Гитлер стал редко покидать Растенбург, но 26 ноября он проехал 70 километров до аэродрома Инстербург, чтобы проинспектировать специально привезенную для этого с испытательной площадки в Пенемюнде летающую бомбу. Сама испытательная площадка была сфотографирована британским пилотом 28 ноября. Через два дня эксперт по аэрофоторазведке, офицер ВВС Констенс Бэбингтон Смит, рассматривая в рамках приказа 8 ноября старые фотографии, подумала, что «копательное оборудование» может быть возможным местом запуска «Фау-1». Фотография 28 ноября подтвердила, что на установке действительно находится беспилотный самолет.
В ложной уверенности, что боеголовка этого нового секретного оружия может весить до семи тонн, британское правительство поспешно разработало планы по выделению нескольких миллионов больничных коек для тех, кто может пострадать от «Фау-1». Но планы также строились, чтобы минимизировать или даже предотвратить опасность.
4 декабря все северное побережье Франции с загадочными «лыжами», которые уже не таили никакой загадки, было снова сфотографировано с воздуха, чтобы убедиться, что ни одна из установок не пропущена. На следующий день начались систематические бомбардировки площадок, названные операцией «Арбалет».
Ночью 2 декабря состоялся еще один рейд на Берлин. Во время налета погибли 228 служащих британских ВВС и два военных корреспондента союзников. Со стороны берлинцев было 150 жертв. Один бомбардировщик, отстав от остальных и пролетев мимо цели, сбросил бомбы на Котбус, в 80 километрах к юго-востоку от Берлина. Ночью 3 декабря целью бомбардировки стал Лейпциг. Особенно сильно поражен был центр города, пострадали театры, университет и здание суда.
В оккупированной Польше продолжались запугивание и террор в отношении местного населения. 3 декабря в Варшаве эсэсовцы и гестаповцы в ответ на недавно случившийся акт саботажа публично казнили сто работников городского трамвая. Через шесть дней польское подполье объявило о приговоре и убийстве двух поляков, Тадеуша Карча и Антония Пайора, обвиненных в выдаче евреев гестапо и выдаче поляков, которые укрывали евреев.
При помощи информации, которая просачивалась в лагеря для военнопленных в Германии, союзнические солдаты, летчики и моряки неоднократно пытались бежать и вернуться на фронт. Такая попытка, имевшая место 9 декабря, была примечательна платьем, в котором беглец, лейтенант Королевского флота Великобритании Д. П. Джеймс, решил пробраться к Черному морю. «Ввиду большого количества униформы, которое я наблюдал в Германии, — объяснял он позднее, — я решил попытаться бежать в полном обмундировании британских ВМС с карточкой, которая якобы была удостоверением болгарского военно-морского офицера». Фамилия и инициалы, выбранные лейтенантом Джеймсом для пропуска, несли плохо скрытое послание: «И. Багеров»[92]. Вовремя сменив одежду на форму шведского моряка, Джеймс в конце концов сел на борт финского корабля, плывшего из Данцига в нейтральный Стокгольм.
В ставке в Растенбурге, в 215 километрах от Данцига, Гитлер 10 декабря нашел время для того, чтобы спроектировать специальный туннель-бомбоубежище для своего баварского уединенного имения в Оберзальцберге. Особенно его волновало, заметил один из его штабистов, проектирование эффективного барьера или заграждения от взрывных волн.
Ни дня не проходило без того, чтобы немцы не совершали в оккупированной Европе преступлений; 14 декабря из госпиталя в Гербахе близ Ченстоховы забрали и расстреляли девять членов Польской коммунистической партии. Сегодня место их казни отмечено памятным крестом.
Советские войска, продвигаясь на запад, находили все новые следы зверств немцев. 15 декабря в Харькове четыре эсэсовца предстали перед судом по обвинению в использовании душегубок для убийства советских граждан. Одним из обвиняемых был двадцатичетырехлетний лейтенант СС Ганс Риц. В первый раз услышав в Харькове слово «душегубка», Риц сказал прокурору: «Помню машину, когда я был в Варшаве и наблюдал за эвакуацией ненадежных элементов варшавского населения». Будучи в Варшаве, добавил Риц, он «узнал, что одна часть варшавского населения эвакуируется по железной дороге, а другую загружают в душегубки и уничтожают».
Кроме того, Ганс Риц свидетельствовал о массовых расстрелах десятков тысяч людей в песчаных карьерах и каменоломнях Краснодара, Витебска и Таганрога. Во время расстрела трехсот человек в деревне близ Харькова, вспоминал Риц, одна женщина, пытаясь спасти своего ребенка, «закрыла его своим телом, но это ей не помогло, так как пуля прошла сквозь нее и ребенка».
После трехдневных слушаний лейтенант Риц и три других эсэсовца были признаны виновными и приговорены к смертной казни; они были публично повешены 19 декабря.
