Еще подробнее процедура описана в романе немецкого писателя-романтика XIX века Фридриха Герштеккера «Регуляторы в Арканзасе» (в русском переводе роман выходил под названием «Луговые разбойники»):
«Из всех регуляторов выбрали двенадцать человек присяжных, причем каждому из подсудимых предоставлено было право отстранить двух из них и просить о замене их другими. Но никто не воспользовался этим правом…
– Господа! – обратился к присутствующим Браун. – Кто возьмет на себя роль защитника обвиняемых?
– Я, если позволите! – сказал чужак. – Меня зовут Уартон. Я – адвокат по профессии.
<…>
Регуляторы подвели Джонсона к дереву, и негр, исполнявший обязанности палача, влез на сук и укрепил веревку. Джонсона поставили на спину лошади и накинули на шею петлю…»[72]
Как видим, героиня Джека Лондона тоже хотела придать своей расправе (своему преступлению, с точки зрения закона) формальные признаки судебного процесса. Но ее инсценировка все-таки больше походила на суд, чем спектакль с «судом присяжных» из «Убийства в Восточном экспрессе».
Так что ответ на «математическую загадку» (почему двенадцать? почему именно двенадцать?) лежит не в романе. Значит, ответ может быть только за пределами романного текста. А что мы имеем вне текста? Во-первых, дело об убийстве Чарльза Линдберга-младшего. Во-вторых – время создания романа. Ничего более.
Во время расследования похищения и убийства Чарльза Линдберга-младшего в печати едва ли не каждый день появлялись очередные версии случившегося. Вот о них мы и поговорим, несмотря на маргинальный характер этих версий.
Чарльз Линдберг – пилот, первым в мире совершивший в одиночку беспосадочный перелет из США в Европу, через Атлантический океан. Он летел по маршруту Нью-Йорк – Париж 20 – 21 мая 1927 года. Его самолет, названный «Spirit of St. Louis» («Дух Сент-Луиса»), был сконструирован и произведен в единственном экземпляре специально для этого полета. В ипостаси национального героя Линдберг не вызывал никаких споров. Но…
Ни для кого не будет секретом, если я скажу, что антисемитизм во всем мире до Второй мировой войны считался вполне респектабельной, хотя и несколько эксцентричной системой взглядов. Как, впрочем, и расизм в целом. Достаточно вспомнить, например, что в 1919 году печально известные «Протоколы сионских мудрецов» были переведены на английский язык и изданы в США. Здесь они вызвали серьезный интерес общества к теме всемирного еврейского заговора. Знаменитый изобретатель и бизнесмен, автомобильный король Генри Фордпод впечатлением от «Протоколов» начал финансировать газету «The Dearborn Independent» и долгое время публиковал в ней по частям и «Протоколы», и книгу «Международное еврейство».
Интеллектуалы вроде Генри Форда и конгрессмена Чарльза Линдберга (отца героя) читали и цитировали «Протоколы». Люди попроще повторяли старые легенды о ритуальных убийствах евреями христианских детей. Так, курьезный (слава Богу!) случай имел место в 1928 году в небольшом городке Массена (штат Нью-Йорк). Здесь 22 сентября пропала четырехлетняя девочка Барбара Гриффитс. Поскольку через два дня наступал еврейский праздник – День Искупления (Йом-Кипур), по городку поползли слухи, что девочку похитили и убили местные евреи – для каких-то своих ритуальных целей. Полицейские успели допросить местного еврея Мориса Гольдберга и массенского раввина Берла Бернгласса. К счастью, ничего более сделать не успели – девочка нашлась в пригородном лесу. Оказывается, она просто заблудилась.
Когда стало известно о похищении ребенка Линдбергов, бульварные газеты немедленно вспомнили, что скоро еврейская Пасха – а всем антисемитам известно, что в мацу, которую евреи едят на Пасху, непременно добавляется немного крови невинного христианского ребенка…
К чести американской полиции и прокуратуры следует сказать, что юдофобской конспирологией они не занимались – чего не скажешь о желтой прессе, американской и европейской, в первую очередь – германской (как раз в это время здесь уверенно набирала популярность партия Гитлера, через год пришедшая к власти), но не только. Одни говорили о ритуальном убийстве, другие – о мести еврейских банкиров отцу прославленного летчика, конгрессмену Линдбергу: якобы за то, что тот, чуть ли не в одиночку, выступал против закона о Федеральном резерве, а продвигали закон – банкиры-евреи, мечтавшие прибрать к рукам (и прибравшие!) финансовую систему США. Кроме того, конгрессмен Линдберг был изоляционистом, то есть, не желал, чтобы США вступили в Первую мировую войну, куда страну всячески тянули всё те же еврейские банкиры и политики во главе с членом Верховного суда, известным сионистом Луисом Брандайзом. Доля истины есть и в этом. Американские евреи-сионисты активно ратовали за вступление
Штатов в войну на стороне Антанты – после публикации англичанами Декларации Бальфура, поддержавшей стремление евреев создать в послевоенной Палестине национальный очаг. Линдберг-старший же всячески противился вмешательству США в европейские дела.
