Массовое уничтожение людей продолжало приносить огромные прибыли. За три месяца к 30 апреля, сообщил из Кракова Ганс Франк Гиммлеру, в Германию было отправлено огромное количество личных вещей, в том числе 94 000 мужских часов, 33 000 женских, 25 000 авторучек, 14 000 автоматических карандашей и 14 000 ножниц. Мужские раздавались в боевых частях, среди подводников и охраны концлагерей. 5000 «наиболее дорогих», а также золотых и платиновых либо украшенных драгоценными камнями часов следовало направить либо «на переплавку» в берлинский Рейхсбанк, либо оставить СС «для особого использования».
3 мая в Хорватии началась финальная облава на евреев, спасшихся или освобожденных от прошлых арестов. Среди арестованных был доктор Гуго Кон, президент еврейской общины Загреба, и доктор Фрайбергер, главный раввин города и личный друг архиепископа Степинаца. Однако, несмотря на протесты церкви, все схваченные в тот день были отправлены в Освенцим. В соседней Боснии на май пришлось начало двух прочесываний против югославских партизан — «Шварц-1» и «Шварц-2». Эти зачистки, длившиеся до середины июня, привели к гибели нескольких сотен партизан.
Союзнические бомбардировки Европы теперь сочетали масштабные налеты силами сотен бомбардировщиков с рейдами против конкретных единичных целей. Один такой налет состоялся 3 мая, когда новозеландский пилот, майор Леонард Генри Трент, повел двенадцать бомбардировщиков одного новозеландского эскадрона на бомбардировку электростанции на окраине Амстердама. Цели достичь смог только самолет Трента: девять бомбардировщиков были сбиты, а еще два — вынуждены вернуться в Англию. Трент в одиночку предпринял атаку на электростанцию, после чего был сбит сам. Он и его штурман выжили и попали в плен. Подробности рейда не были известны до конца войны; в 1946 г. Трент был награжден Крестом Виктории за решительное командование и верность долгу.
В Атлантике в конце мая наконец были вознаграждены стойкость моряков союзнических торговых флотов и все возраставшая эффективность их военных эскортов. Успех стал результатом новых достижений британских шифровальщиков во взломе ключа «Энигмы» немецких подлодок. Конвой ONS-5 начал трансатлантическое плавание 22 апреля. Его эскортом руководил коммандер Питер Греттон. Движение конвоя затрудняла непогода: к 30 апреля он оказался в сильном шторме. Затем, 4 мая, глубинными бомбами авианосца Королевских ВВС Канады была уничтожена немецкая субмарина U-630, готовившаяся атаковать конвой. На следующий день другая подлодка, U-192, была потоплена корветом «Пинк».
Так как для нападения собрались более тридцати немецких подводных лодок, казалось, что в такой ситуации не помогут даже предварительно полученные сведения. К вечеру 6 мая были затоплены шесть торговых судов. Один офицер эскорта, который ничего не знал о возможности наблюдать за передвижением немецких субмарин при помощи «Энигмы», записал в вахтенный журнал: «Кажется, что конвой обречен на верное уничтожение». Но затем друг за другом были быстро потоплены четыре немецкие подлодки, а радиопеленгация, боевые навыки и храбрость позволили расстроить планы остальных двадцати пяти, собравшихся для атаки. Был затоплен еще лишь один торговый корабль.
Для гросс-адмирала Дёница потеря четырех подлодок в одном нападении стала катастрофой. Она еще более усугубилась, когда столкнулись и затонули две другие субмарины. Худшее было впереди. В следующем конвое Греттона не потонуло ни одно судно, при этом были уничтожены еще пять подлодок, на одной из которых погиб сын Дёница.
На рассвете 6 мая британская 1-я армия начала последнюю атаку на Тунис. Южнее и севернее к ней присоединились французские и американские войска. В тот же день союзнические бомбардировщики атаковали главные гавани Сицилии, а также итальянский порт Реджо-ди-Калабрия — конечный пункт сицилийской системы паромов в Европе. В тот же день, чтобы показать Красной армии, что Британия тоже несет в боях человеческие потери, британские начальники штабов направили в советский Генеральный штаб заметку о британцах, погибших между 3 сентября 1939 г. и 31 марта 1943 г. Она сообщала о 38 894 солдатах, 30 540 моряках и 23 588 летчиках, а также о более 20 000 матросов торгового флота — в целом более 103 000 человек. Заметка не включала в себя военнослужащих, считавшихся пропавшими без вести, не говоря уже о более 45 000 гражданских лиц, погибших в воздушных налетах на саму Британию.
7 мая союзники взяли, несмотря на отчаянное сопротивление немцев и итальянцев, столицу Туниса одноименный город Тунис и Бизерту. Уцелевшие войска оси отступили на мыс Бон, известный среди союзников как Тунисский выступ. 8 мая были потоплены, так и не успев разгрузиться, три итальянских судна снабжения, рвавшиеся с Сицилии в Хаммамет с жизненно необходимым топливом. Той ночью германские ВВС оставили свои последние аэродромы в Северной Африке и отступили на Сицилию.
9 мая 1943 г. безоговорочно капитулировали перед союзниками немецкие части на Тунисском выступе. В тот же день победоносные союзнические войска начали планировать операцию «Штопор» по захвату итальянского острова Пантеллерия — плацдарма для наступления на Сицилию. В Берлине Роммеля просили объяснить причины поражения в Северной Африке. Он заметил в дневнике: «Я подчеркнул перед фюрером и Геббельсом жалкие боевые качества итальянцев и их нежелание воевать».
