Вторая мировая война. Полная история — страница 99 из 209


10 октября люфтваффе начало десятидневную атаку на Мальту. Шестьсот самолетов, базировавшиеся на Сицилии, атаковали остров волнами по сто машин. Британцы, знавшие об этом благодаря чтению сообщений «Энигмы», перехватывали каждую волну нападавших еще над морем. В Тихом океане столь же плотное чтение самых секретных японских кодов позволило американскому флоту 11 октября перехватить у мыса Эсперанс японский флот, везший подкрепления на Гуадалканал. В ночном бою не самолетов, а надводных кораблей ценой единственного американского эсминца были уничтожены японский тяжелый крейсер «Фурутака» и три японских эсминца. Но во время сражения сорок восемь моряков погибли на борту американского эсминца «Дункан», попавшего под перекрестный огонь японцев и американцев, и еще свыше ста американских моряков погибли, когда их легкий крейсер «Бойсе» был накрыт японским огнем после того, как включил прожекторы, чтобы осветить японскую цель.

К удивлению американцев, когда бой завершился, многие японские моряки, корабли которых были потоплены, отказались от спасения американскими кораблями и предпочли смерть в пасти акул, которые кишели в акватории сражения.

В Атлантике 12 октября конвой из сорока четырех торговых судов SC-104 был атакован стаей немецких субмарин в том самом секторе, известном как «черное пятно», в котором было невозможно никакое прикрытие с воздуха. Торговые суда продолжили путь, а корабли сопровождения вступили в сражение. За пять дней непрерывных боев были потоплены восемь торговых судов, но погибли и три немецкие подводные лодки. Среди боевых кораблей союзников было два норвежских корвета, капитаны которых, как сообщал один британский офицер, «атаковали словно терьеры» всякий раз, когда у них появлялась возможность.


В Сталинграде 11 октября, после пятидесяти одного дня непрерывных боев, немцы не провели ни одной пехотной или танковой атаки; они готовились к окончательному и, как они надеялись, сокрушительному нападению. Тем временем на московском направлении советские партизаны через два дня взорвали 178 участков железной дороги Брянск — Льгов; это сделали эксперты-подрывники, специально обученные в Туле и заброшенные за линию фронта для совершения операции. 14 октября немцы с новой силой начали наступление в Сталинграде; целью атаки было выдавить защитников из каждого угла и щели, из каждого подвала и развалины, из укрепленных коробок заводов и с берега реки. В нападении принимали участие триста немецких танков. Но Тракторный завод так и не пал, хотя и оказался в полном окружении, а здания между ним и заводом «Баррикады» были заняты немцами, потом отбиты красноармейцами и снова захвачены нацистами. Бои велись на каждом чердаке, этаже, на развалинах этажей и в каждом подвале.

Той ночью на безопасный восточный берег Волги были переправлены 3500 раненых советских солдат. Защитники Сталинграда, почти вогнанные в землю, постоянно атакуемые с воздуха и одной за другой волнами немецкой пехоты, отказывались сдаваться. 15 октября они продолжали защищать свои руины. Немецкое наступление, несмотря на множество успехов, провалилось. Но через три дня оно возобновилось с той же интенсивностью, вызвав беспрецедентно стойкую оборону.

Пока начинался третий месяц Сталинградской битвы, повсюду за немецкими линиями открыто разворачивались сопротивление и террор. 14 октября немцы начали депортацию в Треблинку 22 000 евреев из польского города Пётркув; она растянулась на семь дней. Среди депортированных и убитых на той неделе была молодая девушка Лусия Миллер, которая написала подруге за несколько дней до депортации: «Правда, что это ужасно; ужасно грустно, что молодые умирают, потому что все, все во мне хочет жить. И все же в таком молодом возрасте, в тринадцать лет, только начинаешь открывать жизнь. И может быть, хорошо, что это так рано. Не знаю. Я правда не хочу умирать».

В оккупированной Варшаве пятьдесят польских коммунистов, членов подпольной группы Сопротивления, были публично повешены 16 октября. Их тела оставили висеть в качестве предостережения другим, кто захотел бы восстать. 17 октября более 10 000 евреев, находившихся тогда в Бухенвальде, и 7000 узников Заксенхаузена, часть которых пребывали там четыре года, были депортированы в Освенцим. Из Норвегии в Освенцим были высланы 209 евреев: сначала по морю, а затем — поездом. Пять составов из Голландии перевезли за тот месяц в лагерь 5000 евреев. Тогда же, в октябре, в Белжеце были убиты 49 000 евреев, в Собиборе — 11 000, а в Треблинке — более 100 000; их собрали из городов и деревень по всей Центральной Польше.

В Освенциме 18 октября, в день убийства газом 1594 нидерландских евреев, доктор Кремер записал в дневнике: «Отвратительная сцена с тремя женщинами, умолявшими не убивать их». Это были «молодые и здоровые женщины, — вспоминал Кремер впоследствии, — но их мольбы были безуспешными. Эсэсовцы, занимавшиеся акцией, расстреляли их на месте».

