К августу 1945 г. было подготовлено без малого 1200 водолазов-самоубийц, а еще 2800 проходили обучение. Перед ними стояла задача расположиться у берега в подводных бетонных убежищах с железными люками и быть готовыми к тому, чтобы с появлением десантных кораблей выйти наружу и прикрепить мины к их корпусам. Десантные корабли, люди и танки на борту, а также сами водолазы — все это тогда взорвалось бы одновременно.
Ночью 5 августа семь групп британских бомбардировщиков отправились бомбить территорию собственно Японии. Тридцать самолетов полетели устанавливать мины во Внутреннем Японском море под покровом ночи; шестьдесят пять направились бомбить Сагу; 102 участвовали в налете на Маэбаси с применением зажигательных бомб; 261 должен был нанести удар по району Нисиномия — Микаге; 111 направились в Убе; 66 полетели на Имабари; один с двумя запасными самолетами отправился к Хиросиме.
Седьмой отряд выполнял операцию «Шверт». Она началась в два часа сорок пять минут утра 6 августа, когда бомбардировщик B-29 «Энола Гей», специально приспособленный для перевозки ядерной бомбы, взлетел с острова Тиниан на архипелаге Марианских островов. Через пять с половиной часов, в четверть девятого утра по японскому времени, он сбросил ядерную бомбу на японский город Хиросиму. Одна из надписей, сделанных на бомбе, гласила: «Привет императору Японии от команды „Индианаполиса“».
Капитан Роберт Льюис, второй пилот «Энолы Гей», увидел огромную ослепительную вспышку от взрыва, а другие члены экипажа услышали его возглас: «Боже мой, посмотрите, как растет этот сукин сын (ядерный гриб)!» В одно мгновение погибли 80 000 человек, а более 35 000 получили ранения.
Из 90 000 зданий Хиросимы при падении бомбы было разрушено 62 000. Из двухсот городских врачей 180 оказались убиты или тяжело ранены. Из пятидесяти пяти городских больниц и центров первой помощи можно было использовать только три. Из 1780 городских медсестер ухаживать за больными могли менее 150. Погибли несколько американских военнопленных, которых держали в замке Хиросимы с тех пор, как их сбили над городом восемью днями ранее. Город пылал. «Начинаю считать пожары, — записывал старший сержант Кэрон, оглядываясь назад. — Один, два, три, четыре, пять, шесть… четырнадцать, пятнадцать… Это невозможно. Их так много, что и не сосчитать».
«Это просто чудовищно, — сказал еще один член экипажа, Джейкоб Безер, добавив: — Какое счастье, что она сработала».
Масштаб и характер уничтожения человеческих жизней в Хиросиме привел к постепенному изменению самой сущности воззрений человечества на войну, власть, дипломатию и отношения между государствами. В те дни, когда эта реальность только начинала осознаваться, она представляла собой ужасающие стороны человеческой жизни, которые всегда будут являться выжившим людям в их кошмарах. «Мать оказалась совершенно прикована к постели, — вспоминал позднее девятилетний мальчик о последовавших за взрывом днях. — У нее выпали почти все волосы на голове, грудь загноилась, а на спине образовалась дыра размером два дюйма, в которой копошилось множество опарышей. В этом месте было полно мух, комаров и вшей, повсюду стояла ужасная вонь. Куда бы я ни посмотрел, везде было множество таких же людей, неспособных ходить. Начиная с того вечера, как мы пришли туда, состояние матери ухудшалось, и нам казалось, что она слабеет у нас на глазах. Поскольку ей всю ночь было тяжело дышать, мы делали все возможное, чтобы ей стало легче. На следующее утро мы с бабушкой приготовили немного каши. Когда мы принесли ее матери, она испустила последний вдох. Едва мы подумали, что она уже совершенно перестала дышать, как она сделала один глубокий вдох и после этого уже не дышала».
Семь бомбардировочных миссий, 5–6 августа 1945 г.
Это было спустя тринадцать дней после взрыва бомбы над Хиросимой; к тому времени число жертв возросло на 12 000 и достигло 92 233 человек. За последующие годы оно возросло еще сильнее из-за болезней, вызываемых радиацией. В 1986 г. на кенотафе в Хиросиме число опознанных жертв значилось как 138 890. Люди продолжали умирать от последствий облучения и спустя полвека после взрыва бомбы.
51Поражение Японии
АВГУСТ 1945 г.
7 августа 1945 г., до того как стал известен полный масштаб разрушений в Хиросиме, американские офицеры, готовясь к первому этапу вторжения в Японию, назначенному на 1 ноября, провели совещание на Лусоне. На следующий день в Лондоне Британия, США, Советский Союз и Франция заключили соглашение о создании Международного военного трибунала — суда, на котором должны были вынести приговоры тем, кто совершил «преступления против человечности». В тот же день, 8 августа, Советский Союз объявил войну Японии, направив свои армии в оккупированную Японией Маньчжурию: против 700-тысячной Квантунской армии японцев было выставлено более миллиона советских солдат.
