Уже 4 августа повстанцы из Варшавы воззвали к помощи союзников. «По срочной просьбе польской подпольной армии мы сбросим в зависимости от погоды около шестидесяти тонн снаряжения и боеприпасов в юго-западный квартал Варшавы, где, как сообщают, восставшие против немцев поляки ведут ожесточенную борьбу. Они также заявляют, что они просят о русской помощи, которая кажется весьма близкой. Их атакуют полторы немецкие дивизии. Это может быть помощью Вашим операциям», — писал Черчилль в телеграмме Сталину.
Сталин тотчас прислал ответ, который Черчилль впоследствии называл «одновременно резким и мрачным». Советский Союз едва ли поможет повстанцам. «Думаю, что сообщенная Вам информация поляков сильно преувеличена и не внушает доверия, — заявил Сталин. — К такому выводу можно прийти хотя бы на том основании, что поляки-эмигранты уже приписали себе чуть ли не взятие Вильно какими-то частями Армии Крайовой и даже объявили об этом по радио. Но это, конечно, не соответствует действительности ни в какой мере. Армия Крайова поляков состоит из нескольких отрядов, которые неправильно называются дивизиями. У них нет ни артиллерии, ни авиации, ни танков. Я не представляю, как подобные отряды могут взять Варшаву, на оборону которой немцы выставили четыре танковые дивизии, в том числе дивизию „Герман Геринг“».
Ночью тринадцать британских бомбардировщиков вылетели из провинции Фоджа на юге Италии и направились в Центральную Польшу, что было их предельным радиусом действия. Пять из них так и не вернулись. Два самолета достигли Варшавы, где сбросили двадцать четыре контейнера с оружием и боеприпасами. Двенадцать из этих контейнеров попали в руки повстанцев, остальные упали в районы города, находившиеся под контролем немцев.
Именно в этот день, 4 августа, Анна Франк и ее семья, еврейские беженцы из Германии, скрывавшиеся в Амстердаме более двух лет, были выданы гестаповцам, арестованы и депортированы. В Австралии на следующее утро около тысячи японских военнопленных устроили побег из лагеря Коура, находившегося к западу от Сиднея. Двое австралийских рядовых, Бенджамин Харди и Ральф Джонс, попытались сдержать японцев пулеметным огнем, однако те задавили их числом и убили; обоих наградили Крестом Георга посмертно. В ходе развернувшейся погони 183 японца были убиты, а двадцать два покончили с собой.
5 августа вскоре после рассвета немецкие бомбардировщики совершили налет на Варшаву, сбросив фугасные и зажигательные бомбы на пригородный район Воля. Позднее польские повстанцы освободили немецкий концлагерь на улице Генсювка, находившийся неподалеку от развалин бывшего гетто, выпустив на волю 348 евреев, которые трудились на разборе гигантских груд щебня. Среди освобожденных узников, помимо польских евреев, были также евреи греческие, бельгийские, французские, румынские и венгерские. Среди узников Генсювки был Ганс Робин Мартин Корн — один из восьми евреев, депортированных летом 1942 г. из Финляндии в Освенцим. Уроженец Германии, в октябре 1939 г. он отправился воевать добровольцем на Зимнюю войну, которая велась между Советским Союзом и Финляндией. Событий 1944 г. он не пережил.
Все евреи, освобожденные из концлагеря на Генсювке, присоединились к Варшавскому восстанию. Те из них, кто, как Корн, имели техническое образование, вступили в специальный отряд, занимавшийся ремонтом захваченных немецких танков. Первым из евреев, погибших в развернувшейся битве, стал Давид Эдельман, депортированный из Франции в Освенцим.
К 5 августа немецкими войсками в Варшаве было убито более 15 000 поляков. В 17:30 генерал фон дем Бах-Зелевски приказал прекратить казни женщин и детей. Однако всех захваченных мужчин продолжали убивать, не утруждаясь разбирательством, кто из них повстанец, а кто нет. Более того, ни казаки, ни уголовники из бригад Каминского и Дирлевангера не обращали внимания на приказ фон дем Бах-Зелевского: насилуя, убивая, истязая и сжигая, они прошли через пригородные районы Воля и Охота, убив за три дня погромов еще 30 000 человек, включая сотни пациентов всех больниц, повстречавшихся им на пути.
6 августа немцы начали депортацию 70 000 евреев, остававшихся в гетто Лодзи, которое находилось в 120 километрах от Варшавы; всех их депортировали в Освенцим, где более половины из них сразу же отправили в газовые камеры.
В тот же день Гитлер приказал начать контрнаступление на севере Франции по направлению к основанию полуострова Котантен, намереваясь достигнуть Авранша и отрезать американские войска, выдвинувшиеся к югу от плацдарма. Однако упорная оборона американцев при Мортене затупила острие немецкого наступления, которое спустя сорок восемь часов остановилось в 15 километрах от намеченной цели. В первый день контрнаступления в воздух поднялось триста немецких истребителей, в то время как у союзников было более тысячи самолетов; к 8 августа у немцев оставалось только 110 истребителей.