На фронте на третьей неделе декабря вновь обострились военные столкновения. На Востоке советские войска предприняли наступление на центральной части фронта в направлении Невеля. В Италии союзники возобновили атаку на немецкие укрепления к востоку от Кассино; 15 декабря немецкий танковый батальон, оборонявший деревню Сан-Пьетро-Инфине, понес тяжелые потери под огнем наступавших американцев, прежде чем был вынужден отступить; артиллерийский обстрел практически полностью уничтожил саму деревню. Через год фильм Джона Хастона о сражении столь мрачно изобразил ужасную реальность войны, что после цензуры от пяти его бобин осталось три.
В Тихом океане американские войска высадились 15 декабря на полуострове Араве, на западной оконечности Новой Британии, столица которой, Рабаул, оставалась грозным японским укрепленным пунктом даже после сильных бомбардировок. Через три дня в Гонконге японцы казнили четырех военнопленных — членов группы помощи британской армии, которые передавали послания из колонии войскам союзников. После войны три из них были награждены Крестами Георга. Несмотря на ужасные пытки, ни один из четырех не предал своих коллег.
16 декабря новый рейд на Берлин привел к смерти 294 британских и канадских военных, 438 берлинцев и 279 подневольных иностранных работников, 186 из которых были женщины. Семьдесят из них были полячки и украинки: они погибли, когда бомба попала в их поезд на вокзале Галензе. Главными целями налета были железнодорожные вокзалы и сортировочные станции; по оценкам, в результате его в городе оказалась заблокирована тысяча вагонов с боеприпасами и вооружением для Восточного фронта. Узнав подробности последнего авианалета, в том числе то, что из 482 бомбардировщиков не вернулись двадцать пять, Черчилль сказал министру авиации: «Поблагодарите от меня офицеров и экипажи за всю эту серию великолепных атак».
Через четыре дня после налета на Берлин ведущий немецкий церковный деятель епископ Вурм выразил протест против массовых убийств евреев в письме к доктору Гансу Ламмерсу, статс-секретарю канцелярии Гитлера. «Мы, христиане, — писал он, — считаем политику истребления евреев крайне неправедным деянием, которое будет иметь фатальные последствия для немецкого народа. Наш народ воспринимает страдания, вызываемые воздушными налетами, как месть за то, что было сделано по отношению к евреям».
22 декабря, через два дня после протеста епископа Вурма, польское подполье сообщило, что немцы нашли в Варшаве погреб, в котором скрывались шестьдесят два еврея; все они были убиты.
В сочельник 1943 г. британцы вновь бомбили Берлин. Наибольший ущерб нанесли бомбы, упавшие на Эркнер, в 24 километрах к юго-востоку от прицельной точки, тяжело повредив шарикоподшипниковый завод. Той ночью погибли 178 берлинцев и 104 члена экипажей. Шестнадцать военных союзников попали в плен. В Рождество в ходе нападения на точки запуска летающих бомб в Северной Франции американские бомбардировщики атаковали двадцать четыре цели; семь из них были полностью уничтожены. Больше половины сбитых летчиков сумели избежать плена и скрыться. Впоследствии многие смогли найти один из нескольких путей бегства в Испанию и вскоре вернуться к боевым вылетам. Но в одном месте были убиты тридцать мирных французских рабочих.
«Война достигает той стадии, — предупредил Рузвельт американский народ в рождественский день, — когда мы столкнемся с длинным списком потерь — погибших, раненых и пропавших без вести. Война бывает только такой. Легкого пути к победе нет. И конца еще не видно».
В воскресенье 26 декабря, на следующий день после радиообращения Рузвельта, американские войска в Тихом океане начали операцию «Подкуп» — высадку на мысе Глостер на западной оконечности Новой Британии. Через неделю американцы приспособили важный аэродром для своих атак на еще не покоренную половину Новой Гвинеи. Японцы вновь дрались за каждый километр негостеприимных, болотистых земель, которые вскоре были названы американцами «зеленым адом» и «топкой клоакой».
В то же воскресенье немецкие военные корабли, в числе которых был линейный крейсер «Шарнхорст», начали операцию «Радуга» — нападение на два англо-американских конвоя в Арктике между Медвежьим островом и Нордкапом. Но британские военные корабли, узнавшие об операции из прочтения сообщений «Энигмы» самих немцев, вышли навстречу нападавшим и потопили «Шарнхорст». Утонули 2000 его офицеров и матросов, в том числе сорок кадетов, находившихся на борту с целью тренировки. Спаслись лишь тридцать шесть человек. «Арктические конвои в Россию принесли нам удачу», — телеграфировал Черчилль Сталину следующим утром.
В Италии британские и канадские войска 28 декабря после пятидневных боев взяли прибрежный город Ортону. Ночью 29 декабря в ходе еще одного британского налета на Берлин погибли 182 берлинца и 81 член экипажа. Особого «успеха» добился тем вечером ас ночной истребительной авиации люфтваффе лейтенант Шнауфер, который сбил два бомбардировщика, один над Голландией и другой — над Германией, увеличив свой общий счет до сорока двух бомбардировщиков; через два дня он получил Рыцарский крест. Позднее в ходе войны он довел счет до 121 и получил дубовые листья с мечами и бриллиантами, став одним из двух ночных летчиков-истребителей — кавалеров этой высшей степени Железного креста.