И тут я поняла, что моё появление, видимо, совпало с какими-то их внутренними интригами.
— Вы можете вызвать Кошко Аркадия Никифоровича, — сказала я, — он в курсе этого дела.
Услышав фамилию сыщика, Клопов немного успокоился.
— Хорошо, — произнёс он, но добавил: — Я должен сейчас идти к императору. А вы, — он взглянул на меня, — пока посидите и подумайте, что ещё вы мне забыли сказать.
Он вызвал охрану. Меня отвели в подвал дворца и заперли в одной из комнат, сильно смахивающей на тюремную камеру.
Я присела на узкую лавку и посмотрела на дверь.
— Вот ты попала, Фаина Андреевна... — пробормотала я, — и похоже, что в этот раз очень сильно.
Глава 55
В этой «тюремной камере» я провела, наверное, несколько часов. Серые стены навевали тоску, свечка, которая стояла на маленьком столе, почти догорела. Конечно, в полной мере это не была камера, скорее это была тёмная комната без окон, довольно сухая, но душная и неприятная в своей замкнутости.
Из-за отсутствия окон я совсем потеряла счёт времени. Судя по тому, что мне уже захотелось есть, пить и в туалет, казалось, что скоро должно было начать светать. Я решила, что, если никто не придёт, буду стучать ногами в дверь.
Внутри зрела решимость добиваться правды, потому что в полдень у меня встреча с нотариусом, и что будет с моей Полинкой, если я туда не явлюсь?
Когда свечка в последний раз вспыхнула и погасла, а я уже дошла до высшей степени отчаяния, той самой, когда я уже была готова начать сносить дверь, она вдруг распахнулась. И в дверном проёме, в тускло освещённом коридоре, я с увидела круглое лицо Аркадия Никифоровича Кошко.
У меня вырвался вздох облегчения.
— Ну, Фаина Андреевна, — сказал он, улыбаясь в свои пышные усы, — вот уж не думал, что в следующий раз мы с вами встретимся при таких обстоятельствах. Пойдёмте, я всё Клопову объяснил.
Я вышла из «камеры», и мы пошли с Аркадием Никифоровичем наверх.
Аркадий Никифорович, несмотря на все свои аналитические способности, которые, как я когда-то слышала, снижают эмпатию, оказался очень чутким человеком. По пути он остановился возле неприметных дверей и предложил:
— Фаина Андреевна, думаю, что вам сначала следует зайти сюда. Я подожду здесь.
Я сначала недоумённо посмотрела на него, но, зайдя за дверь, поняла, что это была туалетная комната, довольно приличная и чистая. Я сделала всё, что накопилось за время сидения в камере, ополоснула лицо, и посмотрела на себя в зеркало. Вид у меня был замученный, но решительный.
— Ну что, Фаина Андреевна, — сказала я себе, глядя в отражение на своё бледное лицо, — врагу не сдаёмся.
Решение было принято, я знала своего врага в лицо и даже по имени, и теперь была готова сделать всё, чтобы победить.
По тёмным и безлюдным коридорам Зимнего дворца, скорее всего это было служебное крыло, мы прошли в уже знакомый мне кабинет Клопова.
Сам Анатолий Алексеевич Клопов сидел за столом. Вид у него тоже был усталый. Увидев меня, входящую вместе с Аркадием Никифоровичем, он встал и, надо отдать ему должное, извинился:
— Простите, Фаина Андреевна, время такое, не всем можно верить.
— Понимаю вас, Анатолий Алексеевич, — сказала я без улыбки
— Но не прощаете, — грустно сказал Клопов
Я не стала отвечать, но чиновник не стал расстраиваться и, улыбнувшись предложил:
—Есть хотите, Фаина Андреевна?
Я взглянула ему в лицо и вдруг я увидела, что глаза у него добрые, а не бешеные, как мне показалось несколько часов назад, когда он, не разбираясь, запихнул меня в «камеру». У его глаз были морщинки, такие, какие бывают у людей, которые часто улыбаются.
Я покосилась на стол, на котором стояли чайник и чашка.
— От чая с пряником не откажусь, — сухо сказала я, не улыбаясь.
Но Клопов всё равно ещё раз улыбнулся:
— Вот вы, барышни, всё бы вам пряники жевать. Давайте что-нибудь посущественнее с кухни попросим.
И несмотря на то, что уже было около двух часов ночи, я вскоре сидела и ужинала холодной бужениной в кабинете коллежского асессора Клопова.
Я ещё раз подробно рассказала всё, что знала, и добавила, что завтра в полдень у меня встреча у нотариуса, на подписание документов о передаче земли.
При нашем разговоре присутствовали ещё двое. Они не представились, были одеты в чёрные, безо всяких украшений, камзолы и даже пуговицы у них были простыми, а не золотыми с гербами.
Я полагала, что это и есть та самая Тайная канцелярия, о которой так много говорят, но которую никто не видел. А те, кто видел, видимо, никому не рассказывали.
Клопов и Кошко переглянулись, и Клопов произнёс:
— Такое дело, Фаина Андреевна. Сейчас мы с вами подготовим документы о передаче прав на месторождение государству. Утром я быстро всё оформлю, и вам останется только подписать. Но мне надо точно знать, что вы не отступите. Согласны?
