Первая мысль была обратиться к супруге Вышинского, заодно узнать, удалось ли ей передать наши средства дамам во дворец. А вторая, конечно, довольно смелая, обратиться, к невесте моего, вернее, Фаининого бывшего жениха, Жировой Евдокии Николаевне, которая в письме подписалась, как свитная фрейлина императрицы, и вероятно, имела доступ ко двору.
И вот на неё-то у меня была самая большая «ставка».
***
Сборы заняли ещё один дополнительный день. Билеты на поезд были куплены, и мы с Полинкой отправлялись в Петербург. Дуню с собой брать не стала, да и родители её волновались, лето, много работы на земле, в огороде, а в крестьянской семье каждая пара рук на вес золота. Поэтому ехала только я с Полинкой, да охрана.
Подумала, что, если придётся задержаться в Петербурге, найму там на месте какую-нибудь гувернантку или няню для Полинки, а в дороге и сама справлюсь. Чего уж, я, не выросла же дворянкой, я Фаина Андреевна, бывший бухгалтер с рудника, которая и своих детей вырастила, и внуков нянчила. Справимся.
Когда мы садились на поезд, на перроне я неожиданно встретила ротмистра Диваева.
— Здравствуйте, Фаина Андреевна, — белозубо улыбнулся мне башкир.
— Здравствуйте, Айдар Абубакирович. Встречаете кого-то или провожаете? — спросила я.
— Еду, Фаина Андреевна, в столицу послали по делам, по службе.
Поняла, что ротмистр Диваев едет тем же поездом, что и мы, только мы с Полинкой купили себе места в первом классе, а он, как и положено офицеру, ехал во втором.
—А что же вы один? Штабс-капитана Орлова с вами не послали? — спросила я
— А вы не знаете? — вдруг перестал улыбаться ротмистр Диваев.
— Нет, а что я должна знать? — удивилась я
— Арестовали штабс-капитана Орлова по подозрению в убийстве князя Дулова, — по ротмистру было заметно, что он по-настоящему расстроен.
— Я не знала, — произнесла я, только теперь понимая, что за «намётки» появились у Пришельцева.
«Да, жаль штабс-капитана, и обидно, что вчера не заехала к Александру Петровичу,» — подумала я, а вслух сказала:
— Надеюсь, что глава сыска разберётся что к чему.
Ротмистр Диваев нахмурился ещё больше, и я, чтобы дальше не продолжать разговор, попрощалась:
— Ну что ж, Айдар Абубакирович, счастливого пути.
— Благодарю, Фаина Андреевна. Может, будем видеться на остановках, а если что-то понадобится, скажите, я обязательно принесу. Правда, из второго класса в первый не пускают, но, если вы скажете, меня точно пропустят.
— Хорошо, Айдар Абубакирович, буду иметь в виду, — кивнула я, а сама про себя подумала: «Ну уж, нет, не нужен ты мне, у меня вон охрана есть, со мной едет. Езжай в своём втором классе.»
Я никого специально не уведомляла о своём отъезде в Петербург. Даже Раисе Леонтьевне не стала писать, просто попросила капрала Васильева, что, если меня будут искать господин Нуров или его супруга, только в этом случае сказать, что Фаина Андреевна уехала по делам в Петербург. А если не спросят, то и не стоит говорить.
Капрал Васильев посмотрел на меня с подозрением и уточнил:
— Фаина Андреевна, мне что-то особенное нужно знать или делать? На что-то обратить внимание?
Мне не хотелось никому рассказывать про золото, которое будто огнём жгло мою сумку. Как доказательство я сложила все найденные камушки в одну шкатулку и везла с собой.
— Иван Иванович, — сказала я, — проследите, чтобы посторонние не шастали по территории, особенно возле пасеки. Никто не должен отираться там без дела. Возможно, стоит даже немного расширить охранную зону. Мы теперь в собственной лавке мёдом торгуем, не дай бог что-то с ним случится.
Я надеялась, что старый капрал поверит в мои тревоги. Хотя, судя по скептическому выражению его лица, понял он одно, что хозяйка что-то скрывает. Не хочет говорить, но поручения даёт серьёзные. А значит, и дело серьёзное.
— Хорошо, Фаина Андреевна, я вас понял. Охрану усилю, но, когда вернётесь из Петербурга, вы мне всё-всё расскажете. Ладно?
— Хорошо, Иван Иванович, — улыбнулась я, — от вас ничего не скроешь. вот вернусь и расскажу.
Глава 45
Первые пару часов Полинке было очень интересно в поезде, её было не оторвать от окна. Благо купе у нас было просторное, почти как комната в имении, игровая, в которой мы с Полинкой читали ей сказки и раскладывали её игрушки.
В соседнем, более маленьком купе ехала наша охрана, капрал Васильев выделил мне двух отставников, Ивана Ивановича Богатырёва и Семёна Ефремовича Зайцева. Я решила, что двоих будет достаточно, тем более что, если брать больше людей, то надо было бы уже покупать второе купе. Деньги у меня, конечно, были, но транжирить их я не собиралась, а покупать охране билеты во второй класс смысла не было. Какой же смысл в этой охране, если они будут ехать от меня через два вагона? Поэтому в такой компактной компании мы и путешествовали.
Ну конечно, через пару часов Полинке стало скучно, и мы начали с ней играть. Зато мне не было скучно, так, занимаясь с ребёнком, поиграли, поели, поспали, я даже не заметила, как мы добрались до Казани. Казанский вокзал был больше , чем в Екатеринбурге, но в основном много места занимала ресторация, возможно именно поэтому остановки здесь всегда были долгими.
