И я задала ещё один волнующий меня вопрос:
— А арендная плата?
— Первые три месяца бесплатно будет, а потом сто рублей в месяц, — ответил Нуров
— А что так дёшево? — я хорошо помнила, что такое «бесплатный сыр»
— Так мы же с вами будем партнёры, — вдруг заявил мне этот глава города
— А если не будем? — решила я уточнить
— А если не будем, тогда зачем мне вам помогать, идите и ищите помещение под свою лавку, — и Нуров особенно выделил слово «свою».
— И сколько вы хотите? — осторожно спросила я
— Пятьдесят, — заявил этот «торгаш».
— Могу предложить пять, — не моргнув глазом выставила я встречное предложение.
От смеха Нурова даже люстры на потолке затряслись, но отсмеявшись он стал серьёзен и выставил своё:
— Меньше сорока мне неинтересно
Я решила, что надо расширять торг, а то так мы не договоримся, и заявила:
— Восемь и не три месяца бесплатно, а шесть
Судя по всему, процесс стал доставлять Нурову удовольствие, потому что он вместо того, чтобы распрощаться с несговорчивой «нахалкой» в моём лице, вдруг ударил ладонью по столу:
— Только для вас, Фаина Андреевна, тридцать и четыре месяца бесплатно
Ну не лишать же мужчину удовольствия, я и продолжила:
— Ну раз мы партнёры, Михаил Ананьевич, то только для вас, десять и пять месяцев бесплатно
В результате сошлись мы на двадцати, и семи месяцах бесплатной аренды.
—Вот уже не думал, получить такое удовольствие сегодня, торгуясь с дворянкой, —пробасил Нуров, —хотя говорят, что дед ваш мог даже турка уторговать, может в вас и возродился сей талант.
«Ага, — подумала я, — это не талант, а годы упорных тренировок»
Михаил Ананьевич вызвал помощника. Молодой паренёк, весьма расторопный, сразу понял, что надо делать. Но до окончательного оформления мне хотелось посмотреть помещение. Тем более, что Нуров расщедрился и дал возможность выбора из двух вариантов.
Мы вышли из кабинета, и я пошла за Полиной, таскать с собой по городу девочку не хотелось, но я боялась, что она обидится, что я её оставила в чужом доме.
Но меня встретила Раиса Леонтьевна, жестом показав, чтобы я не шумела. Полина спала, уморившись после дороги и вкусного обеда.
— Езжайте, — шёпотом произнесла Раиса Леонтьевна, —я присмотрю.
Глава 13.
Вместе с помощником Нурова, Елисеем, который был племянником управляющего Нуровским салотопенным заводом, посмотрели два помещения. Оба были хороши.
У каждого были свои достоинства и недостатки. В одном были огромное витрины, где можно было красиво расставить продукцию, зато другое было расположено на улице, напротив нескольких женских магазинов и, судя по всему, не дешёвых.
Стремление быстро заполучить покупателей пересилило желание украшать витрины, и я выбрала лавку на оживлённой торговой улице.
Елисей пообещал подготовить все документы и привести помещение в порядок, и осторожно поинтересовался, что я собираюсь там продавать, я вкратце рассказала, без подробностей, и предприимчивый парень предложил свои услуги … по подбору оборудования и людей.
Я тоже осторожно попросила посчитать, сколько будет стоить оборудование. Прилавки-то в лавке были установлены и для начала, чтобы мёд продавать, это было вполне нормально.
Но товары для красоты, конечно, надо было выделить, нужны были дорогие зеркальные прилавки и панели. В воображении возник «тестовый зал» с туалетными столиками, где богатые покупательницы могли бы «побаловаться» с тестерами. Понятное дело, что к самым именитым, придётся ездить домой, и там всё демонстрировать, но меня это не пугало, наоборот, я испытывала чувство радости, оттого что знаю, что делать. Конечно, как делать косметические средства я не знала, одно дело масочку для себя дома намешать, а другое дело сделать средство, которое какое-то время должно сохранять свои свойства, да ещё и не вызвать аллергии или не желательных реакций.
Но я рассчитывала найти какого-нибудь аптекаря или химика, с которым смогу скооперироваться.
Потому что я примерно знала состав, но чем его стабилизировать и что добавить, чтобы не портилось, я не знала.
Несколько пугало то, что градоначальник стал мне помогать. Я не могла отделаться от ощущения, что это всё не по-настоящему и поняла, что ищу подвох. Пока не находила. Он так сперва активно отговаривал меня оставаться здесь, а теперь и помощника выделил, и помещение хорошее предложил, да и условия нормальные.
В конце концов сама себе нашла объяснение, что Нуров коммерсант, и, возможно, «почуяв» прибыль пока решил отказаться от первоначального плана.
После того как мы договорились о дальнейших шагах по выбранному помещению, Елисей проводил меня до здания доходного дома, который находился по пути в мэрию, куда и возвращался парнишка, и в котором находился кабинет Кирилла Матвеевича Угрюмова. Он был управляющим, который вел дела моего брата.
Я огляделась в небольшом помещении на первом этаже было несколько кабинетов, и я подозревала, что люди, чьи имена указаны на табличках все занимаются примерно тем же, чем и господин Угрюмов, а именно оказывают различные услуги по бухгалтерии.
