— Вы такая красивая, Фаина Андреевна.
Я чуть не подавилась, и решила перевести это в шутку:
— Пётр Васильевич, это не я красивая, это блины у вас очень вкусные.
— Нет, — возразил он, — вы сейчас с таким счастьем на лице ели пирожное, что лицо ваше осветилось. От него просто стал исходить свет, и я не мог оторваться… Поэтому мои блины остыли.
И тут я обратила внимание, что действительно, блины в тарелке штабс-капитана были нетронуты. Я покачала головой:
— Пётр Васильевич, — сказала я укоризненно, — ешьте блины, пока они тёплые, а потом мы с вами продолжим наш разговор.
И мы продолжили. Только вот Пётр Васильевич Орлов, который мне представлялся нежно любящим сыном и братом для своей матушки и сестры, этаким настоящим мужчиной-защитником с ореолом доблести, вдруг сказал мне следующее:
— Фаина Андреевна, своей невесте я отдам архив в тот же миг, как только она ответит мне согласием.
Глава 72
Фаина
Я чуть было абрикосовым язычком не подавилась, даже ложечка выпала у меня из пальцев и звякнула по блюдечку.
— Пётр Васильевич, поясните, — сказала я.
— Ну что ж тут непонятного, Фаина Андреевна? Раз уж у нас пошёл с вами такой откровенный разговор, то я вот как скажу, вам для каких-то целей нужен архив, а мне нужны вы, — произнёс он, глядя прямо в глаза.
Я отклонилась на стуле, чтобы ненароком не вылить чай из чашки ему на голову.
— То есть это вы таким оригинальным образом делаете мне предложение? — холодно усмехнувшись спросила я.
— Простите, Фаина Андреевна, что так прозвучало... Но да, я был бы счастлив, если бы вы приняли моё предложение. И с матушкой вашей я уже переговорил, — с явным облегчением сказал он.
— Вот как, — произнесла я холодно. — А вы помните, Пётр Васильевич, мы с вами обсуждали, что матушку мою я хочу из рода вывести? И вы мне даже советовали адвоката вашего...
— Право слово, я думал, что у вас между вами уже всё решено, просто какая-то обида произошла, но в семье же такое бывает, — замялся Орлов.
— Нет, — твёрдо сказала я, глядя на улицу через окно, там начался дождик и все начали разбегаться, — в нашей семье такого не бывает. И ничего меж нами не поменялось, и матушка моя здесь совершенно ни при чём. Но мне не нравится то, как вы сделали предложение. Потому что получается, что вы хотите связать свою жизнь со мной за то, чтобы я получила у вас архив ротмистра Диваева.
В этот момент я перевела глаза обратно на штабс-капитана:
— Не кажется ли вам, что это неравноценный обмен?
— Вы меня не так поняли, Фаина Андреевна, — забеспокоился Пётр Васильевич Орлов, который оказался и не Орёл вовсе, а воробей какой-то ощипанный.
Я молча сидела, ожидая, пока он выговорится. По словам Орлова, оказалось, что он не ожидал, что от меня прозвучит некое деловое предложение, поэтому и ляпнул не подумав, а на самом деле он хотел попросить моей руки.
— Я же вижу, Фаина Андреевна, что вы ко мне хорошо относитесь... и где-то даже неравнодушны, — добавил он, мягко.
А я подумала: «Да, конечно, неравнодушна, мне так и хочется десертной вилочкой ткнуть вам куда-нибудь, да побольнее».
— Я подумаю, Пётр Васильевич, — сказала я, вспомнив, что мне говорили и Кошко, и Пришельцев, что надо доиграть свою роль до конца. А я здесь, значит, оскорблённую невинность показываю.
Вслух же я продолжила:
— И с матушкой тоже поговорю, — добавила я. — Всё же у неё опыта побольше.
— Да-да! — как-то уж очень обрадовался штабс-капитан. — Обязательно поговорите. А уж если вы дадите мне согласие, буду счастлив вас и со своей матушкой познакомить.
— Ох, не торопитесь так, Пётр Васильевич. Дайте мне подумать. Вы меня, если честно, удивили, я не ожидала.
— Ну как же можно не ожидать? Вы же идеал женщины, Фаина Андреевна. Вы красивая, умная, у вас прекрасная деловая хватка... — разливался соловьём штабс-капитан, — поверьте, я стану вам надёжным плечом.
Я испугалась, что сейчас он рухнет на колени тут же, в кондитерской.
— Я вас услышала, Пётр Васильевич, — быстро сказала я. — Давайте я подумаю и напишу вам.
Орлов порывался проводить меня до магазина, но мне это было не нужно. Мне срочно нужно было снова увидеть Пришельцева, и я, запрыгнув в коляску, которую кучер подогнал поближе, чтобы я не промокла, снова поехала в отделение сыска.
Хотя мне и было жаль мою охрану, но они не растерялись и в отделении договорились переждать дождь в полицейской конюшне.
— Александр Петрович! — зашла я в кабинет, обрадовавшись, что Пришельцев был один.
— Фаина Андреевна, успокойтесь, на вас лица нет. Что это вы ко мне так вырываетесь? Что случилось? — вскочил из-за стола Пришельцев
— Что случилось?! — воскликнула я возмущённо. — Штабс-капитан Орлов сделал мне предложение!
— Поздравляю вас, — спокойно отозвался господин Пришельцев.