8 августа Гитлер начал многодневную расправу с заговорщиками, причастными к покушению на него: восемь немецких генералов были повешены в тюрьме Плётцензе в Берлине. Способ, каким их казнили, был призван внушить ужас: их всех поставили под металлическими крюками, закрепленными под потолком, а затем, затянув на шее петлю — не из веревки, а из проволоки, — медленно подняли на крюке и удушили. Среди казненных в тот день был генерал Эрих Гёпнер, которого отстранили от командования в 1941 г. за то, что он отступил на Восточном фронте, нарушив приказ Гитлера, а также граф Питер Йорк фон Вартенбург, двоюродный брат графа фон Штауффенберга и один из основателей кружка Крейзау. 8 августа казнили шестидесятитрехлетнего фельдмаршала Эрвина фон Вицлебена, которого заговорщики назначили главнокомандующим немецкой армией после свержения Гитлера. «Думаю, я все же кое-что сделал, — писал он в прощальном письме жене, — чтобы загладить вину за то, что мы оставляем после себя».
В Польше, в то время как варшавские повстанцы продолжали борьбу, пять немецких танковых дивизий остановили советские войска на расстоянии выстрела от столицы — три из них стояли на восточном берегу Вислы, в предместье Прага, а две другие окружили советские части, переправившиеся через Вислу в 50 километрах к югу от столицы около города Гура-Кальвария. В тот же день Объединенный комитет начальников штабов США и Великобритании отклонил просьбу участников Варшавского восстания перебросить в столицу по воздуху польскую парашютную бригаду.
Польские танкисты, сражавшиеся в Нормандии, 8 августа совместно с канадцами начали операцию «Итог» и нанесли удар вдоль дороги Кан — Фалез по бронетанковым частям СС, которые прежде эффективно блокировали плацдарм. В тот день был взят в плен командующий танковым полком дивизии СС штурмбаннфюрер СС Макс Вюнше, незадолго до того награжденный дубовыми листьями к Рыцарскому кресту, а гауптштурмфюрер СС Михаэль Виттман был убит. Виттман был кавалером высшего ордена — Рыцарского креста Железного креста с дубовыми листьями и мечами и, как считается, менее чем за два года уничтожил 138 танков и 132 противотанковых орудия союзников.
В то время как немецкие войска начали отступление, британская разведка исполняла свои планы и приказы относительно «Ультра» — расшифровывала самые секретные сообщения немцев, а затем действовала в целях пресечения предпринимаемых нацистами мер. Пожинать плоды расшифровки «Ультра» приходилось солдатам и летчикам союзников. 9 августа во время атаки на немецкую зенитную батарею поблизости от Сент-Маргерит-де-Вьет самолет сержанта ВВС Реджинальда Терсби был сбит за линией фронта. Он стал летчиком только после высадки в Нормандии; это был его шестнадцатый вылет. Его невесте Дорин Янг, остававшейся в Британии, сообщили, что он «числится пропавшим без вести». Она, подобно тысячам других людей, получившим подобные известия о судьбе своих сыновей, мужей или друзей, могла лишь надеяться, что Терсби, возможно, еще жив — попал в плен или дезертировал. Но он погиб.
В шесть часов вечера 9 августа Гитлер распорядился возобновить немецкое наступление на Мортен. Его сообщение, переданное «Ультра», было расшифровано незадолго до четырех часов утра 10 августа, так что надвигающееся наступление было предупреждено более чем за сутки. В итоге немцам пришлось отступить из-за разгрома, и путь, по которому они отступали от Мортена, преследовавшие их канадцы прозвали «дорогой загнанных лошадей». В пылу битвы один из канадских офицеров, майор Дэвид Керри, обнаружив, что все нижестоящие офицеры убиты или ранены, взял на себя командование всеми танками и 150 членами экипажей. За три дня боев под Сен-Ламбер-сюр-Див он со своим небольшим отрядом уничтожил семь немецких танков, убил или ранил восемьсот немцев и взял в плен более тысячи солдат противника. «Когда его подразделению наконец-то пришла помощь, — говорится в приказе о награждении Керри Крестом Виктории, — и он должным образом передал командование, он рухнул как подкошенный и заснул мертвым сном».
К югу и востоку от Фалезского котла американцы, прижав немцев к Атлантическому побережью, продвигались по направлению к Луаре. 10 августа в Париже, до которого ближайшей из армий союзников оставалось 220 километров, забастовка железнодорожных рабочих парализовала переброску немецких воинских частей и грузов через столицу.
12 августа американские войска заняли Мортен; попытка немцев сдержать продвижение союзников в Нормандии провалилась. В тот же день одно из соединений французской армии достигло Авансона, что находился в 155 километрах от Парижа. Тем утром в Лондоне Черчилль получил копию воззвания, которое поляки из Варшавы послали союзникам. Шел десятый день их битвы с немцами. «Мы ведем кровопролитные сражения, — говорилось в послании. — Город рассечен на части тремя магистралями». На этих магистралях «прочно закрепились» немецкие танки, а здания вдоль них «сожжены». Два немецких бронепоезда на окраинах города, а также артиллерия, расположенная в предместье Прага, «беспрестанно обстреливают город при поддержке авиации».
В послании отмечалось, что уже оказанная помощь со стороны союзников — не более чем «капля в море». «На немецко-русском фронте с 3-го числа стоит затишье. Мы, таким образом, остаемся без моральной и физической поддержки…». В послании далее говорилось: «Наши солдаты и жители столицы обреченно поднимают глаза к небу, ожидая помощи союзников. Но на фоне дыма они видят только немецкие самолеты. Они глубоко подавлены и начинают роптать».