Дверь в кабинет господина Угрюмова находилась в самом конце коридора.
Подойдя к двери, стучать не стала, а сразу надавила на ручку, чтобы открыть.
Дверь открылась сразу, и передо мной образовалась картина, напоминающая не очень хороший архив. Где в шкафах, и на полу, и на столах, в общем на всех поверхностях лежали перевязанные бечёвкой стопки бумаг.
Посередине всего этого бедлама стоял стол, за которым сидел мужчина, мужчина меньше всего соответствовал моему представлению о человеке, фамилия которого была Угрюмов.
Нет, он не был веселым или добродушным. Просто, когда я услышала фамилию Угрюмов, то мне представился высокий, может быть даже кряжистый крупный мужчина. А в кабинете сидел небольшого роста, худой, лысоватый человечек.
В комнате пахло какими-то прогорклыми щами, которые, видимо, этот человек и ел из тарелки, которая стояла прямо среди документов на столе.
«Хотя бы окно бы приоткрыл,» —подумала я, морщась от неприятного запаха.
В тот момент, когда я зашла, мужчина как раз нёс ложку ко рту, увидев меня, поперхнулся, ложка упала в тарелку и брызги разлетелись, жирными пятнами «украшая» лежащие на столе бумаги.
— В-вы ко мне? — вытирая рот тыльной стороной кисти, спросил мужчина.
Я, стараясь дышать ртом, высокомерно произнесла:
— Если вы Угрюмов Кирилл Матвеевич, то я к вам
— Погодите, барышня, я сейчас, — и он вскочил, убирая тарелку с недоеденным супом на пыльный подоконник, на котором тоже лежали бумаги, откуда-то из-под бумаг достал ненадёжный на вид стульчик, вытер его рукавом и поставил перед своим столом:
— Вот, пожалте, барышня, садитесь
— Окошко приоткройте, душно у вас— сказала я, больше не в силах сдерживать дыхание
И вдруг он весь сжался:
— Не могу я окошко, здоровье у меня слабое, а ну как продует меня, кто моих деток-то кормить будет? —выдал этот «любитель щей».
Я закрыла дверь, смиряясь с неизбежным, но надеясь, что спёртый воздух этого ужасного кабинета, хоть немного уже смешался с воздухом из коридора.
Подошла к столу, покосилась на поставленный стул, отметила, что пыль со стула никуда не делась, и поняла, что, если сейчас сяду, то ходить мне до вечера, с пятнами на юбке, и осталась стоять.
— Моё имя Фаина Андреевна Стрешнева, и меня интересуют все бумаги по имению, которое перешло мне от брата.
Говорила, а сама следила за Угрюмовым. По мере того, как он осознавал, кто перед ним и что я говорю, дыхание его начало учащаться, глаза стали бегать слева-направо, рука непроизвольно потянулась к носу, а на лысине его стали появляться красные пятна. «А мужик-то в стрессе,» — пришла отчего-то веселая мысль.
И я взяла паузу.
— К-какие бумаги? — вдруг раздался жалкий голос
— Ну как же, Кирилл Матвеевич, — усмехнулась я, — вы же вели бухгалтерию по работе пасеки по арендованной земле, вот эти бумаги мне и нужны.
Внутри меня, ещё только когда увидела этого внешне неприятного человека, зародилось сомнение в его честности и порядочности, но я не привыкла судить людей по внешности, поэтому всё-таки решила дать ему шанс.
Но вот его вопрос о том, какие бумаги, сразу же показал, что первое впечатление было верным, дрянной человечишка.
— А-ах, по пасеке! — неожиданно обрадовался Угрюмов, — так пропали они
Я оглядела его заваленный кабинет:
— Куда пропали?
— Не знаю, — пожал плечами мужчина, — я их давно не видел.
— А по земле? — если он думал, что я просто так уйду, то он ошибался
— По земле поищу, барышня, завтра сможете прийти? — в голосе у Угрюмова вдруг появилась какая-то развязность, будто бы он почувствовал себя «хозяином положения».
«Не на ту напал!»
Я мило улыбнулась:
— Конечно, Кирилл Матвеевича, завтра могу, но в таком случае приду с представителями сыска.
И я развернулась, делая вид, что ухожу. Про себя начала считать секунды: раз, два…
— Стойте, — вдруг раздалось из-за спины, — ну зачем е сразу в сыск? Мы же с вами приличные люди, может всё обсудить без представителей.
Я повернулась и жёстко проговорила:
— Я не вижу, что вы готовы всё обсудить, напротив, вы заставили меня стоять здесь в вашем вонючем кабинете и не ответили ни на один вопрос. Полагаю, что не только сыск, но и соответствующая коллегия тоже должна узнать, что вы позорите их репутацию.
И снова развернулась.
— Постойте, пожалуйста, Фаина Андреевна, — на этот раз тон Угрюмова стал жалостливый, — не губите, у меня же дети, я сей же час вам всё найду.
Я не собиралась сидеть и наблюдать как он в этом своём бардаке ищет мои документы, но и уходить не хотелось, кто его знает, вдруг я потом его не найду. Потому скрепя зубы сказала: