— Фаина Андреевна, да дело-то, в общем, ерундовое. Думаю, такой известный сыскарь, как Пришельцев, раскроет его быстро. Но у меня к вам вопрос, зачем вам адвокат? Вроде бы складывается так, что вы можете проходить по этому делу, как свидетель, вы знаете, что происходило, но не принимали участие в основном действии.
— Спасибо, Владимир Иванович, — ответила я. — Но мне бы хотелось, чтобы уж наверняка, чтобы получить разрешение от главы местного сыска. Именно поэтому я и вызвала вас. И ещё одно, господин Пришельцев запретил покидать губернию, а мне срочно нужно быть в столице, — сказала я.
Адвокат сразу же ответил:
— Не должно быть проблем и с этим. Пришельцев несколько перестарался, упомянув про столицы. Да, за границу лучше не уезжать. Но внутри Империи вы вполне себе вольны перемещаться.
— То есть мне не нужно получать какое-то дополнительное разрешение? — ещё раз уточнила я.
— Нет, — уверенно сказал адвокат. — Не нужно, вы вольны перемещаться, как хотите. Господин Пришельцев немного манкирует законами. Пока вы не признаны подозреваемой в убийстве, а проходите по делу как свидетель, вы можете общаться с кем хотите и ездить куда угодно. Единственное ограничение по закону, это выезд за пределы Империи. Всё остальное вам позволено.
Я же, всё-таки договорилась с Владимиром Ивановичем, что он подпишет для меня бумагу-разрешение от Пришельцева.
Я решила, что сразу после открытия своей лавки-магазина «Золотой мёд», возьму билеты в Петербург, о чём сразу и написала Алексею, потому как ехать я собиралась не одна и мне нужен был дом или квартира, где я смогу остановиться вместе с Полинкой. Оставлять её одну в имении я не собиралась.
***
Тем временем в ресторане «МедведЪ»
В ресторане в кабинете номер два, ставшем уже привычным для этих встреч, сидели двое. Один явно приехал сюда покушать, а вот второй, похоже, мучился от головной боли с похмелья. Перед ним стоял запотевший графинчик, на который он смотрел с неким вожделением.
— Да вы выпейте, выпейте, голубчик, — произнёс тот, кто всегда сидел против света, чтобы лица его не было видно собеседнику.
Человек, страдающий с похмелья, налил себе стопочку, залпом выпил горькую, поморщился, выдохнул и закусил солёным огурчиком.
— Ну что, господин хороший, — продолжил собеседник, — все сроки вышли, а я смотрю, дело, порученное вам, так и не сдвинулось с мёртвой точки.
Человек налил себе вторую стопочку и, не отвечая, выпил её. Через некоторое время он поднял уже более осмысленные глаза на того, кто спрашивал.
— Какие сроки? Разве можно в сроках измерить чувства? — хрипло проговорил он, — вы же сами хотели, чтобы всё было сделано чётко, без того, чтобы кто-то мог подкопаться. У меня всё по-честному, я так и действую.
Сидевший против света вздохнул и скептически поджал губы, мол «знаю я, как ты действуешь». А вслух сказал совсем другое:
— Ну что ж… Раз вы уверены в своём успехе, тогда мы дадим вам ещё две недели. Если вам и этого не хватит, то имейте в виду, что вас ждёт долговая тюрьма. А там не будет ни карт, ни женщин…
Он покосился на графин, и добавил:
—Водки там тоже не будет
— Не будет никакой долговой тюрьмы, — чётко, почти по-военному произнёс собеседник.
— Вот и славно.
Наступила короткая пауза.
— Помните, что барышня наша на месте не сидит, — снова проговорил тот, кто сидел про света, — скоро снова приедет в Екатеринбург на открытие своей лавки. Вот возьмите, — он кинул на стол карточку с золотым тиснением и добавил:
— И подготовьтесь вы, в конце концов так, чтобы она сама захотела с вами пойти.
.
Глава 43
Торжественное открытие медовой лавки и магазина было назначено на полдень.
Но день мой начался рано, из имения выехали ещё засветло и сперва я поехала к законнику, Николаю Николаевичу Головко, после чего мы вместе заехали к адвокату Владимиру Ивановичу Милонову. Я ещё предполагала, что придётся зайти в сыскную контору, чтобы самой пообщаться с Пришельцевым, но Владимир Иванович, увидев меня, сразу вытащил из папки лист бумаги. На нём собственной рукой господин Пришельцев поставил визу, означавшую разрешение на поездку в Петербург или Москву для дворянки Стрешневой Фаины Андреевны, так и было написано:
«Стрешневой Фаине Андреевне, дворянке, проходящей свидетелем по делу об убийстве князя Дулова Игнатия Ивановича, разрешается выехать за пределы Пермской губернии. В случае необходимости дачи свидетельских показаний Фаина Андреевна обязуется по возвращении лично явиться в сыскное отделение и предоставить необходимую информацию.»
Меня это вполне устроило. Я, конечно, представила себе какое лицо было у Александра Петровича Пришельцева, когда Милонов, уж и не знаю каким образом, вынудил его подписать такую бумагу, но подозреваю, что не очень довольное.
—Как вам это удалось, Владимир Иванович? — спросила я
— да, в общем-то, не так уж и сложно, — ответил адвокат, — там у Пришельцева уже есть определённые намётки по делу, поэтому он в вас уверен.
