Капитан Фиген был награжден Крестом Виктории «за доблесть, проявленную в безнадежных обстоятельствах, и жертву в виде собственной жизни ради спасения множества судов, которые он обязан был защищать».
Британцам казалось, что любое бедствие с морскими конвоями увеличивает возможность немецкого вторжения на их остров. На самом деле приказ Гитлера о прекращении всех приготовлений к вторжению выполнялся, а 6 ноября из штаба немецкой 6-й армии было отправлено сообщение «Энигмы» люфтваффе, которое предписывало «возвратить на склады» оборудование для барж вторжения из Бельгии и Северной Франции, оставив лишь такое его количество, которого будет достаточно для «учений».
Это сообщение было одновременно получено теми, кому оно направлялось, и перехвачено британской радиоразведкой. Английский перевод разослали тридцать одному осведомленному человеку ранним вечером 6 ноября. Теперь они могли быть уверены: военные планы Гитлера не подразумевали вторжения в Британию еще долгое время.
На следующий день, 7 ноября, британский политический центр получил еще одну хорошую новость: всего через 48 часов после переизбрания Рузвельта глава британской торговой миссии в Вашингтоне Артур Первис обсудил с президентом лично вооружение, необходимое Британии для ввода в действие армии из 55 дивизий к середине 1942 г. Армия такого масштаба была невозможна без существенной помощи со стороны Америки; Рузвельт, уверенно победив на президентских выборах, передал Первису свое «волевое решение»: поставлять Соединенному Королевству оружие и снаряжение «на паритетной основе». Он готов был помочь Британии в борьбе против атак немецких подлодок путем переоборудования семидесяти британских военных кораблей, стоявших в доках с конца Первой мировой войны, и строительства для Британии трехсот новых торговых судов. Чтобы сделать эти закупки доступными для Британии, Рузвельт обещал, что Соединенные Штаты возьмут расходы на строительство кораблей на себя, а затем «арендуют» их Британии; система эта, сказал он, может быть распространена и на другие военные закупки.
Построить и сдать в аренду — из этого предложения, высказанного Рузвельтом Первису 7 ноября, родилось решение, которое позволило Британии получать американское вооружение даже после того, как ее кредит и золотые запасы были исчерпаны, — ленд-лиз. Зная, что сам Рузвельт не только шел навстречу, но и предлагал решения для потребностей Британии, британское правительство могло продолжать войну с куда большей уверенностью, чем если бы страна была по-настоящему «одинока».
7 ноября британские бомбардировщики нанесли удар по военным заводам Круппа в Эссене. В тот же день в рамках операции «Покров» (Coat) пять британских военных кораблей под руководством линкора «Барэм» отплыли из Гибралтара, намереваясь пересечь все Средиземное море и прийти в Египет, чтобы укрепить базировавшиеся там военно-морские силы. Путешествие прошло без происшествий. 8 ноября Гитлеру пришлось начать свою речь в Мюнхене в честь годовщины попытки захвата власти в 1923 г. на час раньше, чтобы ее не прервали британские бомбардировщики. Следующим вечером один из британских пилотов, пролетавших над Мюнхеном в тот день, сказал по радио Би-би-си: «Было так светло, что мы могли легко различить дома и улицы. Это была прекрасная ночь, мечта пилота-бомбардировщика. И все же мы летали вокруг двадцать минут, проверяя нашу цель». Целью назначалась сортировочная железнодорожная станция. «Повсюду внизу, — добавил пилот, — я могу различить большие черные паровозные депо. А передний стрелок светил прожектором — хорошая идея, подумал я…»
На греко-итальянском фронте командир дивизии «Юлия» поймал той ночью передачу Би-би-си, заявившей, что итальянская Альпийская дивизия, которая находилась на фронте рядом с ним, «будет разгромлена тремя греческими дивизиями». Через два дня, 11 ноября, двадцать четыре британских торпедоносца, взлетевшие с авианосца «Илластриес» в Ионическом море, в 170 километрах от итальянского побережья, провели операцию «Правосудие» (Judgement), атаковав торпедами итальянский флот, стоявший на якоре в порту Таранто. Итальянский линкор «Дуллио» затонул, два других линкора и два крейсера получили тяжелые повреждения.
Той ночью британские военные корабли потопили четыре итальянских торговых судна в проливе Отранто. Среди 25 самолетов, сбитых над Британией в тот день, было 13 итальянских бомбардировщиков. «Итальянцы очень быстро пропали с неба, — записал в дневнике король Георг VI. — Пытаюсь не злорадствовать, но эта новость меня очень порадовала».
Король не знал о беде, обрушившейся в тот день, 11 ноября, на британцев в Индийском океане, где немецкий вспомогательный крейсер «Атлантис» атаковал британский пароход «Автомедон». В бою погибли капитан и много других офицеров «Автомедона»; более того, на мостике парохода немцы нашли тщательно запечатанную сумку со специальным грузом, чтобы выбросить ее за борт в случае опасности. Внутри был ряд секретных документов, в том числе копия справочника шифров британского торгового флота, действительного с 1 января, и аналитическая записка глав штабов, согласно которой в случае войны с Японией Британия не сможет удержать Гонконг, Малайю и Сингапур. Записка, тут же переданная в немецкое посольство в Берлине, была в зашифрованном виде отправлена в Берлин, где ее вручили японскому военно-морскому атташе. Сумка с «Автомедона» стала большим успехом немецкой разведки и раскрыла Японии уязвимость британцев в Юго-Восточной Азии.