Я кивнула. На мой взгляд, это был лучший план из всех, что я могла себе представить.
Но это было ещё не всё.
— Готовы ли вы помочь нам, чтобы мы потом смогли помочь вам? — спросил Клопов.
Двое в сером вдруг буквально впились в моё лицо глазами. Но решительности мне было не занимать, да и терять уже нечего, поэтому я коротко кивнула и сказала:
— Да.
Мне рассказали план. На мой взгляд, там было несколько непродуманных мест, о чём я и сообщила.
И Клопов, и Кошко взглянули на меня с уважением.
Но прокомментировал мои вопросы один из тех в чёрных сюртуках, кто не был, мне представлен:
— Вы считаете, что эти люди способны на убийство?
Я удивлённо посмотрела на сидящих передо мной мужчин:
— Я не считаю, я знаю, господа. Эти люди убили моего брата и его жену. И практически убили меня. Так почему вы считаете, что сейчас их что-то остановит?
Клопов нахмурился, посмотрел на Кошко, и тот сказал:
— Фаина Андреевна, а возьмите с собой пистолет.
Он достал маленький, практически уместившийся в моей ладони, пистолет.
— Это полуавтоматический пистолет браунинг, — пояснил Кошко.
Настала моя очередь удивляться.
— И что я с ним буду делать? — спросила я.
— Ну, если вдруг так сложатся обстоятельства, что мы не будем успевать, — ответил он, — у вас будет шанс себя защитить.
А я мрачно пошутила про себя, что у меня будет шанс застрелиться… Но вслух этого, конечно, не сказала.
Вслух я сказала только:
— Он большой.
— Это дамская модель, — возразил один из мужчин в чёрном сюртуке, — в вашу сумочку поместится.
И я вдруг поняла, что отпускать меня сегодня никто не собирается, что навстречу я поеду из Зимнего дворца.
— А если они за мной следят? — спросила я.
— Ну, если они за вами следят, то они уже должны знать, что вы не ночевали дома, — заметил Кошко.
— Меня это не устраивает, — сказала я, поняв, что если буду сидеть и мямлить, то эти деятели ничего не предпримут, — что, вы знаете, где они могут держать Полину?
— Мы ищем, — коротко сказал Клопов.
— Постарайтесь найти до того момента, как я поеду к нотариусу, — потребовала я и добавила:
— Причём так, чтобы ни у кого до последнего не возникло сомнений, что они контролируют ситуацию.
Я вздохнула, переводя дыхание, и добавила:
— А сейчас прошу, выпустите меня, я поеду на квартиру и проведу оставшиеся часы дома. И на встречу с нотариусом я поеду из своей квартиры.
Мужчины удивлённо посмотрели на меня, но я была непреклонна. Остановить меня можно было только снова заперев, потому что это была моя жизнь. И мне решать, как лучше поступить.
Кошко крякнул, покачал головой и сказал:
— Фаина Андреевна дело говорит.
И обратившись к Клопову, добавил:
Анатолий Алексеевич, распорядитесь, пожалуйста.
Так меня всё-таки выпустили, и вскоре я спустилась во внутренний двор Зимнего дворца. Там мне выдали экипаж для задержавшихся гостей, и там же я нашла Тихона.
— Что случилось, Фаина Андреевна? — встревоженно спросил он, — мне никто ничего не объяснил, сказали только, чтобы я оставался ждать здесь.
— Всё нормально, Тихон. Едем домой, — ответила я.
По ночным улицам Петербурга, несмотря на то что в центре было довольно много фонарей, ехать было несколько жутковато.
Я смотрела на улицы, залитые серым светом, изредка ещё попадались прохожие, которые были больше похожи на тени, нежели на живых людей, они появлялись, неожиданно выныривая из распахнутых проёмов дворов, и также исчезали.
Наконец-то мы доехали до доходного дома. Внутри я, как ни странно, почувствовала себя в безопасности, возможно, потому что было тепло и светло.
В нашей квартире никого не было. Я предположила, что Анфиса Васильевна пошла опять в ночную смену на работу. Никаких писем и записок нам не приносили.
Как мне удалось уснуть, я не знаю, но только сон накрыл меня сразу, как только голова моя коснулась подушки. Причём сон был плотный, без сновидений и прерываний. И встала я сама рано, в семь утра уже открыла глаза, вспоминая, что сегодня мне предстояло сыграть роль.
Вот только у этого «спектакля» было два постановщика и оружие было заряжено настоящими патронами.
Глава 56
А утром пришёл посыльный. У него была записка, подтверждающая перенос встречи с нотариусом на более раннее время. Я посмотрела на часы, было восемь утра. Если ранее встреча планировалась на полдень, то сейчас её переносили на десять утра.
«Значит, всё-таки следят,» — подумала я.
Как бы передать Кошко или Клопову информацию? Но сделать это так, чтобы быть уверенной в том, что никто не отследил… я не знала как.
И тогда, собравшись на встречу, я вышла из дома, и вдруг увидела знакомое лицо в чёрном сюртуке. Я кивнула и довольно громко обратилась к Тихону:
— Тихо, я в Коллегию Канцелярий к десяти утра. Найди мне экипаж.
И судя по тому, что человек в чёрном сюртуке быстро куда-то пошёл, моё «сообщение» было принято.