Пока Красная армия километр за километром теснила немцев назад, масштабное японское наступление сминало все на своем пути. 10 января в Малайе британцы вынуждены были оставить Порт-Свиттенхен и Куала-Лумпур. На Филиппинах объектом постоянных атак японцев, которым предшествовал сброс с воздуха листовок, убеждавших защитников сдаться, стал Батаан. На Нидерландском Борнео значительные силы японцев при поддержке двух тяжелых крейсеров и восьми эсминцев высадились на Таракан; остров с его нефтяными месторождениями оказался полностью во власти Японии за 24 часа. Тогда же, 11 января, японские военно-морские парашютисты захватили город Манадо на принадлежавшем Нидерландам Сулавеси — авиабазу, имевшую огромное значение для грядущего наступления на юг.
Японская армия продвигалась при поддержке мощных кораблей от острова к острову быстро и с безжалостной жестокостью по отношению к своим пленным. Сдавшийся солдат союзников мог быть взят в плен. С такой же вероятностью его могли продержать несколько часов, а затем вопреки всем законам войны заколоть штыками. Безжалостность, столь неожиданно обрушившаяся на Юго-Восточную Азию, была уже полгода повсеместной реальностью в отношении советских военнопленных на Восточном фронте. 12 января в Киеве начались растянувшиеся на двенадцать дней казни, как сообщалось в Оперативном отчете о ситуации в СССР № 173, «104 политических должностных лиц, 75 саботажников и грабителей и около 8000 евреев». В Каунасе в 9-й форт забрали и расстреляли 12 января 5000 евреев, привезенных ранее на поезде в бывшую литовскую столицу из Германии и Австрии. В Одессе началась депортация 19 582 евреев, в основном женщин, детей и стариков, в концлагерь в Балте. В лагерь их везли в вагонах для скота. Тех, кто умер в поезде, — а их были десятки, — вытащили на станции Березовка, свалили в кучи, облили бензином и подожгли; тела горели на глазах их семей. Свидетели вспоминали позднее, что среди сожженных несколько человек еще не были мертвы. За последующие полтора года более 1500 депортированных умерли, в основном из-за голода, сильных морозов, отсутствия лечения и неоднократных массовых казней, в которых расстреливали сразу по нескольку сотен человек.
Восточный фронт в марте 1942 г.
12 января усилилась война на море: британский торговый корабль «Циклоп» был торпедирован у восточного побережья Соединенных Штатов. Он плыл без сопровождения по регулярному прибрежному маршруту. Его гибель ознаменовала начало операции «Барабанная дробь» — нового и катастрофического для союзников этапа морской войны. Все города американского Восточного побережья были освещены; иллюминация на прибрежных курортах не отключалась. Воспользовавшись этим, командиры немецких субмарин днем затаивались на дне, а в сумерках всплывали и били по силуэтам, различимым на фоне света городов. Война пришла в Соединенные Штаты; но она велась в море, а потому для большинства населения была далека. К концу месяца у американского побережья были затоплены 46 торговых судов союзников общим водоизмещением 196 243 тонны.
Детали убийств в оккупированной Польше и Западной России начали достигать и приводить в ужас правительства стран-союзников, включая правительство в изгнании тех самых земель, на которых тирания свирепствовала сильнее всего. 13 января представители девяти оккупированных стран на встрече в Лондоне подписали декларацию о том, что после войны все виновные в «военных преступлениях» понесут кару. Среди подписантов были генерал Сикорский от Польши и генерал де Голль от Франции. Одними из их «главных военных целей» было «наказание путем организованного правосудия виновных в этих преступлениях или ответственных за них, если они распорядились о них, совершили их или участвовали в них».
Ни одного дня не проходило без преступлений против беззащитных гражданских лиц; 14 января, на следующий день после Лондонской декларации, в белорусской деревне Ушачи подвели к краю ямы и расстреляли 807 евреев. Пока несколько сотен их лежали среди крови и трупов со смертельными ранениями или в агонии, наблюдавшие за экзекуцией крестьяне забирались в яму, чтобы достать золотые зубы мертвых и умирающих. В тот же день еще 925 евреев были убиты в близлежащей деревне Кубличи; и вновь местные крестьяне обыскивали трупы в поисках золота.
На той неделе Гитлер думал не только о России. «Я должен сделать что-нибудь для Кенигсберга, — сказал он гостям 15 января. — Я построю музей, в котором мы разместим все, что найдем в России. Еще я построю великолепную оперу и библиотеку». Он собирался возвести «новый, германский музей» в Нюрнберге и в новом городе Тронхейме на побережье Норвегии.
15 января японцы достигли северных гор полуострова Батаан. «Из Соединенных Штатов спешит помощь», — уверял генерал Макартур людей, которые сражались теперь за выживание. «Брошены тысячи человек, — сказал он им, — и сотни самолетов». Но таких подкреплений не было; учитывая, что Манильский залив блокировали японцы, американцы и не смогли бы безопасно добраться до войск, даже если бы пересекли Тихий океан без непомерных потерь. Единственными американскими военными, попавшими в тот день в новую зону военных действий, были 4000 служащих 34-й дивизии генерала Рассела П. Хартла, которые пересекли Атлантику и стали первыми американскими военными, прибывшими в Британию.
