Сердце в груди заколотилось, словно пыталось вырваться из груди. Я попыталась вдохнуть, но показалось, будто воздуха в коридоре не хватает, неожиданно стало душно. Мне показалось, что стены начали сжиматься. Я вскочила, побежала по коридору в комнату, распахнула окно и, сделав глубокий вдох, неожиданно закашлялась, возникло ощущение, что мне в лёгкие попала пыль, и горечью осела на языке и зубах.
— Это какой-то ужас! — вырвалось у меня, захотелось закричать, громко и пронзительно.
Я представила маленькую Полинку. Она ведь даже сказать ничего не может… Кто с ней? Как она?
Перед глазами стояла Анна, испуганная, с Полинкой на руках. А я в это время в уютной гостиной с Императрицей, рассказываю о мёде и эликсирах.
И вдруг, словно гром среди ясного неба, раздался звонок в дверь.
Я обернулась. В дверях комнаты стоял Тихон. Он смотрел на меня с тревогой.
— Что там написано, Фаина Андреевна? — спросил он хрипло.
***
— Тихон, иди открой дверь, — сказала я.
Тихон пошёл в коридор, а я осталась стоять у окна, отсюда мне не было видно входную дверь, но я услышала женский голос.
Вскоре в дверном проёме снова появился Тихон. Лицо его было мрачным.
— Фаина Андреевна, это хозяйка.
— Пусть пройдёт, — кивнула я.
В комнату вошла владелица доходного дома, Варвара Капитоновна. Увидев меня у распахнутого окна, она сразу заговорила:
— Фаина Андреевна, я вам сообщить… Увидела, что вы вернулись. В общем, я взяла на себя смелость и отправила вашего охранника в больницу.
Мы с Тихоном переглянулись. Только теперь я вспомнила про охранника, и мне стало стыдно, что, думая только о Полине, я совершенно забыла о человеке, который должен был её охранять.
— А что с ним случилось? — спросила я.
— Его нашли в сквере без сознания, — ответила Варвара Капитоновна, — голова вся в крови, — на лице женщины появилось сочувствующее выражение, —мы сразу вызвали больничную карету, и его отвезли в больницу.
Ноги у меня вдруг подкосились. Я отошла от окна и села.
— Варвара Капитоновна, спасибо большое… Сколько я вам должна?
— Да полноте, Фаина Андреевна, — махнула она рукой, — вот.
И она протянула мне записку, на которой было написано название больницы и адрес.
— Вот сюда его отвезли. А ещё… приходил городовой наш. Интересовался, когда вы вернётесь. Хотел с вами поговорить.
— Городовой? — переспросила я, ощущая, как волна напряжения накрывает с новой силой.
— Он хороший человек, — поспешила добавить Варвара Капитоновна, — на нашем участке давно работает. Афанасий Иванович его зовут.
— Да-да… — выговорила я, с трудом укладывая в голове, что теперь мне ещё и с каким-то Афанасием Ивановичем нужно говорить. А главное, я подумала, что сейчас этого делать было нельзя, вдруг за мной следят.
Я подняла глаза от записки с адресом больницы и взглянула на хозяйку:
— Варвара Капитоновна, могу я вас попросить, передайте, пожалуйста, городовому, чтобы он пришёл позже, или когда я из больницы вернусь. Я хочу сначала навестить своего человека.
— Да-да, конечно, Фаина Андреевна, — кивнула она, — обязательно передам.
Она замолчала, помедлив, а потом тихо спросила:
— А что случилось-то? Где ваша племянница?
Я вздохнула:
— Пока ничего сказать не могу, простите меня. Сейчас съезжу в больницу, а потом обязательно всё расскажу.
— Конечно… конечно… — слабо улыбнулась Варвара Капитоновна, — ну, я пойду тогда.
— Да, идите, спасибо вам большое. Тихон, проводи, — сказала я.
Хозяйка доходного дома вышла, а мы с Тихоном переглянулись.
— Поехали, Тихон. Съездим в больницу, навестим Митрофана, — произнесла я.
***
Тихон быстро нашёл извозчика, и мы поехали в больницу, куда больничная карета увезла моего охранника. По странному стечению обстоятельств, это оказалась та самая больница, с которой началась моя жизнь в этой реальности.
В больнице мы довольно быстро узнали, куда его положили. Он находился в общей палате, где лежало порядка десяти человек. Я тут же отправила Тихона договориться, чтобы его перевели в отдельную палату.
Тем более что это была именно та больница, где я пришла в себя, и я точно знала: отдельные палаты здесь имеются.
— Фаина Андреевна! — вдруг услышала я за спиной знакомый голос.
Я обернулась, и с радостью увидела Анфису Васильевну. Широкое добродушное лицо её сияло. Я радостно обняла добрую женщину.
— Фаина Андреевна, какая вы стали красивая! — воскликнула она, — как вы? Где вы? Какими судьбами?
— Ой, Анфиса Васильевна, — улыбнулась я, и поняла, что в груди немного потеплело, я искренне была рада видеть эту женщину, если бы только не обстоятельства, — столько всего произошло.
— Анфиса Васильевна, вы-то как? — спросила я.
— Да что я, — развела она руками, — вот работаю.
В этот момент подошёл Тихон.
— Фаина Андреевна, всё уладил. Сейчас Митрофана перевезут в отдельную палату, — доложил он.
— Как он, Тихон? — спросила я, тревожно глядя на него.
— Пока в себя не приходил, — ответил он, — но доктор говорит, что прогноз положительный.