Я не обратила внимания на последнюю фразу, и не стала спрашивать дальше, а зря.
Просто отметила, что Владимир Иванович, как адвокат проделал большую работу. Я поблагодарила его, спросила, сколько должна за услуги, но Милонов денег не взял, сказал, что сделал по дружбе и попросил разрешения пригласить Веру Евстафьевну в оперу. Сказал, что через три дня в Екатеринбург приедет известный иностранный бас.
— Могу ли я пригласить её? — спросил он. Я ответила, что с моей стороны возражений нет и добавила:
— Вера сегодня как раз в Екатеринбурге, можете увидеться и сами у неё спросить.
Владимир Иванович оживился, уточнил, где и когда может с ней встретиться. А я за Веру порадовалась, Милонов мне понравился. Был он какой-то обстоятельный, домашний, и симпатичный.
А вот про себя подумала: «Что ж такое, у меня никак не складывается с культурной жизнью. На меццо-сопрано не попала, на тенора тоже. Вот теперь и бас приезжает, а я снова мимо.»
Ну да ладно. С Иваном Киреевым мы поехали обратно в магазин, а Николай Николаевич Головко отправился в свою контору. При этом он сделал копию документа, выданного Пришельцевым и разрешающего мне поездку. Я подумала: «Вот молодец законник. А то и правда, мало ли что.»
Сейчас у меня по плану торжественное открытие лавки, назначенное на полдень. Время выбрали специально, предполагалось, что к началу открытия гости проголодаются, а мы подготовили лёгкие закуски. Мария Александровна Голощёкина, владелица чайной лавки, помогла всё организовать. Для простого люда столы выставили прямо на улице, благо было лето. Для особых приглашённых внутри накрыли фуршетные столы, за которыми стояли официанты, раскладывавшие угощение по маленьким тарелочкам.
Но прежде, чем приступить к закускам, нужно было произнести речь, внутри магазина это намеревалась сделать я сама, а на улице должен был выступить заведующий магазином, но так как у нас пока эта должность была вакантна, то роль заведующего магазином временно исполнял Иван Киреев. Кандидаты у нас были, но мы, боясь ошибиться, всё ещё находились в процессе выбора.
Дамы собирались неторопливо, и к началу церемонии пришла примерно половина приглашённых. Чтобы занять их, я открыла фуршетные столы чуть раньше. Но к моему удивлению, к столам пришедшие дамы не бросились, а ходили по магазину, словно по музею, всё охали, ахали, спрашивали, что можно трогать руками, а что нет. Я разрешила трогать всё.
За красиво оформленным туалетным столиком с большим зеркалом стояли две опрятно одетые девушки, выдававшие пробные экземпляры и рассказывавшие о каждом продукте. Вскоре у них образовалась очередь, и мне пришлось пригласить ещё двух девушек, предусмотрительно нанятых Иваном, чтобы они встали рядом и помогали объяснять, что в какой баночке и как ею пользоваться.
Несколько дам я «застукала» за тем, что они, так сказать, «присваивали» маленькие флакончики с витрин. Но мы с Иваном заранее это обсудили и решили, что к таким неожиданным убыткам готовы. Хотя, конечно, было удивительно, потому что внутрь магазина были приглашены уважаемые и родовитые люди.
Пришла и мадам Голощёкина, оглядела всех по-хозяйски, покачала головой и, наклонив меня к себе, сказала:
— Эти особо покупать не будут, — и кивнула в сторону тех, кто тайком запихивал в карманы баночки, — им всё на халяву подавай, а вон те, — и она показала на нескольких скромно, но стильно одетых дам, — будут, и много. К ним иди, рассказывай.
Я улыбнулась, поблагодарила за науку и направилась в ту сторону. Среди собравшихся оказалась и княгиня Волошина, в этот раз, сменившая, видимо, в честь церемонии, чёрный цвет на тёмно-фиолетовый.
— Давайте я вам расскажу о продукции, которую мы производим в моём имении, — начала я, — здесь представлены образцы, здесь их можно попробовать, а можно и заказать, и мы привезём вам нужное количество и ассортимент.
Дамы улыбнулись. Видимо, им не очень хотелось ходить в лавку, куда заглядывали, скажем так, все подряд, и купчихи, и может жёны чиновников, я не знала, но именно они сейчас толпились возле туалетного столика, стараясь намазать на себя всё сразу, или, думая, что никто не видит, прятали флакончики по карманам.
Я кивнула одной из девушек, и она принесла мне презентационный набор. В него входили шесть видов эликсиров, разработанных мной и Верой Евстафьевной. Вера, кстати, тоже была здесь, но пряталась в подсобке, так и не захотела выходить и общаться с дамами. Хотя могла бы многое рассказать о продукте.
— Если я начну говорить, — сказала она, — все разбегутся. Я ведь буду формулы приводить. А кому они, кроме меня, интересны?
Я признала её правоту и разрешила пить чай в подсобке. Там, кстати, было специальное окошко с отличным обзором на торговый зал, и я была уверена, что Вера сидит и смотрит, словно в телевизор.
Я показывала дамам каждую баночку, рассказывала о свойствах, внимательно наблюдая за реакцией. Это оказалось полезным, потому как при упоминании тех или иных свойств, упругость кожи, чистота, отбели