В тот самый момент Черчилль на аэроплане возвращался из Соединенных Штатов в Британию; на рассвете 17 января его машина, слегка отклонившись от курса, оказалась в пяти или шести минутах полета от немецких зенитных батарей в оккупированном французском Бресте. Ошибка была исправлена; но аэроплан, резко свернувший на север, показался британским радарам «вражеским бомбардировщиком», летящим из Бреста. Навстречу ему с приказом сбить нарушителя были посланы шесть самолетов. К счастью, заметил позднее Черчилль, «они провалили свою миссию». Менее удачлив оказался 17 января британский эсминец «Матабеле»; во время эскортирования конвоя в Мурманск он был торпедирован и затонул. Погибли 247 матросов и офицеров.
На Восточном фронте Красная армия теперь перешла к новой и решительной тактике; начиная с 18 января на протяжении шести дней за немецкие линии к юго-востоку и юго-западу от Вязьмы были сброшены 1643 советских парашютиста. Связавшись с партизанскими частями, они начали нарушать немецкие линии коммуникаций и снабжения, вынуждая значительное число немецких военнослужащих отвлекаться на антипартизанскую деятельность. 20 января на центральном участке фронта советские войска отвоевали Можайск, еще более обезопасив Москву от угрозы прямого нападения. В тот же день немцы рапортовали об атаке советских партизан на немецкую железнодорожную охрану на железной дороге между Минском и Барановичами.
20 января высшие немецкие руководители встретились в берлинском пригороде Ванзе, чтобы обсудить окончательное и полное уничтожение как можно большего числа европейских евреев. Среди присутствовавших были недавно назначенный статс-секретарь имперского Министерства юстиции Роланд Фрейслер и ведущий нацистский представитель немецкого Министерства иностранных дел Мартин Лютер, задачей которого было убедить правительства Европы сотрудничать в «окончательном решении еврейского вопроса». Цель, объяснил председатель Ванзейской конференции Гейдрих, состояла в том, чтобы все одиннадцать миллионов европейских евреев «исчезли». Чтобы найти их, Европу следует «прочесать с запада на восток». У представителя генерал-губернаторства доктора Йозефа Бюлера была «только одна просьба — решить еврейский вопрос на этой территории как можно скорее». Другой участник конференции, Вильгельм Штуккарт, который помогал разрабатывать нюрнбергские законы 1935 г., превратившие евреев в граждан второго сорта и парий, предложил «вынужденную стерилизацию» всех «неарийцев» и принудительное расторжение всех «смешанных» браков между евреями и неевреями. Но образцом стала работа машин-душегубок в Хелмно; со второй недели декабря более тысячи евреев в день и множество цыган забирали из их домов и деревень Западной Польши, набивали в грузовики и убивали во время поездок из церкви Хелмно в близлежащий лес. В месяцы, последовавшие за Ванзейской конференцией, такие душегубки и газовые камеры, работавшие на дизельных выхлопах, установили еще в трех лагерях — Белжеце, Собиборе и Треблинке. Хотя эти лагеря и находились в стороне от поселений, они стояли на железной дороге; почти всех депортированных в них лиц доставляли сюда на поезде и убивали. Жизнь оставляли лишь горсти, необходимой для грязной работы. «Отбора» здоровых мужчин и женщин, способных работать на фабриках или фермах, не было; всех, кто прибывал, — мужчин и мальчиков, женщин и девочек, стариков, больных и здоровых — убивали.
Смерть от газа и систематические убийства были «окончательным решением» — в противовес любому другому, будь то эмиграция, принудительный труд или массовые расстрелы. Чтобы удостовериться, что «окончательное решение» работает без запинки, что депортации проводятся упорядоченно и систематично и что разработано подходящее прикрытие, Гейдрих назначил высокопоставленного офицера Адольфа Эйхмана следить за исполнением ванзейских решений. Когда конференция подошла к концу, вспоминал позднее Эйхман, «все мы сидели вместе как товарищи. Не чтобы поговорить, а чтобы отдохнуть после долгих усилий».
20 января, в день Ванзейской конференции, молодой еврей Якуб Грояновский, сбежав из трудового отряда в Хелмно, который принуждали вытаскивать из душегубок и хоронить тела умерших, добрался до близлежащего поселка Грабова. Разыскав местного раввина, Грояновский сказал ему: «Рабби, не подумайте, что я безумен и утратил рассудок. Я еврей из преисподней. Они убивают весь народ Израиля. Я сам похоронил целый город евреев, моих родителей, братьев и всю семью».
Для западных союзников третья неделя января началась с мрачных новостей. В Сингапуре 21 января два японских палубных истребителя «Зеро» сбили пять британских «Харрикейнов». В Северной Африке Роммель 21 января предпринял наступление и отбросил британцев на половину расстояния от Бенгази до Тобрука. «Наши противники бегут, словно их ужалили», — написал Роммель жене на следующий день. На Филиппинах Макартур приказал отступить на полуострове Батаан с линии Маубан — Абукай, закрепившись за дорогой Пилар — Багак. Той же ночью, однако, японцы предприняли череду морских десантов к югу от Багака. В Малайе японские бомбардировщики ударили по Сингапуру, принеся тяжелые человеческие жертвы и значительный материальный урон. Австралийские войска, оказавшиеся в ловушке из-за японского блокпоста в Парит-Сулонге, попытались прорваться через болото и джунгли, чтобы добраться до британских линий. Прежде чем уйти, они оставили своих раненых на обочине; те «кучно лежали вокруг деревьев, спокойно курили и не испытывали страха». Японцы, схватив раненых, отвели их в близлежащую хижину, где их закололи штыками или застрелили. В Рабауле на Новой Гвинее 6000 японских солдат и офицеров атаковали гарнизон из тысячи австралийцев; и вновь большинство австралийцев были убиты после того, как попали в плен.