— Я бы хотела поговорить с доктором, — сказала я.
— Пойдёмте, Фаина Андреевна. Я договорился, доктор вас ждёт.
— Что случилось-то у вас, барышня? — вмешалась Анфиса Васильевна, обеспокоенно глядя на меня.
— Ох, Анфиса Васильевна. Приехали мы в Петербург по делам, а моего человека кто-то ударил. Говорят, нашли его сегодня утром в сквере, голова в крови… Вот и привезли к вам. Сейчас хочу выяснить, что с ним.
— Ох, так это… Такой видный, высокий, крупный мужчина?
— Да, да, это мой охранник, — кивнула я.
— Фаина Андреевна, да вы стали, как знатная дама, у вас теперь и охрана имеется, — покачала головой Анфиса.
— Да, Анфиса Васильевна, крутимся понемногу, — попыталась я улыбнуться.
И несмотря на то, что все мысли были о другом, я вдруг заметила, что у Анфисы Васильевны лицо грустное, потухшее.
— А что у вас случилось, Анфиса Васильевна? — спросила я, — вы какая-то невесёлая.
— Да, новое начальство в больницу пришло, барышня. Всем сказали, что больше нельзя проживать на территории. Вот скоро мне надо освободить ту каморку, что я здесь занимаю. А куда мне идти-то? У меня ж своего дома нет.
И в глазах женщины появились слёзы, а губы её задрожали.
Я посмотрела на неё, и решение пришло мгновенно:
— Анфиса Васильевна, а вы очень хотите тут остаться работать? Или, может, поедете со мной, ко мне в имение, под Екатеринбург? Мне такие руки, как у вас, очень нужны.
— Барышня, Фаина Андреевна, да вы что… Куда ж я… Так далеко-то…
— Зато у вас там будет своя комната, а глядишь потом и дом отстроим, — подмигнула я.
Глаза у Анфисы Васильевны загорелись.
— Ну, барышня, коль не шутите, то буду рада, если заберёте меня с собой.
— Заберу, конечно! А пока, если вам некуда идти, у меня здесь в Петербурге снята квартира в доходном доме. По хозяйству с собой никого не брала, так что берите вещи и переезжайте пока ко мне. А оттуда уже вместе поедем.
Женщина закрыла лицо руками, полные плечи её затряслись.
— Ну что вы, Анфиса Васильевна? Вы что? Плачете?
— Ничего, барышня,… просто от счастья плачу, — выдохнула она.
— Ладно, Анфиса Васильевна, давайте, заканчивайте плакать, — с улыбкой, нарочито строго сказала я, —я пойду поговорю с доктором, а потом своего больного навещу.
Анфиса Васильевна вскинулась:
— Не переживайте, барышня, я за ним уж присмотрю! Я как раз к тем палатам прикреплённая. А если и не прикреплённая, то договорюсь, сама буду следить.
— Я даже не сомневаюсь, Анфиса Васильевна, — с улыбкой сказала я и пошла к доктору.
Как я и предполагала, доктор оказался другим, не тот, что наблюдал меня, когда я пришла в себя в этой больнице. Он сообщил, что мужчину ударили по голове чем-то тяжёлым и тупым. Удар был нанесён справа.
— Значит, либо бил левша, либо ударили сзади, когда он не видел, — заключил он.
Но, по его словам, организм у охранника крепкий. Кости черепа проломлены не были, все повреждения только внешние. Сказала, что есть шанс, что восстановится быстро.
— Тогда, пожалуйста, сообщите мне, когда он придёт в себя, — попросила я.
— Конечно. Для пациентов, находящимся в отдельных палатах, у нас предусмотрен такой сервис. Мы пришлём вам посыльного.
Я написала адрес, куда отправить известие, попрощалась и по пути снова зашла к Анфисе Васильевне. Оставила ей записку с адресом.
— Анфиса Васильевна, как смена закончится, сразу собирайте вещи, да приходите. Вот, — я достала из сумочки две монеты по рублю и вложила ей в руку.
— Да куда ж так много-то, Фаина Андреевна?
— Анфиса Васильевна, мало ли что. Пригодится. Грузите всё на извозчика и приезжайте. Комнат в квартире несколько, одну я вам выделю. Будете мне по хозяйству помогать.
— Да я-то… Да, конечно… — просияла Анфиса.
На том и порешили.
И мы с Тихоном поехали домой, «ждать инструкций». А вечером посыльные принесли два письма.
Глава 52 ч.1
Когда мы вернулись домой, квартира, прежде казавшаяся мне светлой и уютной, вдруг показалась холодной, тёмной и словно бы нежилой. Всё в ней стало каким-то чужим.
Первым желанием было написать Алексею. Но потом я остановилась, подумала, что надо подождать. Не писать пока ни ему, ни Кошко. Я не была уверена, что за мной не следят. Только вот вопрос, кто бы это мог быть?
Когда раздался звонок в дверь, я сначала замерла, потом подумала, что может быть это Анфиса Васильевна приехала, но осторожный стук в дверь и голос Тихона:
— Фаина Андреевна, посыльный.
Я вышла, в голове метались мысли, что, если это посыльный который принёс «инструкции», то надо бы его схватить и … допросить. Но это оказался посыльный в ливрее императорского дома, он принёс приглашение на завтра в Зимний дворец, на малый парадный ужин по случаю приезда младшей сестры его Императорского Величества великой княгини Марии Александровны и ее мужа, герцога Эдинбургского.