Вместо общества вооружённых свободных граждан в Соединённых Штатах сложилось общество нетерпимых, недалёких, склонных к бессмысленному насилию фанатичных обывателей. Диктат этой вооружённой толпы на протяжении многих лет подавлял любые прогрессивные инициативы, обрекая страну на культурную и политическую стагнацию. В конце концов именно диктат этой вооружённой массы привёл Америку к тяжёлому внутреннему кризису [30].
Воинствующие обыватели, одержимые религиозным фанатизмом и страхом за свою собственность, — на протяжении многих лет противились прогрессивным реформам в сфере среднего и высшего образования, в области медицины, в области социального страхования, прогрессивного налогообложения и государственного регулирования экономики. Опасаясь проникновения «коммунизма», эти люди разрушили собственную страну. Благодаря их усилиям Америка так и осталась страной колоссального экономического неравенства, очень плохого среднего и абсолютно недоступного большинству населения высшего образования, страной всесильных корпораций, религиозных сект и деструктивных культов, глубоко укоренённого расизма и самых чудовищных предрассудков [31].
В 1662 г., вслед за резней английских колонистов в Виргинии, последовало еще более кровавое усмирение индейцев. В 1675 г., через пятьдесят лет после прибытия первых колонистов, верховный вождь большого племени, обитавшего на Атлантическом побережье (к сегодняшнему дню полностью исчезнувшего), — собрал своих воинов и предложил изгнать захватчиков. Вспыхнула первая индейская война. Первая, и самая смертоносная. 20 000 краснокожих, вооруженных луками и стрелами с костяными наконечниками, противостояли 50 000 колонистов, у которых были мушкеты, стальные шпаги и сабли. Индейцы были разгромлены, а их вождь, которого англичане называли королем Филиппом, убит. Уцелевших в этой войне индейцев вывезли на Антильские острова и продали в рабство. За первой войной последовали другие, и вооруженное противостояние затянулось на 200 лет.
Возможно, с этого и начинается вся история, однако, она продолжается дальше, уже в эпоху развитого английского колониализма. В США постоянно бегут представители разных религиозных течений, которые тогда преследовались в Европе, что и формирует нестабильную религиозную ситуацию. В 16–17 веке, времени развитого религиозного состояния и Английской революции, которая в первую очередь была религиозной, именно различные трактовки учения Христа, различные порядки и различные идеи, связанные с церковным обновлением, могли создать как единство в стране — если не было в государстве крупных религиозных меньшинств, — так и полную неорганизованность, которая приводила к внутриполитическим конфликтам.
Территория США не стала территорией веротерпимости, — даже там, хоть иногда, но возникали религиозные конфликты, или же события, которые подогревались религиозным сознанием. Многие религиозные явления Европы выли распространены и в США — процессы за ведовство, конфликты населения по вопросу религиозного статуса пастора в епархии и многое другое. Самым знаменитым явлением стал Салемский процесс.
Такая дестабилизация не могла не привести к тому, что внутри Американских колоний одна часть населения ополчилась против другой и для самозащиты начала активно осваивать использование оружия, чтобы у них была хоть какая-то возможность защититься от ближайших врагов, которыми легко могли оказаться соседи, внезапно оказавшиеся не братьями по вере с представителями общины.
Нужно отметить и другой момент. Это наличие внешнего врага. Английская пропагандистская машина работала исправно, даже на далеком Американском континенте.
Особенно на далеком американском континенте. Главных врагов английской колониальной империи того времени: голландцев и французов — потомки тех, кто бежал под покровительство английской короны, видели постоянно, и вследствие этого обострялась как внутриполитическая ситуация (во время англо-голландских войн даже в литературе, связанной с тем временем, голландское происхождением становилось клеймом для человека, постоянным клеймом, которое никогда нельзя было снять). А что касалось французов, то колонизацией занимались там в основном аристократы, что еще сильнее настраивало американских англичан против внутренних французов.
К северу от английских колоний — в Канаде — находились французские, и между французами и англичанами постоянно вспыхивали вооруженные столкновения. Эта война продолжалась около ста лет до поражения маркиза под стенами Квебека в 1759 г. Четыре года спустя победа английских колонистов (и Англии) была официально закреплена Парижским договором, положившим конец французскому суверенитету над американскими землями в Канаде).
