перед ним, каждая дорога блокирована — ничего, кроме смерти, истребления и ненависти не встретит его»[100].
Приверженцы Гитлера не испытывали никаких сомнений в том, что будут сражаться до конца и устрашать всякого, кто встанет у них на пути. 7 сентября немецкие солдаты провели обыск на ферме неподалеку от нидерландского города Мидделбург, где четверо британцев, сбежавших из плена, прятались на протяжении более четырех месяцев. Трем из них удалось бежать. Тогда немцы взяли четырех бельгийцев, живших на этой ферме, и пятого с соседней фермы, отвели их в находившиеся неподалеку песчаные дюны, заставили их выкопать себе могилы в песке, привязали к столбу и расстреляли. Одним из расстрелянных был подросток Ивон Колвенаер. Когда ему предложили сохранить жизнь, если он все расскажет, он заявил, что не хочет становиться предателем; перед тем как его расстреляли, он крикнул: «Да здравствует Бельгия!»
7 сентября американская подводная лодка, отправившись с филиппинского острова Минданао, потопила японский сухогруз «Дзюньо Мару». Экипажу подлодки было неизвестно, что на борту судна находились 675 американцев, которых взяли в плен после падения Филиппин в 1942 г., а теперь эвакуировали в Японию. Из них выжили только восемьдесят пять человек; когда они добрались до берега, их обнаружили и укрыли у себя филиппинские партизаны.
42Вступление в Германию и продвижение к Филиппинам
ЗИМА 1944 г.
7 сентября правительство Британии заявило, что «Фау» больше не представляют угрозы. Прошло семь дней с тех пор, как через Ла-Манш был запущен последний снаряд. Утром 8 сентября первые полосы британских газет объявили, что этот штурм завершился. Однако вечером в Британию прилетели две первые ракетные бомбы «Фау-2»; обе упали на окраинах Лондона: одна поблизости от Эппинга, другая в Чизвике. Погибло три человека. Обе ракеты были запущены из района Хук-ван-Холланда, расположенного в 300 километрах от Лондона и в 90 километрах от линии фронта союзников. Чтобы не давать немцам повода успокоиться или нацелиться точнее, новости о ракетном ударе держали в тайне почти месяц, пока подробности не раскрыла газета New York Times.
В то время как Лондон готовился к вражескому натиску с применением нового оружия, бельгийское правительство в изгнании вернулось из Лондона в Брюссель. В тот же день Красная армия завершила освобождение Болгарии. 9 сентября правительство, сформированное в Софии, открыто заявило, что оно полностью порывает с Германией и вступает в дружественные отношения с Советским Союзом. Позднее были арестованы все «прогерманские члены» бывшего правительства.
В Берлине 8 сентября состоялось еще несколько казней — как и раньше, это были последствия июльского заговора. Среди повешенных была Элизабет фон Тадден, в чьем доме 10 сентября 1943 г. состоялось чаепитие, на котором велись антифашистские беседы. Кроме того, в тот день были повешены дипломат Ульрих фон Хассель, капитан вермахта граф Ульрих фон Шверин-Шваненфельд и адвокат Йозеф Вирмер.
Возмездие пало и на тех, кто сражался на стороне союзников в немецком тылу. 9 сентября в концлагерь Маутхаузен в Австрии привезли группу из тридцати девяти нидерландцев, одного американца и семи англичан — все они были либо участниками антифашистского подполья, либо устраивали диверсии в немецком тылу. После того как они провели ночь в бункере, их, раздетых до нижнего белья и босых, пригнали в каменоломни, где, как писал исследователь истории Маутхаузена, по обеим сторонам лестницы в 186 ступеней стояли эсэсовцы и охранники, «помахивая дубинками и ожидая представления». Сорок семь узников «были нагружены каменными глыбами весом до шестидесяти фунтов, а затем их заставили бежать вверх по лестнице. Эти пробежки повторялись снова и снова, а палочные удары падали все чаще и чаще, каждый раз, как измученные узники спотыкались на неровных ступенях». Одним из узников был британский еврей Маркус Блум, работавший радистом подпольной радиостанции в оккупированной нацистами Франции. Ему выстрелили в голову в упор. Затем были убиты и остальные.
9 сентября в Северной Италии, в 320 километрах от линии фронта союзников, вермахт и войска итальянских фашистов заключили с местными партизанами соглашение, согласно которому все немецкие и итальянско-фашистские войска немедленно выводились из Домодоссолы и прилегающих долин.
10 сентября неподалеку от деревни Рётген первый солдат союзников пересек границу с Германией; это был американец Чарльз Хиллер, и рядом с ним в джипе сидел пассажир, бельгиец Анри Суве. Это был исторический момент. Войска западных союзников находились ближе к Берлину, чем ближайшее из советских воинских формирований. Кроме того, западные союзники проводили бомбардировки в глубине Германии. 11 сентября 132 американских самолета совершили дневной налет на оружейный завод в Хемнице. Ночью более двухсот британских бомбардировщиков нанесли удар по Дармштадту. В огне вспыхнувшего пожара погибло около 12 300 человек, примерно пятая часть из них — дети. Британцы потеряли только двенадцать бомбардировщиков.
