Я решила воспользоваться тем, что мои соседи первыми начали разговор и улыбнувшись сказала:
— Забавно, а я вот еду впервые и не знала такие подробности.
Улыбка творит чудеса. И уже скоро мы разговорились с моими попутчицами, особенно когда нам принесли чаю в подстаканниках. А у меня были с собой пряники. Они мне достались в качестве гостинцев.
Когда я вчера забирала документы у нотариуса, то прощаясь он вынес мне целый пакет с пряниками, и, смущаясь сказал:
— Фаина Андреевна, я заметил, что вам этот сорт понравился, вот, решил вам на прощание, так сказать, сделать приятное.
Я взяла, мне ещё в детстве бабушка говорила, что не стоит отказываться, когда дают.
Вот и пригодились.
Анфиса Васильевна пыталась меня убедить взять с собой еды, но я побоялась. Было жарко, ехать долго, пищевое отравление в дороге не самое приятное событие.
В поезде был вагон ресторан, и при желании можно было сходить туда или сделать заказ проводнику.
В Москву поезд прибыл к обеду, до отправления поезда до Казани оставалось несколько часов, и я решила их провести на вокзале, чтобы не опоздать с посадкой и не остаться до следующего поезда, как тот важный господин. Разговор которого именно этим и закончился. Проводник ему просто сказал, что следующий поезд будет через восемь часов и закрыл перед ним дверь вагона.
Перестраховавшись, стояла на перроне ещё до подачи состава. Но на удивление вагон первого класса был полупустой.
В купе первого класса было две полки и проводник, рассадив по вагону немногих пассажиров, мне в купе никого не подселил.
Так я, с относительным комфортом, проехала четыре дня пути до Казани. Любопытно, что много путешествовали либо мужчины, либо семьями. Таких как я, путешествующих в одиночку, молодых женщин больше не было. Но я не ощутила дискомфорта, в первом классе было безопасно, и я была благодарна нотариусу, давшему совет насчёт билетов и Порываеву, который сразу выделил остаточно наличности.
Что странно, в этом поезде, который шёл на более дальнее расстояние, не было вагона ресторана и питаться приходилось на станциях. Сперва я всё время нервничала, что поезд уедет без меня. Но кафе на станциях располагались таким образом что было видно состав, которых стоял, ожидая новых пассажиров и давая возможность поесть и приготовится к следующему «перегону».
Так в Казани я познакомилась с городским главой Екатеринбурга Нуровым Михаилом Ананьевичем.
Михаил Ананьевич был высокий, немного грузный мужчина, с коротко стриженными волосами и ухоженной окладистой бородой. Все столики в кафе были заняты, за каждым сидело по два или даже по три человека, и только я сидела одна. Он вошёл не со стороны перрона, а со стороны здания вокзала.
Он сразу огляделся, много времени тратить на раздумывания не стал, и пошёл к моему столику.
Пока шёл, я заметила, что многие его знали, он кивал, здороваясь, но ни у одного столика не остановился.
— Позволите присесть? — голос у него был зычный, а лицо приятное, даже добродушное.
Я не увидела причин отказать, тем более что уже почти всё доела и собиралась идти обратно в вагон.
— Присаживайтесь… — я намеренно сделала паузу, надеясь, что он представится.
Мне показалось, что он удивился тому, что я не знала его имя
— Нуров, Михаил Ананьевич, — сообщил он, и снова, похоже, ожидал какой-то реакции от меня.
Я, конечно, никого не знала с таким именем, а вот фамилия показалась мне знакомой.
—Нуров? — почти что невежливо переспросила я, — а вы имеете какое-то отношение к Нуровскому приюту?
Именно в том приюте была Полина, за которой я и ехала.
Мужчина улыбнулся, явно не той реакции он от меня ожидал, но ответил:
— Не я, моя супруга, Клавдия Ивановна, приют на её попечении, вот и назвали в честь фамилии.
Я, спохватившись тоже назвала своё имя.
— А не приходитесь ли вы родственницей помещику Стрешневу? — в свою очередь поинтересовался мужчина и назвал имя отчество погибшего брата Фаины.
— Да, — я кивнула, — это мой брат, сводный.
— А вы знаете, что брат ваш вместе с супругой погибли? — мужчина осёкся.
Мне стало тревожно, но я продолжила разговор:
— Да, Михаи Ананьевич, эта трагедия и побудила меня к поездке
Мужчине принесли еду, и он на какое-то время замолчал. Когда он закончил, посмотрел на часы, висевшие на стене над входом, и вздохнул.
Я посчитала, что надо уже уйти и стала подниматься.
— Вы торопитесь? — вдруг прозвучало от Нурова, и, не дождавшись ответа, он вдруг взглянул на меня пристально и спросил:
— Фаина Андреевна, значит к нам Екатеринбург едете по делам погибшего брата? Одна?
Терпение моё закончилось, и я всё-таки встала:
— Какой-то странный у нас разговор получается Михаил Ананьевич, больше на допрос похожий.
Я холодно улыбнулась и добавила:
— Приятного вам аппетита, господин Нуров
Он понимающе улыбнулся, не пытаясь меня остановить.