Остановка в Казани длилась, что-то около двух часов, и мы с охраной выбрались прогуляться и перекусить. Ну и, конечно же, не успели мы сесть за стол, как появился, сияя белозубой улыбкой, ротмистр Диваев.
— Фаина Андреевна, — улыбаясь, сказал ротмистр, — ну что же вы за мной не прислали? Я уж так ждал, так ждал…
— Айдар Абубакирович, — сказала я вежливо, — видите, с ребёнком путешествую, поэтому скучать нам некогда. Да и охрана у меня имеется, помогают.
Отставники встали, представились коротко, по-военному.
— Это хорошо, что помогают, — сказал ротмистр Диваев, — но всё же путешествие долгое. Прошу вас, Фаина Андреевна, не забывайте, что я тоже в этом поезде, — ротмистр просто сиял улыбкой, — и я всегда готов помочь.
Проговорив, ротмистр печальным взором окинул наш стол, за который я его так и не пригласила, и откланялся. Ему тоже надо было поесть.
Я обратила внимание на девушку, которая сначала зашла в ресторанный зал, нерешительно осмотрелась, мне показалось, что голодным взглядом посмотрела на еду на столах, после чего подошла к официанту, и что-то спросила. Выслушав ответ, она вздохнула и вышла обратно на улицу. Теперь она сидела лавочке, какая-то бледная и потерянная, и почему-то я подумала, что она нуждается в деньгах.
Вида девица был весьма образованного, не знаю почему мне именно это определение показалось уместным. На девушке было почти новое чистое платье, на голове гладкая причёска, на руках перчатки, на ногах, аккуратные, слегка заношенные ботиночки. Чем-то она мне напомнила Джен Эйр*.
(*Джен Эйр главная героиня роман английской писательницы Шарлотты Бронте)
Я жестом подозвала официанта, к которому она подходила, и спросила:
— А что у вас спрашивала эта девушка?
И, как я и ожидала, оказалось, что спрашивала она про цены. Конечно, здесь, в этом ресторане на станции, они были достаточно высокие, и тогда я, недолго думая, повернулась к Ивану Ивановичу и сказала:
— Иван Иванович, видишь, там девушка сидит?
— Вижу, — одобрительно сказал Иван Иванович, уже понимая, что я хочу сделать.
— Позови её к нам, скажи, что хозяйка просит к столу.
А стол у нас, надо сказать, был весь уставлен едой, потому что я решила заказать побольше, и чтобы отставники мои не стеснялись. Решила, что охрану надо кормить хорошо, поэтому посмотрела, что они заказывали, и добавила ещё к заказу похожих блюд. Ехать нам ещё долго, а вагона-ресторана в поезде не было, их, к сожалению, ещё не придумали, поэтому всё, что не доедим сейчас, мы можем взять с собой и доесть чуть позже. Хотя бы вот эти вот симпатичные булочки с корицей, на которые ни у кого не хватило сил.
Из окна ресторации я наблюдала, как Иван Иванович подошёл к девушке. Она сначала испуганно на него посмотрела, но потом он ей показал через окно на стол, где сидела я и Полинка. Увидев меня, а потом и разглядев, что я сижу с ребёнком, девушка как будто просияла, обрадовавшись. Мне через окно было плохо видно её лицо, но показалось, что она улыбнулась.
Когда она вошла в ресторацию и подошла к столу, то сначала представилась:
— Анна Мещерякова, мещанка
Я услышала, что и разговаривает она очень чисто, представившись в ответ, представила и себя и Полинку, предложила ей присоединиться к нашей трапезе. Мне понравилось то, что она не стала ни стесняться, ни жеманничать, а поблагодарила и сказала:
— Я такая голодная, а здесь такие высокие цены. С радостью приму ваше приглашение! Я вам так благодарна!
И с удовольствием за обе щёки начала уплетать. Когда она поела, конечно, она и порозовела, и настроение у неё улучшилось, и в какой-то момент начала общаться с Полинкой, сидевшей у меня на коленях, протянула ей руки, и та сразу пошла к ней, хотя обычно чужим не доверяла.
Я не сказала, что Полина у нас не разговаривает, но Анна, сама каким-то образом поняла, что у ребёнка есть особенности. И буквально в несколько слов «заставила» Полинку улыбаться, а ещё через несколько слов, я смогла спокойно поесть, потому что она взяла Полинку на себя и стала играть в какую-то игру с пальчиками.
Я на это смотрела и вспоминала, что да, игры-считалочки с пальчики, мелкая моторика, через которую завязано развитие речи, мозга… Как же я быстро всё забыла. Вот же старая я кошёлка.
И тогда я спросила:
— Анна, а ты так хорошо управляешься с детьми. У тебя, наверное, много сестёр, братьев?
— Нет, — сказала она, — мне просто нравится заниматься с детьми, и ещё я училась этому. Я профессиональная гувернантка и еду к работодателю, к графу Горелову, буду учить его семилетнюю дочь, и Анна достала письмо.
Письмо я прочитала, там было два листа, на первом характеристика Анны из Казанской школы, где Анна обучалась шесть лет, а потом ещё два года преподавала младшим деткам, а на втором листе подтверждение, этакий мини-контракт, подписанный от имени графа Владимира Горелова.