Попав после окончания войны в плен к «Советам» и отсидев в советских лагерях по приговору военного трибунала в общей сложности десять лет, Фердинанд Шернер в 1955 году был выдан властям Западной Германии, где сразу же предстал перед еще одним судом, который за многочисленные казни немецких военнослужащих, совершенные по прямому приказу Шернера, приговорил бывшего генерал-фельдмаршала к еще одному тюремному сроку. На свободу бывший генерал-фельдмаршал вышел только в середине 60-х, через четыре с половиной года тюремного заключения, и жил еще тринадцать лет. Умер он в 1973 году, в возрасте восьмидесяти одного года.
* * *
Так, личный водитель генерал-полковника Шернера, по званию фельдфебель, всегда возил с собой запасной комплект формы рядового, потому что зачастую было так. Выехав утром с генерал-полковником в форме фельдфебеля, к середине дня он «крутил баранку» уже в форме рядового, после обеда опять становился фельдфебелем, а возвращался назад опять в форме рядового. И это повторялось постоянно. Хорошо хоть не расстрелял его господин генерал-полковник. Причем Фердинанд Шернер был еще и довольно мелочным и злопамятным человеком.
Однажды во время своего очередного выезда на передовую, сопровождавшегося, как правило, очередным разносом и понижением кого-нибудь из командиров в звании или отрешением его от должности, а то и судом над ним, на глаза генерал-полковнику попался один фельдфебель германской армии, мирно куривший трубку.
Самое интересное, что этот фельдфебель — классный специалист по ремонту оружия, что называется, «штучный товар», как-то раз уже пострадал от генерал-полковника — был отправлен за какое-то мелкое нарушение на передовую. Потом выяснилось, что генерал-полковник приезжал на передовую не для того, чтобы проверить состояние войск перед какой-то операцией, а чтобы узнать, как выполняется его приказ о направлении этого самого злосчастного фельдфебеля на передовую.
Увидев идущего навстречу какого-то генерала, фельдфебель привычно вытянулся «во фрунт», вынул дымящуюся трубку изо рта и прижал ее к боку левой рукой. Положить в карман он ее не мог, так как дымящийся табак прожег бы ему карман, а выбрасывать его из трубки было жалко. После того как ничего не подозревавший фельдфебель доложился по всей форме начальству, генерал-полковник спросил его, что он держит в левой руке. Фельдфебелю пришлось показать дымящуюся трубку, и последовал незамедлительный приказ: «Выбросить немедленно!» Все еще ничего не понимая, фельдфебель выбил табак из трубки о каблук сапога и аккуратно положил трубку в карман кителя. Эти действия фельдфебеля были расценены командующим группой армий «Север» как невыполнение приказа. Он немедленно отбыл из части, приказав строго наказать провинившегося фельдфебеля, «не выполнившего» приказ самого командующего. Более того, несколько дней спустя он прислал обер-лейтенанта из штаба группы армий, чтобы тот проверил, как выполняется его приказ. Пришлось фронтовикам пойти на подлог и дать обер-лейтенанту справку о том, что данный фельдфебель погиб два дня назад в боях за «рейх и фатерлянд».
* * *
Помимо этого, неутомимый и деятельный, генерал-полковник Шернер постоянно придумывал какие-то оригинальные нововведения, многие из которых противоречили друг другу.
Глубоко оскорбила фронтовиков новая, не предусмотренная никакими дисциплинарными уставами мера наказания для военнослужащих различных тыловых подразделений вверенной ему группы армий — переводить проштрафившихся в чем-либо «тыловиков» на рядовые должности в пехотные подразделения, сражающиеся на фронте. Получалось, что одним махом не в меру ретивый генерал-полковник зачислил все без исключения пехотные роты, батальоны, полки и дивизии в разряд штрафных подразделений. Это глупое нововведение, конечно, не понравилось бывалым пехотинцам, многие из которых в составе своих рот и батальонов всю войну воевали на Восточном фронте, в первых рядах, и заслуженно гордились своей принадлежностью к тому или иному пехотному полку, дивизии. Вместо того чтобы усилить «тыловиками» поредевшие ряды пехоты, ей нанесли незаслуженную обиду, своего рода «плевок в лицо».
Было еще одно сомнительное изобретение остроумного и циничного генерал-полковника Шернера — запрещение под страхом смертной казни солдатам и офицерам группы армий «Курляндия» называть «Курляндский котел» «котлом», окружением. Разрешалось использовать только название «Курляндский плацдарм». Во как! Мол, отсюда, перегруппировавшись, мы пойдем в новое наступление и выбросим «Советы» из Восточной Пруссии, из «рейха».
Кстати, в это же самое верили и подавляющее большинство солдат и офицеров группировки.
Глава 17КОНЕЦ «СТРАНЫ KURLAND». КОЕ-ЧТО О БАЛТИЙСКИХ ГЕРОЯХ
15 января 1945 года фанатичного национал-социалиста генерал-полковника Шернера на посту командующего группой армий «Север», которая через десять дней была переименована в группу армий «Курляндия», сменил австриец по происхождению, генерал-полковник Рендулич, умница и интеллектуал, прибывший сюда из Норвегии. К общему сожалению, он пробыл на этом посту буквально десять дней — по 25 января 1945 года. Не успел генерал-полковник Рендулич толком ознакомиться с делами вверенной ему группы армий «Север», как 26 января 1945 года был перемещен Гитлером на пост командующего группой армий «Центр» (переименованной в группу армий «Север»). Это скоропалительное назначение произошло сразу же после того, как командующий 4-й полевой армией Вермахта генерал Госбах самовольно оставил сильно укрепленную восточнопрусскую крепость Летцен и повел возглавляемую им армию в Западную Пруссию, пытаясь пробиться на соединение со 2-й полевой армией Вермахта генерал-полковника Вейсса. У Гитлера в тот момент под рукой не оказалось никого, которому бы он смог доверять, кроме генерал-полковника Рендулича, умевшего отлично ладить со своим соотечественником, и поэтому Гитлер двинул в Пруссию Рендулича — «затыкать дыры».