А когда вошла в вагон, то я поняла почему. Проводник, размещал ручную кладь и готовил вторую полку, расстилая бельё.
Увидев меня сообщил:
— Попутчика вам подселяю, стало быть. Но большой человек, сам Нуров с вами поедет.
— А кто он? — у проводника можно было спросить, хотя он и удивился такому вопросу.
— Так-то он купец, большими денжищами ворочает. А самое, значить, главное, что он городской глава всего Екатеринбурга. Так что повезло вам. Обычно-то он целое купе выкупает, но согласился ехать.
Вскоре в купе постучали, после чего проводник распахнул дверь и со словами:
— Вот, стало быть, последнее свободное место
Посторонился, пропуская в купе Михаила Ананьевича.
На этот раз господин Нуров уже не стал сохранять тайну, а сразу сказал:
— Чтобы вы не нервничали, я не просто так вас расспрашивал, Фаина Андреевна, я по долгу службы. Позвольте ещё раз представиться.
И Нуров торжественно произнёс, то, что я уже узнала от проводника:
— Городской глава Екатеринбурга.
Я улыбнулась и решила, что знакомство полезное, хотя и странно неожиданное и тоже второй раз представилась:
— А я еду за племянницей, которая в приюте вашего имени, ну, и принимать наследство брата.
Нуров задумчиво почесал бороду, произнёс:
— Спасибо, Фаина Андреевна, что не стали обижаться.
После чего замолчал на пару мгновений и произнёс:
— Дело похвальное задумали, я вам помогу, но прежде давайте я вам расскажу, что вас там ожидает.
Девочки, дорогие! С праздником всех! Пусть в вашей душе всегда будет весна, радость, а с ясного неба вам улыбается ласковое солнышко!
Здоровья и счастья!
Глава 8.1.
Алексей Порываев задумчиво крутил в руках карандаш. Сегодня утром у него была встреча с частным детективом.
Аркадий Никифорович Кошко много лет служил в сыскной полиции Петербурга, прежде чем решиться уйти на «вольные хлеба». Но в конце концов, когда вместо него на более высокий чин поставили племянника генерала Ахметова, Аркадий Никифорович понял, что выше той высоты, до которой удалось дотянуться простому крестьянскому пареньку, когда-то приехавшему в столицу из Старого Оскола с мечтой стать великим сыщиком, уже не получится.
И с лёгким сердцем, предварительно устроив скандал, и, получив за это довольно большие отступные, согласился уйти в отставку. Выслуга лет позволяла, а мечта… мечта продолжала исполняться.
Не прошло и двух лет, а имя Аркадия Никифоровича уже гремело, как имя настоящего профессионала, который может расследовать самые сложные дела, которые не в состоянии расследовать сыскная полиция.
И к нему даже начали обращаться из полиции за помощью. И своим бывшим коллегам он, конечно, помогал, и потому всегда мог рассчитывать и на их поддержку.
К нему-то и обратился Алексей Порываев, когда решил разузнать, что же случилось с семьёй его нового партнёра, Фаины Андреевны Стрешневой.
И вот сегодня Аркадий Никифорович принёс Порываеву собранный материал. И Алексей Сергеевич крепко задумался.
По всему выходило, что Фаина Андреевну застрелил не нервически настроенный поклонник, как писали в газетёнках, которые любят такие истории, а неизвестное лицо, которое лишь потому не довело дело до конца, что как раз таки «поклонник» его и спугнул.
Кстати, «поклонника» тоже не осудили из-за недостаточности улик. И здесь Аркадий Никифорович был со своими коллегами согласен, улик против молодого человека, которого схватили на месте преступления, действительно, не было, да и повода убивать девушку тоже. Потому что тот, кого «жёлтые» газетёнки назвали «поклонником», был всего на всего курьером от банка, посланным вручить извещение о том, что по невыплате дом Стрешневых переходит в собственность банка.
А вот гибель семьи брата Фаины Андреевны и поспешный отъезд её матери за границу, были как будто бы финалом в череде странностей, вокруг семьи помещика Стрешнева.
И выбивалось из всего этого то, что Фаина не умерла, а неожиданно пришла в себя, что рушило кем-то очень тщательно выстроенный план.
Так Порываеву и сказал Аркадий Никифорович:
— Понимаете, Алексей Сергеевич, не верю я в такие совпадения, и быстрое разорение семьи, и гибель всех наследников. Нюхом чую, что здесь надо искать того, кто основную выгоду получит.
«Нюхом чую» было известное выражение Аркадия Никифоровича. И когда он его произносил, то это означало, что совершено преступление.
Вот и сейчас Аркадий Никифорович «нюхом почуял». А Алексей Сергеевич, вздохнув, подумал, что не надо было ему связываться с этим делом, у самого проблем достаточно.
Но потом вспомнил тонкую фигурку и упрямый взгляд и понял, что вариантов-то у него и не было.
Подумал: — «Интересно, как там она? Доехала ли до Екатеринбурга?»
***
Фаина
«Куда я еду?» — думала я, выслушав рассказ Михаила Ананьевича, который сейчас, прикрыв глаза либо делал ви