Теперь уже все сидящие за столом следили за нашим диалогом, больше напоминающим дуэль.
— Ну как же нет, Фаина Андреевна? — сделала свой выстрел баронесса. — А князь Дулов Игнатий Иванович разве же не ваш жених?
— Нет, Мария Петровна, — в тон баронесса ответила я. — Князь Дулов мне не жених. Вы что-то путаете… снова.
— Ах да, я слышала о какой-то там истории, связанной с вами, и какой-то сердечной привязанностью…
Но Раиса Леонтьевна не дала баронессе наговорить то, за что мне, наверное, пришлось бы «вызывать баронессу на настоящую дуэль»:
— Маша, угомонись! — неожиданно строго произнесла Раиса Леонтьевна. — Давайте лучше доедайте десерт, а то от ваших разговоров всем кисло стало.
Но я чувствовала, что должна ответить, потому что после заявлений баронессы все вокруг смотрели на меня странно. А у меня бизнес, и для него важна репутация. Кто будет покупать у женщины без репутации?
Я понадеялась, что Раиса Леонтьевна меня простит, и сказала:
— Если вы так много обо мне знаете, госпожа баронесса, тогда вы должны знать, что на меня было совершено покушение и долгое время я находилась при смерти. И то, что все называют сердечной историей, на самом деле было актом милосердия со стороны того, кто мог бы стать моим женихом.
Я встала, и мужчинам пришлось тоже подняться со своих мест. Обвела взглядом всех присутствующих и продолжила:
— Дмитрий Алексеевич Воронов поддерживал и мою матушку, и меня, оплатив моё лечение в больнице, за что ему очень благодарна. И как только заработаю, собираюсь все средства ему вернуть.
И решила добавить, чтобы уж исключить все недомолвки:
— Вернуть долг и ему, и его невесте. Все остальные слухи, — я взглянула на баронессу, — даже полученные из проверенных источников, прошу считать гнусными наветами и сплетнями. И считаю, что местное общество не должно поощрять такого рода разговоры, потому как они порочат честь и достоинство российского дворянина.
Сказав это, я села обратно, с удовлетворением отметив, что у баронессы отвисла нижняя челюсть.
Раиса Леонтьевна одобряюще улыбнулась и сказала:
— Ну, теперь, надеюсь, все всё выяснили.
Посмотрела на баронессу и произнесла, обращаясь ко всем:
— Кушайте десерт, господа. Уверяю вас, и он не хуже того, что подают в ресторане «Палкинъ».
И все вокруг стали прятать улыбки: кто за тем, что стал что-то запивать из бокальчиков, а кто-то стал делать вид, что у него вдруг возник резкий приступ кашля.
А баронесса снова зашевелилась, чтобы что-то сказать. Но я заметила, как муж её взял за локоть, и она тоже схватила стакан с напитком. Но по красным пятнам на её лице можно было понять, что баронесса сильно нервничает.
Глава 24
После обеда, поблагодарив хозяйку и отвесив комплименты повару Нуровых, мужчины пошли в сигарную комнату. Раиса Леонтьевна подошла ко мне и извиняющимся тоном спросила:
— Фаина Андреевна, вы не расстроились? Простите, если что не так. У нас тут провинциальное общество, новые лица редко появляются. Вот Маша-то и разошлась.
— Что вы, Раиса Леонтьевна, я не обижаюсь на вас нисколько, — улыбнулась я.
— А что вы тогда погрустнели?
— Да я по другому поводу, Раиса Леонтьевна, — пояснила я и рассказала про разговор с чиновником.
— Теперь бы мне хорошего законника найти, — я с надеждой посмотрела на женщину.
— В этом деле лучше всего семейный законник мог бы помочь, — задумчиво проговорила хозяйка поместья.
Я покачала головой:
— Есть такой, но он в Петербурге. А мне срочно нужно.
— Я могла бы поговорить с Михаилом Ананьевичем, если вас устроит. Своего-то у меня нет, — Раиса Леонтьевна с сожалением взглянула на меня.
Я внимательно на неё посмотрела и подумала, что всё-таки Раиса Леонтьевна весьма умная женщина. Она, может, и не знала достоверно, но, видимо, чувствовала, что есть у меня элемент недоверия к её супругу.
Вслух же сказала:
— Да неловко мне столько всего у Михаила Ананьевича просить. И так он мне уже много помогает. Давайте так. Я попробую, поищу, а если не получится, тогда приду с поклоном.
— Приходите и так, без всяких поклонов, — облегчённо рассмеялась супруга Нурова.
А я для себя решила, что лучше подожду приезда человека, которого мне Порываев рекомендовал. Насколько я помнила, Иван Киреев довольно оборотистый молодой человек. Может, он мне и законника нормального найдёт, независимого. И был у меня ещё один вариант: глава сыска Пришельцев. Возможно, что и он сможет кого-нибудь порекомендовать.
Я очень рассчитывала на то, что в законе есть возможность не брать на себя эти долги, сделанные, по сути, совершенно чужой мне женщиной. А также планировала как можно быстрее оформить такую бумагу, чтобы никто больше такие долги на меня повесить не мог.
Понятно, что, скорее всего, мне придётся их выплатить. Но вопрос в том: сколько и в какой период времени. Потому что деньги «сейчас» и деньги «потом» — это совершенно разные деньги. И я бы хотела получить возможность оплатить потом, потому как пока, конечно, я себе этого позволить не могла.
