жат серьезным препятствием для налетов германской авиации. Сейчас изучается вопрос о решающей наступательной операции, так как всесторонняя подготовка уже проведена" 1.
1 Ibid. P. 381.
В своих дневниках Чиано записывает также, что "поздно вечером 19-го, когда были получены первые сообщения о том, что эта речь была холодно встречена в Англии, среди немцев распространилось чувство плохо скрываемого разочарования". Гитлер "хотел бы прийти к соглашению с Великобританией. Он знает, что война с Англией будет тяжелой и кровавой; он знает также, что все народы против кровопролития". Муссолини же, с другой стороны, "опасается, что англичане могут использовать весьма коварную речь Гитлера как предлог для начала переговоров". "Это, -- указывает Чиано, -- огорчило бы Муссолини, ибо сейчас, больше чем когда бы то ни было, он хочет войны" 1.
1 Ciano's Diaries. P. 277-8. 416
Ему нечего было тревожиться. Ему не пришлось отказываться от войны, которой он жаждал.
Безусловно, немцы все время развертывали за кулисами дипломатическую деятельность, и когда 3 августа шведский король счел удобным обратиться к нам по этому поводу, я предложил министру иностранных дел следующий ответ, который послужил основой официального ответа:
"12 октября 1939 года правительство его величества пространно изложило свое отношение к германским мирным предложениям в хорошо продуманных заявлениях парламенту. После этого нацистская Германия совершила ряд новых ужасных преступлений против граничащих с нею малых государств. Покорена Норвегия, которую оккупирует сейчас захватническая германская армия. Захвачена и разграблена Дания; завоеваны и порабощены Бельгия и Голландия после всех их попыток умиротворить Гитлера и несмотря на все данные германским правительством заверения, что их нейтралитет будет уважаться. В Голландии давно подготовлявшееся предательство и зверства завершились роттердамской бойней, во время которой тысячи голландцев были убиты и значительная часть города уничтожена.
Эти ужасные события покрыли страницы европейской истории несмываемой грязью. Правительство его величества не видит поэтому ни малейших оснований в какой-то мере отступать от своих принципов и решений, провозглашенных в октябре 1939 года. Наоборот, его намерение продолжать войну против Германии всеми имеющимися в его распоряжении средствами до тех пор, пока гитлеризм не будет окончательно уничтожен и мир не будет освобожден от проклятия, на которое обрек его злодей, усилилось в такой степени, что оно скорее погибнет под развалинами, чем дрогнет или уклонится от выполнения своего долга. Однако оно твердо верит в то, что с божьей помощью оно не будет испытывать недостатка в средствах для выполнения своей задачи. Осуществление этой задачи может быть длительным; однако Германия всегда будет иметь возможность просить перемирия, как она сделала это в 1918 году, или опубликовать свои мирные предложения. Но прежде чем можно будет приступить к рассмотрению таких просьб и предложений, необходимо, чтобы Германия на деле, а не на словах, обеспечила гарантии восстановления свободного и независимого существования Чехословакии, Польши, Норвегии, Дании, Голландии, Бельгии и прежде всего Франции, а также подлинную безопасность Великобритании и Британской империи в условиях общего мира".
В тот же день я опубликовал следующее заявление для печати:
3 августа 1940 года
"Премьер-министр хочет сообщить, что возможность попыток со стороны немцев совершить вторжение все еще отнюдь не исключается.
Следует вдвойне подозрительно относиться к тому факту, что немцы распускают сейчас слухи, будто они не намерены совершать вторжение; так же следует относиться и ко всем их другим заявлениям. Сознание, что наша мощь усиливается и состояние подготовленности улучшается, не должно ни в какой мере вести к ослаблению бдительности и моральной настороженности".
В середине июля военный министр рекомендовал заменить генерала Айронсайда генералом Бруком на посту командующего нашими вооруженными силами метрополии. 19 июля во время одной из моих продолжавшихся инспекционных поездок по секторам, находившимся под угрозой вторжения, я посетил южный военный округ. Мне продемонстрировали нечто вроде тактического учения, в котором приняло участие не менее двенадцати (!) танков. В течение всей второй половины дня я разъезжал с генералом Бруком, который командовал этим участком. Он пользовался хорошей репутацией. Он не только провел решающий фланговый бой близ Ипра во время отступления к Дюнкерку, но проявил исключительную твердость духа и мастерство в невероятно трудной и сложной обстановке, когда командовал новыми частями и соединениями, которые мы послали во Францию, на протяжении первых трех недель июня.
В этот июльский день 1940 года мы провели с ним в автомашине четыре часа, и оказалось, что наши взгляды относительно методов обороны метрополии совпадают. После надлежащих консультаций с другими я одобрил предложение военного министра о назначении Брука командующим вооруженными силами метрополии вместо генерала Айронсайда. Айронсайд воспринял свою отставку с достоинством солдата, характеризовавшим все его действия.
