Неподалёку от центральной улицы Иван выскочил, сказал, что дойдёт пешком, и отправился в магазин, а я доехала непосредственно до участка и пошла сразу в отделение сыска, к Пришельцеву.
Александр Петрович был на месте. Я постучалась в дверь и, не дожидаясь ответа, сразу вошла.
— Свободны, Александр Петрович?
— О! — воскликнул Пришельцев. — Фаина Андреевна, свободен, свободен, заходите.
Я присела. Лицо у Александра Петровича было донельзя довольное, и вскоре я узнала почему.
— Да, Фаина Андреевна, получил я бумаги, которые мне Аркадий Никифорович выслал. Ночь не спал, пока всё не прочитал. Ну, скажу я вам, такое вы змеиное гнездо разворошили! Волна по всей империи пошла.
Я скромно потупилась и сказала:
— Я, Александр Петрович, просто выжить хотела. Даже в мыслях не имела гнёзда ворошить.
— Ох, Фаина Андреевна, не буду вам всего рассказывать, много там есть чего, что даже и ещё продолжится.
— Ой, и не рассказывайте, — попросила я. — У меня от своих проблем, знаете ли, голова пухнет.
— Но тут вы правы. Давайте сосредоточимся на том, что нам с вами надобно решить. Аркадий Никифорович уже выехал из Петербурга, значит, дня через два–три будет здесь, у нас.
— По информации от Кошко, — продолжил он, — у погибшего в столице ротмистра Диваева был архив, в который он записывал все задания «хозяина» и хранил расписки.
Пришельцев подкрутил усы, и без того прекрасно закрученные, и добавил:
— Откуда Кошко это знает, Фаина Андреевна, я вам не скажу, — взмахнул он руками, — но если Аркадий Никифорович это написал, то значит, так оно и есть.
Я посмотрела на Пришельцева и спросила:
— И что нам даст этот архив?
Пришельцев терпеливо ответил:
— Он выведет нас на того, кого Диваев называл «хозяином».
— Ну так мы же и так знаем, кто это, — сказала я раздражённо.
— Знать, Фаина Андреевна, — поучительно произнёс Пришельцев, — и иметь на руках письменные доказательства — это разные вещи.
Я вздохнула:
— Ну и где мы возьмём этот архив? Где?
— За вами, помнится, ухаживал некий штабс-капитан Пётр Васильевич Орлов?
— Д-да… Пётр Орлов ухаживал.
— Так вот, — сказал Александр Петрович, — есть основания полагать, Фаина Андреевна, что эти бумаги хранятся у него. Вы бы попросили у Орлова передать вам эти бумаги.
— А как? — спросила я.
Пришельцев усмехнулся:
— Ну не мне вам рассказывать. Если он проявлял к вам интерес, то… сделайте так, чтобы он принёс вам эти бумаги.
— У меня жених есть, — оскорблённо заявила я.
— Когда вы успели, Фаина Андреевна, снова женихом обзавестись? — удивился Пришельцев.
— Тогда, — упрямо повторила я тоном, подразумевающим, что это только моё дело.
Пришельцев вздохнул:
— Я надеюсь, Фаина Андреевна, вы жениху своему об этом деле не рассказывали?
— Нет, — ответила я, — но собираюсь сообщить в письме.
— Вы отсюда собираетесь письмо отправить?
— Да, — удивилась я, — а почему нет? Я вот уже, вот, у меня письма с собой.
Я достала из сумки два письма, показала Пришельцеву, объяснила:
— Я хотела отправить одно письмо жениху, а второе — в канцелярию Его Императорского Величества с просьбой отсрочить приезд специалистов.
По мере того, как я говорила, лицо Пришельцева менялось от удивлённого до возмущённо-изумлённого. В конце концов он просто схватился двумя руками сначала за усы, потом за голову, после чего посмотрел на меня долгим взглядом. Затем, пригорюнившись, положил голову на ладонь и грустно сказал:
— Фаина Андреевна, вы же нам чуть было всю операцию не сгубили. Письма свои куда-нибудь спрячьте. Потом отправите.
— А в чём дело? — изумилась я, не ожидавшая такой реакции от начальника сыска города Екатеринбурга.
— Скорее всего, Фаина Андреевна, вся ваша почта изымается или просматривается. Поэтому, как только вы сдадите в почтовом отделении ваше письмо, и, может быть, не только даже в Екатеринбурге, а и в пригородах, то оно тотчас же попадёт на стол Михаилу Ананьевичу Нурову.
Я замолчала. Мне даже в голову не могло прийти, что такое возможно. Хотя… если он не пропустил моё заявление на отделение от рода Анны Игнатьевны, то вполне может быть, что он и отслеживает мою переписку.
— Хорошо, — сказала я. — Я пока не буду писать.
— Вообще пока не предпринимайте никаких действий, — с чувством сказал Пришельцев. — Я же вижу по вашему лицу, что вы уже что-то задумали.
А я действительно начала думать о том, чтобы отправить Ивана Киреева в Петербург. Ну так, вместо письма. Но Пришельцев, будто бы прочитал мои мысли:
— Если сейчас из вашего имения начнут уезжать люди, это всё будет сигналом для господина Нурова. Потерпите несколько дней. Сейчас приедет Кошко, Аркадий Никифорович, и ситуация достигнет своей кульминации. Всё разрешится.
