Спустя некоторое время, когда на улице уже начало светать, я, наконец, нашла в себе силы, чтобы выйти во двор.
Но во дворе никого не было.
Мы с Кузьмой сразу же отступили к дому, мало ли вдруг нападение повторится.
Уже внутри флигеля Кузьма сказал:
— Идитя, барышня, поспите хочь немного, я покараулю
Я благодарно улыбнулась, потому что вдруг почувствовала неимоверную слабость, и пошла спать.
Когда легла, то поняла, что зря легла, не усну, но вдруг Полинка шевельнулась, и уткнулась тёплым лобиком мне в плечо, и в тот же момент, словно переключатель выключили, и я провалилась в сон.
Проснулась по моим ощущениям часа через два, в окно, через неплотно задёрнутые шторы светило солнце и с улицы были слышны голоса.
Полины рядом не было.
Я подскочила, ещё плохо спросонок соображая, где я и что вообще происходит. Выглянула в окно, там во дворе стояло несколько подвод, на которых сидели какие-то женщины, по двору ходили люди, и я поняла, что это и есть обещанные мастера и бабы.
Приоткрылась дверь, в образовавшуюся щель протиснулась Полина, подбежала ко мне, обнимая.
— Пойдём дела делать? — улыбнулась я
Девочка закивала.
Собравшись и наскоро умывшись, я вышла во двор. Там с важным видом ходил Кузьма.
Увидев меня зашептал:
Вон те трое, — он показал на трёх дородных женщин в цветастых платках, — на уборку, — а вона та, — и палец Кузьмы ткнул в сторону тощей молоденькой совсем девчонки, — на кухню, значить
Я бы, конечно, поспорила, в моём представлении повариха должна быть женщина в теле, но спорить с Кузьмой не стала.
Только сказала:
— Проверим
И пошла к ждавшим меня людям.
Люди смотрели подозрительно, но никто не возражал.
Бабёнок в цветастых платках отправила в дом, туда же пошли и два мужика, плотник, который пришёл вместе с подмастерьем и каменщик.
Только со стеклом оказались проблемы, надо было ехать в город заказывать, но плотник вызвался сам. Обещал сделать замеры и съездить заказать.
К тем деньгам, которые советовал Кузьма, я ещё добавила от себя, сказав, что если работа будет сделана быстро и мне понравится, то накину каждому ещё по трети.
Перед тем, как идти в дом, только каменщик задержался и, сминая шапку в руке, спросил:
— А вы барышня как платить будет целковыми али бумагами?
Кузьма взвился:
— Пантелей, тебе-то кака разница?
— Дык, целковыми-та надёжнее, — набычившись проговорил каменщик.
У меня было какое-то количество денег монетами и бумагами, и я, конечно, их не делила, для меня что те, что эти, были деньги.
Отвечать не стала. Не понравился мне этот мужик, ещё работы никакой не сделал, а уже про оплату спрашивает.
— По работе вопросы есть у тебя? — спросила строго.
Мужик отрицательно покачал головой. И я развернулась, показывая, что разговор окончен, и жестом подозвала оставшегося «товарища», скромно стоявшего неподалёку.
— Это пасечник, в помощниках у барина был, — подсказал мне Кузьма
— Пойдёмте, госпожа, покажу вам, что от пасеки-то осталось, — неожиданно густым басом сказал пасечник.
— А почему осталось? Пасека куда-то делась? — недоумённо спросила я, взглянув на ставшего понурым Кузьму.
— Дык ульи-то попёрли, — просто сказал пасечник
— Как попёрли? Кто? — мне уже хотелось рассмеяться, как быстро всё прут, дом разграбили, ульи и те «попёрли».
Глава 10.
—Дык, известно кто, деревенские и попёрли, —совершенно серьёзно проговорил пасечник.
Посмотрела на весело подпрыгивающую Полину, подумала, что обещала девочке прогулку, и вот, можно выполнить обещание:
— А далеко?
— Нет, недалече, — мужчина мотнул головой, показывая куда-то вправо, — там у Березовки.
— Погодите, барышня, — остановил меня Кузьма, — куды ж без охраны-то?
Я обернулась в ту сторону, куда махал Кузьма, к нам подошли трое парней.
Высокие, румяные, русоволосые, двое шли, тяжело впечатывая шаги в землю, а третий выглядел на их фоне мелким. Сухой, смуглый, черноволосый, похоже, что юркий, он шёл, словно плыл по воздуху и, мне показалось, что он был постарше остальных. Я подумала, что только он один из них и был похож на того, кто мог бы претендовать на роль охранника, остальные двое были больше похожи на «молодцов из ларца».
«Молодцы из ларца» подошли, поклонились.
Кузьма с довольным видом сообщил:
— Братья Тимохины,
— Что умеете? — спросила я
Ответил вместо них Кузьма:
— Так они первые на кулачных
Братья смущённо улыбнулись.
Я кивнула, подумав, что такие румяные, лучше, чем ничего. Но пару вопросов при найме задать надо было:
— Почему решили наняться?
Ответил тот из братьев, кто выглядел чуть старше:
— Кузьма Петрович сказал, вы платить будете, а я вот женюсь по осени, надо бы подзаработать.
— А ты значит, брату помогаешь? — спросила, глядя на того, кто помоложе
Он кивнул.