Американцы запланировали сбросить вторую ядерную бомбу на Японию 11 августа в том случае, если после Хиросимы японцы не пойдут на безоговорочную капитуляцию. Однако из-за неблагоприятного прогноза погоды эта дата сместилась на два дня вперед. Таким образом, в 1:56 ночи 9 августа, в то время как несколько сотен американских бомбардировщиков отправились в массовый воздушный рейд против военных объектов на острове Хонсю, второй специально приспособленный бомбардировщик B-29 «Бокскар» взлетел с острова Тиниан со второй ядерной бомбой на борту. Бок — фамилия постоянного командира бомбардировщика, Фредерика Бока. Однако в этом рейсе в командирском кресле сидел майор Чарльз Суини. Их целью был город Кокура, однако, если небо над Кокурой окажется затянутым облаками, была назначена альтернативная цель — Нагасаки. Когда «Бокскар» долетел до Кокуры, город был скрыт промышленным смогом. Поскольку Суини было приказано сбрасывать бомбу только на видимую цель, он полетел к Нагасаки. В 11:02, спустя девять часов после того, как бомбу отправили с Тиниана, она была сброшена и взорвалась в пятистах метрах над городом.
За считаные мгновения погибло более 40 000 человек. 5000 умерли до конца года; спустя тридцать лет полное число жертв в Нагасаки было оценено в 48 857 человек.
Среди тех, кто смотрел сверху на Нагасаки в момент взрыва бомбы, был и британский летчик Леонард Чешир, присутствовавший в качестве наблюдателя. Позднее он вспоминал, как клубящееся облако «с ненасытной жадностью впивалось в землю и как будто отрыгивало обратно все живое, что оно пожрало».
Как раз тогда, когда над Нагасаки взорвалась бомба, в Токио проходило заседание японского Высшего совета по управлению войной. Новость о взрыве привела к возобновлению дискуссии о том, стоит ли Японии согласиться на безоговорочную капитуляцию. Мнения членов совета разделились поровну; три генерала были за капитуляцию, три — за продолжение войны. Сигенори Того, министр иностранных дел, проголосовал за капитуляцию, как и премьер-министр адмирал Судзуки. Однако военный министр генерал Анами категорически настаивал на том, что капитулировать нельзя. «Еще слишком рано утверждать, что война проиграна, — сказал он коллегам, добавив: — То, что мы нанесем врагу серьезный урон, когда он вторгнется в Японию, несомненно, и у нас не будет никакой возможности обратить ситуацию себе на пользу, превратив поражение в победу. Более того, наша армия не подчинится демобилизации. А поскольку они знают, что им не позволено сдаваться, поскольку им известно, что всякий сражающийся, который сдается, несет за это ответственность и подвергается суровому наказанию, то у нас нет иного выбора, кроме как продолжать войну».
Возникла тупиковая ситуация; однако Того и Судзуки, решительно настроенные на окончание войны, на тайном совещании с императором Хирохито убедили его созвать другое заседание Высшего совета по управлению войной и председательствовать там лично.
Это заседание состоялось вскоре после полуночи в подземном бомбоубежище императора. Сначала Судзуки зачитал Потсдамскую декларацию. Затем Того призвал принять ее при условии, что сохранится положение императора и трона. Судзуки поддержал Того, генерал Анами выступил против него. Обсуждение продолжалось почти два часа. Затем слово взял Хирохито. «Затягивание войны, — сказал он, — приведет только к тому, что японский народ будет уничтожен, а страдания человечества продолжатся. Представляется очевидным, что наша страна более не в силах вести войну, и в ее способности защитить собственные берега приходится усомниться».
Пришло время, сказал совету Хирохито, «стерпеть нестерпимое», поэтому он согласен с тем, что предложил Того, — Япония должна принять безоговорочную капитуляцию. Об официальном принятии Потсдамской декларации было объявлено в письме, которое рано утром 10 августа было отправлено из Токио японским послам в Швейцарии и Швеции, чтобы те передали его союзникам. «Правительство Японии, — говорилось в письме, — готово принять условия, перечисленные в Совместной декларации, принятой в Потсдаме 26 июля 1945 г. главами правительств Соединенных Штатов, Великобритании и Китая, под которой впоследствии подписалось Советское правительство, исходя из того понимания, что указанная Декларация не включает в себя никаких требований, которые нанесли бы ущерб прерогативам его величества как суверенного правителя».
Утром 10 августа президент Трумэн обсудил со своими советниками вопрос, не означает ли условие насчет императора отказа в принятии «безоговорочной» капитуляции. Была выработана формулировка, проект которой составил госсекретарь Бирнс: Япония должна будет признать, что с момента капитуляции «полномочия императора и японского правительства в деле управления государством будут определяться Главнокомандующим союзными оккупационными войсками». Тем же утром, когда начались дипломатические контакты, Трумэн отдал приказ остановить ядерные бомбардировки. «Он сказал, — отметил в дневнике министр торговли Генри Уоллес, — что думать об истреблении еще 100 000 человек слишком ужасно. Ему не нравилась идея убийства, как он сказал, „всех этих детей“».