— Вы издеваетесь?! — резко сказала я, но поняв, что надо бы поспокойнее, добавила, — спасибо, конечно, но я не собираюсь выходить замуж за штабс-капитана Орлова.
Пришельцев смотрел на меня недоумённо.
— Ах да, — спохватилась я, — я забыла вам сказать. Я спросила у него, может ли он отдать архив ротмистра Диваева.
Пришельцев заинтересованно подвинулся ближе.
— И что он сказал? — спросил глава екатеринбургского сыска.
— Он сказал, что своей невесте отдаст его сразу же.
— Ну так и в чём дело? — с удивлением осведомился Пришельцев.
— То есть как это в чём?! — удивилась я. — Я же вам сказала, что у меня есть жених!
— Фаина Андреевна, ну дайте вы ему согласие. Пусть привезёт архив. Не потащит же он вас сразу в храм? — сказал Пришельцев, прищурившись. — Потом откажетесь.
— Я думаю, не такой уж он и дурак, — ответила я, — чтобы просто под честное слово привезти мне архив.
Посмотрела на представителя закона и решила, что мне можно:
— А может быть, я ему денег предложу, Александр Петрович? Как вы считаете?
Пришельцев подвигал бровями, разгладил свои усы и сказал:
— Я думаю, штабс-капитан нацелен получить всё, женившись на вас. Если бы ему нужны были деньги, наверное, он бы вам так и сказал.
— А скажите, Александр Петрович, ну допустим, дам я ему согласие. Что он может ещё потребовать? — мне не хватало информации, потому что кроме Пришельцева обсудить это в таком ключе мне было не с кем.
— Ну, обычно делают публикацию в газете, — пожал плечами он.
— О нет, на это я пойти не могу! — я представила себе, как Алексей разворачивает утреннюю газету, а там … объявление.
— Ну что вы так переживаете, Фаина Андреевна? — с лёгкой усмешкой сказал Пришельцев. — Сделайте публикацию в местной газетёнке. В столице её точно никто не читает и даже не получит. Вас жених же, наверняка, не отсюда.
Снова поправил усы и добавил:
— Поговорите с Орловым, как только выйдет публикация, пусть приезжает с архивом. А потом, ну чтоб разойтись по-хорошему, заплатите ему отступные.
— Ох, Александр Петрович, — тяжело вздохнула я, — толкаете вы меня, чувствую… в яму.
— Ну так, Фаина Андреевна, если сейчас этого не сделать, потом же хуже будет. Слышал я, у вас уже начались проблемы, — глаза Пришельцева стали колючими.
Я пристально посмотрела на него:
— Вы об утреннем происшествии в чайном магазине госпожи Голощёкиной?
— Да-да, — кивнул он. — Не волнуйтесь, там никакого дела нет. Мы всё выяснили, обо всём договорились. Но это же только первая ласточка. Да?
Я задумалась.
— Хорошо, Александр Петрович, спасибо за совет. Я подумаю, как поступить.
И уже собралась выходить, но всё же остановилась у двери:
— А, Александр Петрович... А письма точно я не могу отправить ни с кем? Может быть, кто-то из ваших уезжает в столицу?
— Фаина Андреевна, в ближайшие дни, к сожалению, нет. Но вы не волнуйтесь, если что, я вам помогу всё объяснить вашему жениху. А кто он, можно поинтересоваться?
— Да, конечно. Это Алексей Сергеевич Порываев, — ответила я.
Пришельцев удивлённо посмотрел на меня.
— Вы не похожи на охотницу за миллионами, — заметил он.
Я укоризненно покачала головой:
— Александр Петрович, у нас чувства.
Местный «Шерлок Холмс» расхохотался.
— Ну что вы, право, смеётесь? — с обидой произнесла я, — у меня, может быть, из-за этой операции жизнь поломается.
— Ой, не волнуйтесь, Фаина Андреевна, Алексей Сергеевич мужчина трезвый. Мы ему всё потом объясним, — успокоил меня Пришельцев.
— Очень на это надеюсь, Александр Петрович, — пробормотала я.
На пути в имение я думала, даже не замечая, прекрасный закат, которым обычно всегда любовалась на подъезде к имению. Дорога шла мимо полей, на которые уже легла вечерняя роса, оттого и травы благоухали, и какие-то жужелицы свиристели, но я не замечала ничего, погружённая в свои мысли.
Как же мне хотелось, чтобы это всё быстрее закончилось.
***
В тот же вечер, приехав домой в имение, я вызвала матушку для разговора. Анна Игнатьевна пришла одна, без своего прожорливого француза.
— Может быть, чаю? — спросила я.
— Да, Фаинушка, было бы неплохо, — кивнула она, продолжая отыгрывать большую материнскую любовь.
— Анна Игнатьевна, мне штабс-капитан Орлов сделал предложение сегодня, — сказала я.
Анна Игнатьевна просияла:
— Так это же прекрасно, Фаинушка! Штабс-капитан из хорошего рода, дворянин, мать и сестра у него живут в столице.
Я про себя подумала: «И долгов у него «три мешка»».
А вслух сказала:
— То есть вы считаете, я должна ответить ему согласием?
— А что же тут раздумывать? — с искренним убеждением на лице произнесла мать Фаины. — Хорошая партия.
Потом она снизила голос, как будто бы кто-то мог услышать:
— Боюсь, после той истории в столице… вряд ли найдётся...
Анна Игнатьевна замялась, подбирая слова, помолчала, видимо, думая, что я ей помогу. Но я молчала, ожидая, когда она выскажется.