Переговорив, мы с Раисой Леонтьевной прошли на балкон, где «дышали воздухом» остальные две дамы.
Баронесса Сушка, состроив обиженное лицо, попыталась отвернуться, но Раиса Леонтьевна ей не позволила.
— Мария Петровна, что же ты за столом шумела, а теперь отворачиваешься?
— Воздухом хочу подышать, — ответила баронесса и дополнительно буркнула: — объелась.
Худенькая, грустная девушка, которая за столом сидела с высоким, желчного вида мужчиной, Сергеем Николаевичем Вышинским, оказалась его супругой, Валентиной Егоровной. Сам же он и был тот самый «высокого ранга» чиновник, присланный из Москвы проверять дела в городе.
По виду Валентина Егоровна была в два раза младше мужа и выглядела грустно. Была молчалива. Разговор не клеился. Но Раиса Леонтьевна приказала нам всем подать десертного напитка. Черносмородиновая настойка подавалась в маленьких, похожих на напёрсток стаканчиках. После того как каждая из нас сделала по глоточку, все повеселели, и к нам даже присоединилась баронесса Сушка, которой досталось два наперсточка по её личной просьбе.
Конечно, разговор снова закрутился вокруг моей персоны, и Раиса Леонтьевна возьми да и расскажи про товары для красоты. Посыпались вопросы. Даже тихая Валентина Егоровна и та стала интересоваться, что уже говорить про баронессу.
Мне было не трудно. Наоборот, я даже была рада, что вредная баронесса заинтересовалась. Кто, как не она, бесплатно разнесёт всем новости.
А когда выяснилось, что первой образцы получит Раиса Леонтьевна, баронессу Сушку чуть удар от зависти не хватил. Хорошо, что против Раисы Леонтьевны баронесса выступать побоялась.
А я подумала о том, что мне надо хотя бы простенькую анкету завести, чтобы подспудно выявлять наличие аллергии на мёд. Иначе вместе с большими прибылями за косметику меня могут ждать и большие проблемы.
Наконец-то обед подошёл к концу. И все стали разъезжаться. А я попросила Раису Валентиновну, чтобы Полечка ещё немного у неё побыла. Время ещё было, а мне хотелось съездить к Пришельцеву, раз уж я в городе.
На выходе во внутренний двор увидела штабс-капитана Орлова.
— Фаина Андреевна, а я вас дожидаюсь, — честно заявил штабс-капитан и тут же добавил: — Рад, что снова встретились, — мужчина расплылся в улыбке. — Такая неожиданная приятность.
Я махнула дожидавшейся меня охране, показывая, что готова выезжать.
— Я тоже была рада вас видеть, Пётр Васильевич, спасибо, что поухаживали за мной.
— Фаина Андреевна, право слово, вы меня засмущали, — у Орлова и вправду покраснели щёки, — да только я вас дожидаюсь по другому вопросу.
— И по какому же? — проявила я заинтересованность.
— Я невольно услышал ваш разговор с господином из канцелярии суда, — уже без улыбки серьёзно произнёс Орлов.
Я внимательно посмотрела на мужчину.
— Я мог бы вам помочь, — сказал он.
— И каким образом? — добавила я холода в тон. А то мало ли, сейчас как получу непристойное предложение, и придётся штабс-капитана по лицу бить. Потому что он не баронесса Сушка, ему за такое слов будет недостаточно.
Но зря я так плохо думала об офицере. Он, запинаясь, предложил мне воспользоваться услугами его семейного законника, который проживал здесь, в Екатеринбурге.
— Спасибо, Пётр Васильевич, — совершенно искренне поблагодарила я мужчину. — Если я надумаю, где мне его найти?
Штабс-капитан дал мне карточку. А я подумала: «Так странно, что дворянин с собой карточку законника носит». Но мысль пришла, и я её тут же забыла, потому что штабс-капитан снова расплылся в своей потрясающей улыбке и, чуть понизив голос, сказал:
— Вижу, что вы спешите, Фаина Андреевна.
Мужчина посмотрел в сторону двуколки, рядом с которой гарцевал на коне Азат, а позади были ещё двое сопровождающих из отставников Пришельцева, и, наклонившись поближе, произнёс:
— Не сочтите за нахальство, но я бы хотел пригласить вас в оперу. У нас прекрасный театр, основанный ещё императрицей Екатериной, и через несколько дней там будет выступать прима московской сцены — Салина Надежда Васильевна, меццо-сопрано.
Я по-другому взглянула на штабс-капитана. Учитывая, на какой улице и при каких обстоятельствах состоялось наше знакомство, услышать от него про оперу было крайне необычно.
В оперу мне хотелось. Я в прошлой жизни в опере была несколько раз, и мне очень понравилось. Но я не знала, как это будет расценено, если я пойду туда вдвоём с офицером. И я спросила:
— Пётр Васильевич, одна я с вами не пойду. Но если у вас будет возможность достать билет для моей помощницы Веры Евстафьевны, то с радостью приму приглашение.
Сказав это, я сама собой загордилась, как удалось завернуть.
На лице штабс-капитана не отразилось недовольства, но я каким-то шестым чувством уловила, что тащить с собой третьего лишнего ему не очень-то и хотелось.