Не только секреты «Автомедона», но и британская атака на Таранто успокоила и вдохновила Японию. Успешное применение авиационных торпед тут же подметили в Токио, где главнокомандующий японским объединенным флотом адмирал Исороку Ямамото усмотрел возможность покончить с военно-морским могуществом США ударом по флоту, стоявшему на якоре в Пёрл-Харборе, как это сделала Британия. Это была операция Z. Уже на следующий день после атаки на Таранто ее планирование получило приоритет над всеми военно-морскими проектами. Один американец тоже обратил внимание на роль авиационных торпед в победе при Таранто. «Успех британской воздушной атаки против стоящих на якоре кораблей, — записал министр военно-морских сил США Фрэнк Нокс, — говорит о том, что необходимо немедленно принять меры предосторожности для защиты Пёрл-Харбора от возможной внезапной атаки в случае начала войны между Японией и Соединенными Штатами». «Главная опасность, — добавил Нокс, — будет исходить от торпедирования с воздуха».
В концлагере Дахау, расположенном к северу от Мюнхена, в самом сердце Баварии, 11 ноября состоялась первая массовая казнь. Ее жертвами стали пятьдесят пять польских интеллигентов, ранее депортированных из Кракова в Германию. В Париже 11 ноября некоторые французы возложили венки к Могиле Неизвестного Солдата, а на улицах для поминовения погибших в обеих войнах собрались группы парижан. После полудня немцы начали рассеивать демонстрации, арестовав 123 человека, 90 из которых были школьниками. Четыре человека, закованные в наручники, получили повреждения. «Теперь, — обратился Черчилль по радио к французам тремя неделями ранее, — вы сможете почувствовать тяжесть бьющей вас руки». Но это время еще не настало. Однако через два дня в Центральной Африке войска «Свободной Франции» вошли в Либревиль; через сорок восемь часов из рук Виши де Голлю перешел весь Габон.
Гитлер уже решил, что вторжение в Британию практически невозможно. 12 ноября в приказе № 18 он вынес на рассмотрение своих генералов операцию «Феликс», заключавшуюся во втягивании Испании в войну на стороне Германии. Первой и главной целью должен был стать захват Гибралтара, далее предполагалось использовать испанские Канарские острова, португальский остров Мадейру и часть Испанского Марокко, чтобы «изгнать англичан из Западного Средиземноморья». Что касается СССР, новый приказ сообщал, что «все приготовления на Востоке, устные распоряжения о которых уже даны, продолжатся», и на эту тему будут выпущены дальнейшие указания, «как только я получу и подпишу базовый оперативный план армии».
Это недвусмысленное указание на то, что вторжение в Советский Союз оставалось целью Гитлера, совпало во времени с визитом в Берлин советского наркома иностранных дел В. М. Молотова. Во время переговоров с Гитлером 12 ноября Молотов хотел узнать, какое место отведено СССР в новом порядке Германии, Италии и Японии, образованном Берлинским пактом 1940 г., и какая складывается ситуация на Балканах и в Румынии в отношении интересов Советского Союза. У Гитлера не было ответа на эти вопросы, и он сказал Молотову, что должен прервать встречу, «в ином случае нас застанет воздушная тревога».
13 ноября Молотов продолжил переговоры с Риббентропом, который предложил Советскому Союзу войти в Тройственный (Берлинский) пакт. Молотов сомневался, следует ли СССР присоединяться к оси, ссылаясь на поражения Италии в Греции и Таранто, и сказал Риббентропу, что «по мнению немцев, война против Англии уже выиграна». Конфуз Риббентропа еще более усилился, когда британские бомбардировщики осуществили новый налет на Берлин, и сторонам пришлось прервать торжественный обед в советском посольстве и продолжить встречу в личном бомбоубежище дома у Риббентропа. К досаде немецкого министра, Молотов сказал, что «он не жалеет о воздушной тревоге», потому что она предоставила возможность для «исчерпывающего» разговора. Когда Риббентроп стал настаивать на том, что Британия разбита и ее империя готова к разделу между державами оси, к которым следует присоединиться и СССР, Молотов едко заметил: «Если так, почему мы сидим в этом бомбоубежище? И чьи бомбы падают столь близко, что разрывы их слышны даже здесь?»
Однако совсем другие слова Молотова укрепили Гитлера в мысли, что советские честолюбивые замыслы будут создавать Германии все новые трудности, если основой нацистской политики останется пакт Молотова — Риббентропа 1939 г. В ходе подземной дискуссии Молотов дошел до того, что сказал Риббентропу: СССР никогда не откажется полностью от своих интересов в западных подступах к Балтике: проливах Каттегат и Скагеррак, расположенных между Данией, Норвегией и Швецией. Ранее это были датские территориальные воды, но с мая они принадлежали Германии.