— Как зовут вас? — решила всё-таки парней оставить, на ворота пока поставлю.
Парней звали Михаил и Павел.
А я с интересом посмотрела на смугляка.
— Азат, — белозубо улыбнулся он, и напомнил мне Саида в исполнении Спартака Мишулина*.
(персонаж из к/ф «Белое солнце пустыни»)
— Почему решил наняться?
— Работа по мне, — коротко сказал он.
И мне сразу подумалось, что он один стоит двух румяных братьев Тимохиных.
Кузьма, кстати, наоборот, с недовольным видом смотрел на Азата.
— Беру всех троих, — сказала я, — вы двое здесь, на воротах, чужих, кроме работников не пускать. Азат, ты с нами.
Но всё-таки решила спросить Кузьму, почему он морщится.
— Да пришлый он, — сообщил мне Кузьма, когда мы отошли в сторонку.
— Семья у него есть? — почему-то мне показалось, что не так просто Азат пришёл наниматься. Чужаку всегда сложно, особенно в деревне.
— Есть, — кивнул Кузьма, — жена и двое ребятишек.
— Жена тоже… смуглая? —
— Нет, — ответил Кузьма, — нашенская, светленькая, худенькая, улыбчивая.
А я подумала, что вот и ответ. Скорее всего поженились против воли родных и ушли, а смугляк-то не крестьянин. Непонятно только почему в деревне осели, в городе-то проще.
Закончив с наймом, мы пошли по хорошо утоптанной дороге и вскоре вышли на перекрёсток, с которого открывался вид на речку.
Речка здесь делала поворот и в месте поворота через речку был мост.
— В ентом месте Берёзовка узкая, вот дед ваш и построил мост здеся, — прокомментировал Кузьма.
Пасека находилась на другом берегу. Сразу после моста, тропинка шла наверх.
Пасечник, которого звали Степаном, рассказал, что место отличное, весной вода не заливает, а переносы можно делать быстро, потому как с одной стороны, поля засевают то гречихой, то рапсом, то под парами держат, а с другой лес, и мёд получается разный.
Поднявшись наверх по тропинке, мы вскоре увидели большую поляну, на которой как-то сиротливо торчали пара десятков ульев, и с дальней от нас стороны было что-то вроде сарая.
Я подумала, что вроде нормально, двадцать ульев, это же много? Но на всякий случай спросила:
— А много ли ульев украли?
— Много, — ответил Степан, — здесь было сто ульев, а осталось, сами видите, от силы треть.
«Ну народ, — подумала я, — растащили»
А Степан между тем продолжил:
— Мы же с Иваном Андреевичем все улья в омшанник* на зиму убрали, так, когда несчастье-то случилось, погода пошла, я всё-всё продолжал делать, хотя мне и не платили, но пчёлы же живые, жалко их.
(*Чаще всего это подземное или заглубленное в землю строение, где оборудуется система вентиляции, поддерживается температура не ниже -4°C)
Я обратила внимание на то, что Степан в отличие от того же Кузьмы говорит почти что по-городскому, слов почти что не коверкает.
Кузьма кивнул:
— Мёд давали пчёлкам-то, подкармливали родимых
— А потом, смотрю, — тон Степана стал возмущённый, — сперва один, улей пропал, потом пять, а потом-то я приболел, через неделю прихожу, а здесь…
И он махнул рукой, мол и так всё видно.
— А сможешь ли опознать наши ульи? — спросила я
— Конечно смогу, своими руками делал, —Степан даже оживился.
—Тогда сделаем так, — сообщила я, и пару мгновений подумав спросила— есть же в деревнях староста?
— Есть, конечно, — кивнули и Кузьма, и Степан
— Вызывайте ко мне, — я не знала имею ли право на это, но полагала, что раз земли, на которой стоят деревни, принадлежит Стрешневым, наверное, да.
Не хватало мне знания какие финансовые отношения у меня с крестьянами, не могут же они просто так пользоваться принадлежащей мне землёй.
Уже уходили, я у Степана спросила:
— А раньше, когда брат был жив, ульи пропадали?
— Нет, госпожа, — Степан отрицательно помотал головой, — брат ваш только первый год, когда урожай собирали с ульев, тогда только нанимал двух охранников из города, а в остальное время нет.
А я подумала, что непросто так брат Фаины нанимал охранников из города. Деревенские может недорого берут, но вот придут их соседи и что, не будут же они в них из ружья стрелять?
Я-то им никто, а в этой деревне они всю жизнь живут.
По пути обратно Полинка устала и я хотела взять её на руки, но Кузьма так на меня взглянул, что я отступила. Хоть и старый дед, а крепкий ещё. Так и донёс девочку.
Я смотрела на засыпающую на руках у Кузьмы Полину и думала о том, что Полина улыбалась, прыгала и с удовольствием сгрызла сахарного петушка, которым угостил её Степан, в общем вела себя, как обычный ребёнок в четыре годика, но только не говорила.
По дороге, на руках у Кузьмы, Полина всё-таки уснула, дома её уложили, я не стала будить, решила, что пообедаем, когда проснётся.
А я спросила у Кузьмы:
— Был ли кто-то у брата, кто знал всё хозяйство? Управляющий?