой для австралийцев на Новой Гвинее.
В Тунисе немцы и итальянцы продолжали отчаянное сопротивление. Когда 10 апреля 8-я армия заняла Сфакс, генерал Монтгомери сказал войскам: «Наступайте на Тунис и сбросьте противника в море». Через два дня пал Сус, а 13 апреля — Энфида. Силы стран оси в Тунисе оказались замкнуты на небольшой и незащищенной территории. Использование «Энигмы» открывало их цепочки снабжения с Сицилии и Италии разрушительным атакам, их воздушное прикрытие было практически полностью уничтожено, всякая надежда на прибытие подкреплений пропала. Капитуляция была вопросом лишь недель. Тунисская ловушка, как и сталинградская, не оставляла надежды на передышку или спасение.
13 апреля ось потерпела еще одну катастрофу. Это была успешная расшифровка радиостанцией американского Тихоокеанского флота японского сообщения, содержавшего точное время и маршрут визита на японские базы в Баллале и Буин на острове Бугенвиль, который через четыре дня должен был совершить главнокомандующий Объединенным флотом адмирал Ямамото. Начальники штабов США решили сбить аэроплан Ямамото. Так было положено начало операции «Павлин» — успешному устранению самого выдающегося японского военачальника. Чтобы не раскрывать факта обладания секретными кодами, после смерти Ямамото американцы не упоминали об атаке, будто бы речь шла всего лишь о крушении. Лишь когда японцы привезли 21 мая прах Ямамото в Токио и публично его оплакали, американцы официально объявили о его гибели, но не о своем участии в ней.
Из регулярно читаемых сообщений немецкой «Энигмы» союзники узна— ли о большой активности немцев к северу от Курского выступа. Одно такое сообщение было дешифровано 15 апреля — в тот самый день, когда Гитлер разъяснил своим командирам детали операции «Цитадель». Атака на Курскую дугу, писал Гитлер, «должна быть проведена быстро и тотально», чтобы передать немцам инициативу на весну и лето. «Победа под Курском, — настаивал Гитлер, — должна стать знаком для всего мира».
16 апреля Черчиллю доложили, что готовящаяся операция немцев включает в себя атаку на Курский выступ из района Смоленск — Орел, хотя британская разведка все еще не знала, шла ли речь о полноценном военном наступлении, или оно ограничится воздушным ударом. Впрочем, эта неопределенность вскоре прояснилась, когда все новые приказы стали расшифровываться в Британии через несколько часов после того, как они попадали к своим исполнителям в Смоленске.
В Смоленской области действия советских партизан за линией фронта серьезно беспокоили немцев. 17 апреля, чтобы усмирить партизанскую активность, германские войска начали операцию «Волшебная флейта» — недельную облаву на партизан, которые, действуя в районе Минска, нарушали движение войск и припасов в направлении группы армий «Центр». Задача этой группы армий состояла в том, чтобы ударить по Курску с севера, как все яснее с каждым днем показывали британцам ее секретные сообщения.
В апреле Гитлер был разозлен тем, как много евреев еще оставалось в живых вне его досягаемости. Итальянское, финское и болгарское правительства ответили отказом на требования Германии депортировать своих евреев в немецкие лагеря. Однако статистика, представленная на Ванзейской конференции в январе 1942 г., ясно показывала, что планы «окончательного решения» включали в себя несколько миллионов евреев, проживавших в европейских странах, не контролировавшихся напрямую Германией. 17 апреля Гитлер лично затронул этот момент в разговоре с венгерским регентом адмиралом Хорти, на встрече в замке Клессхайм близ Зальцбурга.
Евреи, сказал Гитлер Хорти, — «чистые паразиты». В Польше, однако, «такое положение дел было в корне исправлено. Там евреев, если они не хотели работать, расстреливали. Если они не могли работать, им приходилось смириться». «С ними следует обращаться как с туберкулезными бациллами, которые могут заразить здоровое тело, — добавил Гитлер. — Это не жестоко, если только помнить, что приходится убивать даже невинные создания природы, вроде зайцев или оленей, чтобы они не причиняли вреда. — Нации, которые не избавлялись самостоятельно от евреев, погибали», — предупредил Гитлер.