Я снова вздохнула. А что мне оставалось? Только вздыхать.
— Так, а мне что тогда сейчас делать? — растерянно спросила я.
— Ваша задача сейчас, Фаина Андреевна, получить архив Диваева. И чтобы ваша матушка думала, что вы согласны с её планом.
— С каким планом? — подозрительно спросила я.
— А она вам ещё не озвучила? — задал странный вопрос Пришельцев.
— Нет…
— Ну так пообщайтесь с ней, — загадочно произнёс Пришельцев, — потом, если что, расскажете.
— Хорошо, — сказала я, раздумывая, как бы связаться с Орловым.
— Фаина Андреевна, как прибудет Аркадий Никифорович, я через капрала Васильева передам вам информацию. Сами не приезжайте.
— Я что, даже в свой магазин не могу приехать? — спросила я.
— В магазин можете. Ко мне пока больше не приезжайте.
Я кивнула. Похоже, действительно, то дело, которое я затеяла, весьма и весьма опасное, раз Пришельцев рекомендует такие меры предосторожности.
Ну ладно, потерпим немного. Сердце сжало при мыслях об Алексее.
«Он обещал приехать, — подумала я. — Он приедет».
Глава 70
Фаина
От Пришельцева я поехала в магазин, поездка по городу оказалась приятной, но мысли меня одолевали самые разные, я и так всё время ощущала какой-то дискомфорт из-за того, что придётся терпеть в своём доме неприятных мне людей, а теперь ещё добавилось то, что у Петра Орлова надо забрать архив Диваева.
Любопытно, а зачем Петру Орлову понадобился этот архив? В память о погибшем друге? Или что-то ещё? Всё же Пётр вызывал у меня смешанные чувства, с одной стороны, после того, как я узнала о его судьбе, он мне представлялся человеком с честью переживающим сложности и заботящимся о своей семье, а с другой стороны я вспоминала где я впервые его встретила с Диваевым, да и история с ухаживаниями и его знакомством с Дуловым тоже была странная, а то, что в свой приезд домой я увидела его в обществе маман, это вообще пошатнуло моё понимание, и сейчас я не знала как к нему относится. И вот теперь ещё и архив.
И как мне Петра Орлова вызвать?
Экипаж свернул на торговую улицу, где был расположен мой магазин.
Улица Лавочников в утренние часы напоминала улей, шумный и пёстрый, живущий по своим законам. Торговцы уже выкладывали товар, расставляли ящики с мылом, тканями, сахаром и свечами, слуги бегали с корзинами, вывески над лавками блестели на солнце, а от кондитерской тянуло ванилью. Но чем ближе я подъезжала к своему магазине, тем явственнее становилось видно, что привычный ритм улицы нарушился.
Подъехав к магазину, я увидела странное столпотворение у магазина моей соседки, у чайной, двое городовых, не торопясь, наклеивали на дверь полоску бумаги с сургучной печатью. Рядом толпились зеваки, возбуждено переговариваясь и тыча пальцами.
Напротив, у входа в свой же магазин, с растерянным видом стояла Мария Александровна Голощёкина.
Я вышла из экипажа и подошла к ней. Она даже не заметила мне и я позвала:
— Мария Александровна?
— Ой, Фаинушка, как хорошо, что ты приехала! — воскликнула она.
— А что случилось, Мария Александровна?
— Да я и не могу сказать даже… Пришли ко мне сегодня две покупательницы, я их не видела сама, в тот момент я книги с бухгалтэрией проверяла. Вдруг слышу в зале шум, выбегаю, а одна лежит на полу, вторая голосит: «Убили, убили!»
Мария Александровна перекрестилась и вздохнула:
— В общем, увезли в больницу, живая она была, но чуть не померла. Хорошо, Ванька твой подсуетился. Я же сразу в твой магазин послала, думаю, если Ванька тут, он поможет. Он как-то сразу экипаж нашёл, туда её погрузил, и в больницу повёз. Вот жду его, когда приедет.
Мне всё это показалось странным.
— А что, — спросила я, — она делала? Это... ну, что обычно у вас?
— У нас же как, мы же чайку наливаем, прянички на кусочки порезанные, медок… — голос Марии Александровны оборвался, как будто она что-то поняла.
Любопытно, что мне тоже мысль про мёд сразу пришла на ум. Я сказала:
— На мой взгляд, у дамы случилась аллергическая реакция. Мёд свежий, не прошлогодний, сейчас он ядрёный. И хвори вылечивает хорошо, но и аллергию давать может сильную.
Мария Александровна прикрыла рот рукой:
— Ой, что же деется... А что же теперь делать-то, Фаинушка?
— Но довольно странно, — сказала я, — что дама, как вы говорите, не сильно молодая была?
— Да, ну да… уже такая, мать семейства, — подтвердила Мария Александровна.
— То и удивительно, что она не знала о своей аллергии. Разве такое возможно?
— Так всякое же возможно, — мудро произнесла Мария Александровна.
Мне всё равно казалось это странным, но я пока промолчала.
— Так, Мария Александровна, что же мы с вами тогда делать будем? Убираем медок?
— Наверное, пока да… — с сожалением произнесла она.
— А давайте мы с вами не будем ждать здесь, на улице, — сказала я, — а пойдём ко мне, выпьем у меня чайку и вызовем адвоката. Есть же у вас адвокат?
— Конечно есть, как не быть, — кивнула Мария Александровна.