Правда, он умер в 1927 году, но, как говорится, «тем более!».
Словом, некоторые усмотрели в похищении Линдберга-младшего еврейский след. Причем конспирологи-юдофобы не успокоились и по сей день. Уже в 1990-х годах продолжают появляться публикации (в первую очередь некоего Юстаса Малинса), в которых муссируется тема ритуального убийства ребенка Линдберга. Дополнительный импульс обвинениям евреев придала позиция, которую занимал Чарльз Линдберг уже после гибели ребенка, в 1936–1941 годах: он обвинял евреев в стремлении втянуть США в войну с Гитлером (наследственный изоляционизм легендарного летчика был хорошо известен). И хотя прямых доказательств у меня нет, я рискну предположить, что на его позицию в этом вопросе, на его симпатии к нацистской партии и к ее главарям повлияла и семейная традиция, и семейная трагедия, которую представители определенных кругов окрасили в антисемитские тона. Окраска эта, увы, легла на вполне благоприятную почву – консервативно-изоляционистские взгляды героя Америки.
Юстас Малинс, в частности, объявил агентами всемирного тайного еврейского правительства генерального прокурора Нью-Джерси Дэвида Виленца [73] и начальника полиции Нью-Джерси Норманна Шварцкопфа, занимавшихся расследованием похищения Чарльза Линдберга-младшего:
«…Виленц и второй еврей, Шварцкопф, привлекли полицию штата к фабрикации… свидетельств, а также к подбору предвзятых свидетелей, которые помогут связать Гауптманна с местом преступления…
<…>
Помните протоколы?[74] “Если один из наших по несчастью попадет в руки правосудия христиан, мы обязаны броситься ему на помощь и найти столько свидетелей, сколько нужно, чтобы спасти его от рук судей – ПОКА МЫ САМИ НЕ СТАНЕМ СУДЬЯМИ”.
<…>
Виленцу было необходимо добиться осуждения Гауптманна, чтобы защитить настоящих убийц, евреев, похитивших ребенка и совершивших ритуальное убийство.
<…>
Как еврей он, из верности своему племени, обязан был не только скрыть все улики, указывающие на настоящих убийц, но и исключить всякую возможность упоминания природы преступления – еврейского ритуального убийства»[75].
Хочу еще заметить, что национальный герой США Чарльз Линдберг, «Одинокий Орел», стал героем романа Филипа Рота «Заговор против Америки». Это роман в жанре альтернативной истории. Сюжет построен на том, что Линдберг выигрывает президентские выборы у Франклина Рузвельта. При нем США становятся нацистской державой (с американской спецификой) и союзницей Гитлера. Сходный сюжет, и тоже с участием именно Линдберга, положен в основу романа американского фантаста Эрика Нордена «Окончательное решение». Так что Линдберг по сей день имеет определенную репутацию, и репутация эта вполне заслужена отважным летчиком.
Но все-таки: откуда же взялись двенадцать ударов ножа, прикончивших гангстера Кассетти в романе Агаты Кристи? Почему двенадцать, а не десять и не двадцать? «Суд присяжных», кажется мне, в данном случае, появился как следствие появления числа. А не наоборот. Так откуда же число это пришло в роман? И почему?
Откуда…
Да вот как раз отсюда число и пришло – из легенд и небылиц о ритуальных убийствах, совершаемых евреями. Из «кровавого навета». Из «Протоколов сионских мудрецов». Конспирологи очень любят использовать число двенадцать как символ народа Израиля – «Двенадцать колен Израиля», «Двенадцать судей Израиля». Вот и во многих средневековых свидетельствах о ритуальных убийствах говорится, что убийц обычно двенадцать – именно по числу «колен Израиля», то есть убийцы должны представлять весь еврейский народ. Поэтому, как правило, в легендах о жертвоприношениях, якобы совершаемых евреями, число ран, нанесенных жертве, кратно двенадцати…
В законченном виде легенда эта была изложена во время печально известного «Дела Бейлиса». Суд, в 1913 году рассматривавший обвинение киевского еврея Менделя Бейлиса в ритуальном убийстве мальчика Андрея Ющинского, заслушал мнение нескольких экспертов. Среди прочих жуткие подробности прозвучали в выступлении ксендза Иустина Пранайтиса. В частности, Пранайтис цитировал (якобы) каббалистическую книгу «Зоhар» – одну из фундаментальных мистических книг в иудаизме:
«И смерть их <…> пусть будет при заткнутом рте, как у животного, которое умирает без голоса и речи. В молитве же так он (резник) должен говорить: «Нет у меня уст, чтобы отвечать, и нет чела, чтобы поднять голову». И он творит благодарственную молитву и дает обет Святому, да будет Он благословен, что ежедневно должно быть его убиение во Эхаде, как при убиении скота, – двенадцатью испытаниями ножа и ножом, что составляет тринадцать…»