За полтора года, пока существовала угроза вторжения, Брук организовал армии метрополии и командовал ими, а впоследствии, когда он стал начальником имперского генерального штаба, мы продолжали сотрудничать в течение трех с половиной лет, пока не была завоевана победа. Его длительное пребывание на посту председателя комитета начальников штабов на протяжении большей части войны и его деятельность на посту начальника имперского генерального штаба дали ему возможность оказать исключительно важные услуги не только Британской империи, но и всему делу союзников.
Тем временем мы все более детально и упорно занимались вопросом возможного вторжения. Некоторые из моих памятных записок иллюстрируют этот процесс.
Премьер-министр -- генералу Исмею 5 июля 1940 года
"Нужно издать сейчас ясные инструкции относительно людей, проживающих в находящихся под угрозой береговых зонах. Необходимо самым активным образом поощрять их добровольный отъезд как с помощью потенциальной угрозы издать обязательный приказ об эвакуации, так и с помощью местной (исходящей не от центральных органов) пропаганды, проводимой через их региональных комиссаров или местные органы. Тем, кто пожелает остаться или кому некуда уехать, следует разъяснить, что если вторжение будет осуществлено в их городе или деревне на побережье, они не смогут покинуть эти места до тех пор, пока не кончится сражение. Поэтому им следует предложить привести свои подвалы в порядок и помочь в этом, чтобы они имели достаточно надежные места для укрытия. Их нужно обеспечить любыми имеющимися сейчас типами андерсоновских убежищ (я слыхал, что сейчас есть новые типы таких убежищ, для изготовления которых не требуется сталь). Остаться можно разрешить лишь тем, кто заслуживает доверия. Все сомнительные элементы должны быть удалены.
Разработайте, пожалуйста, детальные предложения в этом плане и представьте их мне на одобрение".
В течение июля значительное количество американского оружия было благополучно доставлено через Атлантический океан. Это представлялось мне настолько важным, что я неоднократно давал указания о внимательном отношении к доставке и приемке оружия.
Премьер-министр -- военному министру 7 июля 1940 года
"Я просил военно-морское министерство принять специальные меры для приема ваших караванов судов с винтовками. Оно высылает им навстречу четыре эсминца; караван должен прибыть в течение дня 9-го. О точном часе прибытия Вы можете узнать в адмиралтействе. Очень рад был узнать, что Вы делаете все необходимые приготовления для выгрузки, приемки и распределения этих винтовок. По меньшей мере 100 тысяч винтовок должно быть доставлено войскам еще сегодня ночью или завтра на рассвете. Должны быть использованы специальные поезда для доставки к месту назначения этих винтовок и боеприпасов в соответствии с планом, точно выработанным заранее; его осуществлением будет руководить из порта выгрузки кто-либо из высокопоставленных офицеров, хорошо знакомый с ним. Надо полагать, что Вы позаботитесь о доставке оружия прежде всего в береговые районы, чтобы все отряды внутренней обороны, находящиеся в угрожаемых районах, были снабжены в первую очередь. Будьте любезны заранее известить меня о том, какое решение Вы примете".
Премьер-министр -- военно-морскому министру 27 июля 1940 года
"Большие партии винтовок и орудий вместе с боеприпасами к ним, которые находятся сейчас на пути в Англию, не идут ни в какое сравнение со всем тем, что мы перебрасывали через океан раньше, не считая самой канадской дивизии. Не забывайте, что 200 тысяч винтовок означают 200 тысяч людей, поскольку люди дожидаются винтовок. Караваны судов, которые прибудут 31 июля, единственные в своем роде, и необходимо приложить особые усилия, чтобы обеспечить их благополучное прибытие. Потеря этих винтовок и полевых орудий была бы серьезной катастрофой".
Когда суда с драгоценным оружием из Америки приближались к нашим берегам, во всех портах их ждали специальные поезда для вывоза грузов. Отряды внутренней обороны в каждом графстве, в каждом городе, в каждом поселке ждали их прибытия целыми ночами. Мужчины и женщины трудились день и ночь, чтобы сделать это оружие готовым к употреблению. К концу июля мы были вооруженной нацией, поскольку это касалось парашютных или воздушных десантов. Мы превратились в "осиное гнездо". Во всяком случае, если бы нам пришлось погибнуть в бою (о чем я не думал), многие наши мужчины и некоторые женщины имели бы оружие в руках. Прибытие первой партии в 500 тысяч винтовок калибра 7,6 мм для отрядов внутренней обороны (правда, на каждую приходилось примерно лишь по 50 патронов, из которых мы рискнули выдать только по 10, и еще не был пущен в ход ни один завод) дало нам возможность передать 300 тысяч английских винтовок калибра 7,7 мм бистро увеличивавшимся частям кадровой армии.