Последние войска оси, оказавшиеся в котле между Хаммаметом и Келебией и проигнорировавшие капитуляцию двумя днями ранее, сдались союзникам 11 и 12 мая. В целом, не считая раненых, на Тунисском выступе в плен попали 238 243 немца и итальянца.
12 мая Черчилль и Рузвельт встретились в Вашингтоне, чтобы обсудить дальнейшую стратегию союзников. На алеутском острове Атту высадились 11 000 американских военных, которым стойко сопротивлялись всего 2500 японцев. Как и всякий бой с японцами, сражение было тяжелым; целью операции было выбить японцев с американской почвы. Через два дня, 14 мая, японская субмарина торпедировала и затопила в Тихом океане хорошо освещенный и ясно маркированный американский плавучий госпиталь; из находившихся на борту утонули 268 человек, среди которых было много тяжело раненных в бою.
В Вашингтоне Рузвельт и Черчилль утвердили следующую последовательность военных действий союзников: сперва вторжение на Сицилию, затем — в Италию и, наконец, как бы ни развивалась ситуация в Италии, вторжение в континентальную Европу через Ла-Манш. Было очевидно, что предстояло еще построить много планов и провести много боев, но все же в воздухе витало ощущение победы. «Мой долг сообщить, что тунисская кампания завершена, — телеграфировал генерал Александер Черчиллю в Вашингтон 13 мая. — Всякое сопротивление неприятеля прекратилось. Мы хозяева североафриканских берегов».
Той ночью британские бомбардировщики за сорок пять минут сбросили на Бохум в Руре тысячу тонн бомб. Немцы не оставляли эти разрушительные рейды без ответа; в число таких ответов входила трудовая мобилизация и система принудительного труда тысяч французов, нидерландцев, датчан, бельгийцев, норвежцев, поляков, словаков и евреев, которые завозились на заводы по всему Третьему рейху и работали в весьма суровых условиях.
13 мая, когда Гитлер, вернувшись в Растенбург, ждал начала операции «Цитадель» — немецкой атаки на Курский выступ, к нему из Берлина прилетел министр вооружения Альберт Шпеер, сообщивший о значительном росте германского военного производства, несмотря на союзнические бомбардировки. За предыдущие четыре месяца германское танкостроение выросло в два раза. «Осенью вы инструктировали нас поставить к 12 мая определенное количество вооружений, — сказал Шпеер Гитлеру. — Сегодня мы можем доложить, что мы выполнили, а в некоторых случаях и перевыполнили все показатели». 13 мая был подан и другой отчет. Он происходил из Хорватии, где в последней антипартизанской акции было убито более 13 000 человек.
14 мая в Вашингтоне начальники британских и американских штабов на совместной встрече одобрили операцию «Пойнтбленк» — объединенные англо-американские бомбардировки из авиабаз в Британии. Ее целью было «поступательное разрушение и расстройство германской военной и экономической системы и подрыв боевого духа немецкого народа до той точки, когда его способность к вооруженному сопротивлению фатально ослабнет», чтобы — и это было шагом вперед по сравнению с прошлыми бомбардировками — «позволить начать последнюю совместную операцию на континенте».
В рамках операции «Пойнтбленк» предполагалось атаковать шесть германских систем: строительные верфи и базы подводных лодок, авиастроительные заводы, заводы по производству шарикоподшипников, нефтедобывающие предприятия и нефтехранилища, фабрики по производству синтетического каучука и шин, а также заводы по производству и склады военных транспортных средств. Новые цели не могли ждать завершения сложных процедур планирования; той же ночью, когда была согласована операция, британские бомбардировщики нанесли удар по оружейному заводу Skoda близ Пльзеня, в глубине территории Третьего рейха.
Для Гитлера главной опасностью был теперь разгром Италии или выход ее из оси. «Европа должна быть защищена на ее рубежах, — сказал он генералам 15 мая, — мы не можем допустить, чтобы на границах рейха был открыт второй фронт». Для обеспечения возможного отпора союзникам в Италии следовало снять немецкие войска с операции «Цитадель».
Медленно и почти незаметно военные успехи и завоевания Гитлера уступили место обороне и отступлению. Кроме того, Германия не получала передышки практически от ежедневных бомбардировок; 16 мая, на следующий день после речи Гитлера перед генералами, британцы начали операцию «Наказание» против плотин на Мёне, Эдере и Зорпе, которые удерживали уровень вод в Рурской области.
Рейд, возглавляемый одним из выдающихся пилотов бомбардировочной авиации Великобритании, подполковником Гаем Гибсоном, и использовавший специальные «прыгающие» бомбы, разработанные доктором Барнсом Уоллесом, закончился прорывом двух из трех дамб и нанесением большого ущерба, хотя и не привел к ожидаемым повсеместным разрушениям. В нем приняли участие восемнадцать бомбардировщиков, на низкой высоте пролетевших над Северным море и Голландией. Шестеро из них были сбиты над нидерландским побережьем и еще два — над плотинами; погибли 56 из 113 летчиков. «Если бы я только знал, — заметил Барнс Уоллес, когда стали известны потери, — я бы никогда этого