К полуночи 10 сентября американцы захватили форт Эбен-Эмаэль. В мае 1940 г. он оказался наиболее серьезным препятствием на бельгийском оборонительном рубеже, с которым столкнулись наступавшие немецкие войска. Тогда его упорно обороняли; теперь его сдали без боя. 12 сентября немецкий гарнизон в Гавре сложил оружие. В тот же день Румыния заключила перемирие с Советским Союзом, Великобританией и Соединенными Штатами; она обязалась принять участие в войне против Германии и Венгрии, выплатить Советскому Союзу репарации товарами и сырьем на сумму 300 миллионов долларов, а также вернуться к советско-румынской границе июня 1940 г. Румыния, таким образом, поплатилась за свое поражение. Советскому Союзу победа над Румынией обошлась в 46 783 убитых.
За подпольную деятельность тоже расплачивались жизнью: 12 сентября в Дахау немцы расстреляли четырех британских женщин-агентов: Нур Инайят Хан, Ивонну Бикман, Элайн Плюман и Мэдлин Деймермент.
9 сентября Сталин наконец-то согласился посылать помощь варшавским повстанцам по воздуху, а также позволил западным союзникам использовать советские аэродромы для этих целей. В ночь на 13 сентября первый советский груз с продовольствием был сброшен над Варшавой. За штурвалом первого советского самолета, сбросившего продовольствие, сидел поляк Александр Даниляк[101].
В тот же день, 13 сентября, американские бомбардировщики атаковали заводы по производству синтетического топлива в Блехаммере и Моновице, что в 270 километрах к юго-западу от Варшавы. В Моновице американцев встретил плотный и прицельный огонь зенитных орудий, но они тем не менее нанесли удар по цели, лежавшей в радиусе восьми километров от все еще действовавших газовых камер Освенцима-Биркенау. Некоторые бомбы по ошибке были сброшены на главный лагерь и случайно попали в казармы СС, отчего те были разрушены, а пятнадцать эсэсовцев погибли. Еще двадцать восемь эсэсовцев получили тяжелые ранения. Разрушению подверглись швейные мастерские, где погибло сорок работавших там узников, включая тридцать три еврея. В ходе этого налета еще шестьдесят пять узников оказались тяжело ранены.
Во время бомбардировки 13 сентября несколько бомб по ошибке упали и на Биркенау. Одна из бомб повредила железнодорожную насыпь на путях, ведущих в лагерь, а также железнодорожную ветку, ведущую к крематориям. Вторая бомба попала в бомбоубежище, расположенное между путями, ведущими к крематориям, убив тридцать гражданских работников-поляков.
На евреев, заключенных в Моновице на правах подневольных работников, налет произвел неизгладимое впечатление. Одним из тех, кто наблюдал за происходящим, был Шалом Линденбаум, которого перевели из Биркенау в Моновиц всего за несколько дней до налета. Он писал позднее, что, как только в небе появились американские бомбардировщики, они «бросили работу, а немецкие солдаты и штатские побежали в убежище»: «Большинство из нас осталось на месте. Так что мы, возможно, выразили чувство собственного превосходства и в некотором роде отомстили. Нам было нечего терять, и мы собирались разве что порадоваться тому, что этот большой завод, который мы строили для IG Farben, будет разрушен. Это было вполне естественно. Радостное чувство не покинуло нас и тогда, когда американцы в самом деле начали бомбить, а среди наших, конечно, тоже оказались жертвы — раненые и убитые. Это было прекрасно — наблюдать за тем, как в небе появляются эскадрилья за эскадрильей, сбрасывают бомбы, разрушают здания и к тому же убивают представителей „расы господ“».
Линденбаум писал о налетах: «Эти бомбардировки придали нам силу духа и парадоксальным образом пробудили в нас хотя бы какую-то надежду выжить и сбежать из этого ада. В своем воспаленном воображении мы уже рисовали себе скоординированную атаку союзников и подпольного движения в лагере, в действительности небольшого, с которым я находился в контакте. Мы представляли себе согласованное уничтожение и побег. Уничтожение сверху, от бомбардировщиков, и от наших собственных рук во время побега, даже если бы нам пришлось превратиться в живые бомбы…»
13 сентября, когда был совершен воздушный налет на Моновиц, союзникам стало известно об успехах кампании против топливной промышленности. В тот день в Токио из военно-морской миссии в Берлине было послано сообщение, расшифрованное в Блетчли, в котором японцы сообщали, что, хотя производство немецких ракет и истребителей, несмотря на бомбардировки союзников, продолжается, тем не менее нехватка горючего, также вызванная союзническими бомбардировками и ставшая одной из причин поражения немецкой армии во Франции, и далее будет мешать люфтваффе «достичь предполагаемой цели — вернуть себе преимущество в воздухе».
В Соединенных Штатах, в Хэнфорде, расположенном в 370 километрах от Тихого океана, 13 сентября началась заключительная серия решающих экспериментов с «ядерной поленницей», предварительным устройством, запуск которого был необходим для создания ядерной бомбы