На место генерал-полковника Рендулича был назначен генерал-полковник фон Фитинхоф-Шеель, который руководил группой армий «Kurland» до 10 марта 1945 года, когда был переведен в северную Италию, в ведение генерала Кессельринга, а его место опять было предоставлено генерал-полковнику Рендуличу. Но и во второй раз генерал-полковнику Рендуличу не удалось долго возглавлять группу армий, потому что буквально через несколько дней, 15 марта 1945 года, его снова послами в Норвегию, где назревал очередной кризис, а Рендулич, хорошо знакомый с обстановкой, был там незаменим. Его сменил генерал-полковник Хильперт, который и нес этот крест до самого конца — до трагического финала 8 мая 1945 года.
В те же дни, 23 января 1945 года, началось еще одно наступление 3-го Прибалтийского фронта на «Страну Kurland», на Лиепаю, через несколько дней успешно отбитое с огромными потерями для наступающих.
В январе 1945 года за доблесть, проявленную в этих боях, Рыцарским Крестом,— высшей наградой «третьего рейха» — были награждены латыши: гауптштурмфюpep СС Занис Ансонс, гауптштурмфюрера СС Мирвалдос Адамсонс, оберштурмфюрер СС Николайс Галдинс (вообще-то натурализованного латвийского гражданина Николая Галдина, русского по происхождению, с трудом можно было считать латышом).
* * *.
С самой зимы линия фронта практически не изменилась. «Советы» с тупой настойчивостью бросали против опытных войск группы армий «Kurland» молоденьких, необстрелянных солдат из пополнений — пушечное мясо, «человеческая икра», как метко выразился про тактику Красной Армии еще в Гражданской войне белогвардейский генерал Туркул, последний командир прославленной дроздовской дивизии.
Горы гниющих трупов оставались лежать перед немецкими окопами, и все оставалось без изменений.
Менее двадцати дивизий группы армий «Kurland» в течение более чем полугода блокировали огромную группировку Красной Армии, которая с самого начала насчитывала 1 600 000, а с февраля 1945 года — 700 000 боеспособных солдат. Летом 1944 года, когда только началась Прибалтийская операция, это были войска целых четырех фронтов Красной Армии — все силы левого крыла Ленинградского, 3-го, 2-го и 1-го Прибалтийских фронтов, которые, по самым заниженным данным, насчитывали 14 общевойсковых, 1 танковую и 4 воздушные армии, а это — 135 стрелковых дивизий, 6 укрепленных районов, 7 танковых и 1 механизированный корпус, 11 отдельных танковых бригад, огромное количество отдельных артиллерийских полков (отд. ап), отдельных истре-бительно-противотанковых артиллерийских полков (отд. иптап), отдельных дивизионов тяжелых орудий, отдельных дивизионов и полков «гвардейских минометов». В общей сложности все это составляло 1 546 400 человек, 17 500 орудий и минометов, 3080 танков и САУ, 3500 боевых самолетов с учетом морской авиации и АДД (авиации дальнего действия). Ну и, разумеется, краснознаменный Балтийский флот.
При этом:
3-й Прибалтийский фронт генерала-полковника Масленникова состоял из пяти армий (1-я ударная, 54-я, 61-я, 67-я полевые, 14-я воздушная), одного 10-го танкового корпуса и одной 2-й гвардейской артиллерийской дивизии;
2-й Прибалтийский фронт генерала армии Еременко состоял из пяти армий (3-я ударная, 10-я гвардейская, 22-я, 42-я полевые, 15-я воздушная);
1-й Прибалтийский фронт генерала армии Баграмяна состоял из семи армий (2-я и 6-я гвардейские, 4-я ударная, 43-я и 51-я полевые, 5-я гвардейская танковая, 3-я воздушная).
Затем, в сентябре-октябре 1944 года, когда войска группы армий «Север» были отрезаны в Латвии и Эстонии от остальных германских войск, на них навалились войска трех фронтов: Ленинградского под командованием маршала Говорова, 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов Масленникова и Еременко.
И, наконец, когда Эстония и Моондзундские острова были оставлены германскими войсками, на «Курляндию» наступали два фронта советских войск: 1-й и 2-й Прибалтийские под командованием генералов Баграмяна и Еременко. Того самого генерала армии Еременко, который после тяжелого ранения, полученного в октябре 1941 года на территории будущей Локотщины, не расставался с тяжелой тростью. Это тяжелое ранение спасло тогда генералу Еременко честь (по крайней мере, в глазах Сталина), а значит, и жизнь. Потому что он (тогда командующий Брянским фронтом) бросил в брянских лесах, в районе Трубчевска, все три своих армии и улетел на самолете — «в госпиталь». И поэтому он не был обвинен в измене и расстрелян как последний предатель, изменник и враг народа, в отличие от его недавнего предшественника, командующего Западным фронтом генерала Павлова, который тщетно пытался остановить германские войска на пути к Москве. Он был расстрелян почти со всем своим штабом. А генерал Еременко был ранен, был вывезен, был вылечен, был обласкан. И не расставался со своей тяжелой тростью — «спасительницей», которой он, между прочим, частенько избивал подчиненных ему генералов, а потом хвастался, что одному из них этой самой палкой сломал нос, а другому пробил голову.