Тысячи людей ежедневно убивали в Освенциме, где человеческая жизнь ничего не стоила. В других местах ценность человеческой жизни признавалась без вопросов, и ради спасения людей организовывались дерзкие и смелые действия. Когда 18 октября отмеченный множеством наград британский пилот-разведчик майор авиации Тони Хилл был сбит над Ле-Крёзо, на юго-востоке Франции, и сломал позвоночник, он не только был спасен и укрыт французским Сопротивлением: из Британии вылетел специальный самолет, который сел на тайную взлетно-посадочную полосу, чтобы забрать его в Англию. 12 ноября он умер, пока его несли в самолет.

Через два дня после крушения самолета майора Хилла во Францию была заброшена англичанка Мэри Линделл, чтобы организовать побег для летчиков и военнопленных союзников. Сама будучи обладательницей множества наград за Первую мировую войну, в том числе Военного креста 1916 г., она сумела бежать из Франции тремя месяцами ранее. Сотни человек обязаны ей свободой.


В Сталинграде немецкие и советские войска теперь сражались на руинах под проливным ливнем. Тракторный завод держаться больше не мог, хотя советские войска на заводах «Баррикады» и «Красный Октябрь» отбивали все попытки захватить их. К 20 октября, однако, красноармейцы удерживали на западном берегу уже не больше тысячи метров. «Фюрер убежден, что русские измождены, — записал фельдмаршал Кейтель 21 октября и добавил: — Он говорит, что двадцати миллионам придется голодать». В этот день вдали от фронта отряд немецкой полиции обнаружил лагерь еврейской семьи глубоко в лесу. Такие лагеря представляли собой удивительную попытку сохранить гуманность в озверевшем мире. Вооруженные мужчины не только защищали сотни женщин, детей и стариков в негостеприимном лесу, но и добывали пропитание и постоянно следили за теми, кто стремился уничтожить их убежище. В нападении 21 октября, однако, немцы нашли лагерь и убили 461 человека. Лишь дюжине удалось скрыться. Кроме того, за «поддержание контактов» с партизанами в регионе были убиты две польских семьи.

Южнее, в Элисте, теперь самом восточном пункте продвижения немецкой армии, 22 октября были схвачены два партизана; они были заброшены сюда из Астрахани, что в устье Волги. Казачий кавалерийский эскадрон помогал немцам охотиться на них, но, как сообщал один немецкий отчет, «зачастую банды временно отступали лишь затем, чтобы совершать новые вылазки из своих укрытий».


В Северной Африке западные союзники были всего в двух неделях от операции «Факел» — первой англо-американской высадки с моря с начала войны. Чтобы подготовить ее, 22 октября американский генерал Марк У. Кларк с некоторыми членами своего штаба втайне высадился с субмарины в порту Алжир, чтобы провести переговоры с высокопоставленными французскими офицерами, поддерживавшими союзников, и с лидерами Сопротивления. На следующий день в Западной пустыне генерал Монтгомери начал атаку в Эль-Аламейне против немецких и итальянских войск.

Это сражение велось храбро с обеих сторон, однако было неравным. Совершенно секретные сообщения «Энигмы» раскрыли британцам все позиции и слабости немцев, особенно с горючим; они также позволили выслеживать и топить каждый необходимый немцам корабль снабжения, в том числе два, которые достигли гавани Тобрука на второй день битвы. Наряду с этим преимуществом, проистекавшим из успехов радиоразведки, в бронетанковых силах Монтгомери было много американских «Шерманов» — всего свыше тысячи танков против 480 у противника. Он лидировал по численности войск, самолетов и орудий. Роммель, присутствие которого на поле боя могло бы что-то изменить, находился в Германии в отпуске по болезни.

«Сражение в Египте началось сегодня в 8 часов вечера…» Этими словами Черчилль в телеграмме Рузвельту 23 октября объявил о начале наступления в пустыне, от которого зависело столь многое. «В него будут втянуты все силы армии», — добавлял Черчилль. В тот же день замещавший Роммеля генерал Штумме умер от сердечного приступа, и Роммель был отозван обратно в Египет. Он попал на поле боя 25 октября.

В первый день сражения, 23 октября, на 60-километровом фронте под командованием генерала Монтгомери имелось 150 000 человек — австралийцев, новозеландцев, южноафриканцев и британцев, 2182 артиллерийских орудия, поддержка 500 истребителей и 200 бомбардировщиков, а также тысячи танков. Битва началась одновременной стрельбой примерно тысячи орудий — исключительная плотность огня на таком узком фронте.

В сражении при Эль-Аламейне было немало моментов, когда ценное преимущество, полученное за счет предыдущей разведки, приходилось подкреплять на поле боя навыками и храбростью солдат и летчиков. Весь день 26 октября войска союзников были объектом ряда спланированных заранее немецких контратак. Однако они были рассеяны бомбардировками Королевских ВВС Великобритании до того, как успели полностью развернуться. Той ночью серия наступательных действий союзников по всему фронту обезопасила стратегический контур хребта Кидни — географического объекта, который генерал Александер охарактеризовал для Черчилля как «маленькую, но важную возвышенность на этой невыразительной равнине». Монтгомери применил эффективный метод атаки: пехота шла впереди, расчищая путь для танков