Можно, к примеру привести некоторые моменты данного конфликта. Отношения между конкурирующими морскими державами, и без того бывшие отнюдь не дружелюбными, начали постепенно накаляться. На море произошло несколько недоразумений, связанных с отданием салюта. Вопиющий инцидент случился с английской яхтой «Мерлин», которая, угрожая открытием огня, потребовала от стоящей в собственных водах голландской эскадры салюта. К чести командующего ван Гента, он клятвенно пообещал потопить дерзкого британца, если тот посмеет сделать по его кораблям хоть выстрел. В начале 1672 года Англия по дипломатическим каналам спустила Нидерландам пожелание, больше похожее на ультиматум. Голландцам предлагалось салютовать теперь и самому маленькому английскому кораблю — даже у собственно голландских берегов. В ответ на подобную наглость, явно переходящую в оскорбление, Генеральные Штаты, парламент Нидерландов, начинают предпринимать меры, которые давно уже стоило бы предпринять.
Здесь мы можем уже видеть то, что в психологии называют контрзависимостью — население осознает некоторое влияние определенных групп, но вместо того, чтобы идти с ними и объединяться, чтобы создать мир и процветание для всех, население находит множество поводов выступить против части своего населения, которое чем-то отличается от него. В этом плане, безусловно, важно еще отметить такой факт — население США не воспринимало себя кровнородственно связанным друг с другом, что дает, с одной стороны базис для выработки в определенное время очень высокого уровня толерантности, а с другой стороны, до этого момента любой внешний конфликт означает, что у населения появляется возможность погромить внутреннего врага, которым становились то индейцы, то голландцы, то французы, то ведьмы, то многие-многие другие.
В этом плане, безусловно, следует сказать о той форме национализма, который выработался в США и который, безусловно, очень сильно повлиял на то, почему в стране было настолько сильно распространено ношение оружие. Мы действительно можем говорить об особенном пути национализма в США, который складывался изначально из идеи того, что все эти люди, приехавшие, потомки приехавших, завоеванные, потомки завоеванных — их предки не родились на этой территории, все они не связаны кровнородственной связью друг друга. Факт того, что они потомки приезжих и то, что все они были поданными английской короны — и делал эту общность реальной. Однако, следует понимать, что такое общество, где люди друг с другом ментально почти не связаны, может существовать только тогда, когда есть враг — внешний или внутренний. Это мы можем видеть в произведениях того же Ирвинга, где очень важной деталью становится национальность тех людей, кто конфликтует друг с другом — если говорить об англичанах и голландцах. В его произведениях оружие — это такая же часть быта, как тарелка, оно часто кажется обязательным для всех, оно есть у всех, и это не «Чеховское ружье», которое стреляет в определенный момент. Это ружье, которое часто стреляет на постоянной основе и стреляет не только в животных, но и, что происходит не менее часто, в людей.
И не забывайте еще про одну вещь — это про то, что начинало формироваться гражданское самосознание, где право на ношение оружие сопряжено с правом защиты своей земли и своего государства и короля. Несмотря на то, что институт гражданства появился значительно позже, отдельные его элементы уже можно наблюдать в 17 веке.
Одним из этих элементов было то, что никто не вооружал рабов, не только потому что они могли сбежать или убить хозяина, но и потому что это было отличием свободного гражданина от раба. Уже тогда, помимо цвета кожи, главным отличием человека вольного и человека подневольного была возможность осуществлять власть человеком вольным над человеком подневольным. Очень часто эта власть была сопряжена именно с угрозами применения оружия, что способствовало подчинению даже самого непокорного раба и укреплению положения будущих южных рабовладельцев на своих плантациях.
На бесконечных просторах «Дикого Запада» личное оружие особенно было особенно необходимо пионерам: первопроходцы — будь то промышлявшие грабежом пираты, или мечтавшие о своем клочке земли переселенцы из Европы — без него просто не смогли бы непрерывно продвигать Фронтир (передовой рубеж, по которому проходила западная граница США) все далее на запад, к Тихому океану. И мешали этому продвижению не только индейцы — сама природа была и помехой, и источником опасностей. Оружие помогало справляться с самым худшим из хищников — человеком, тем более что в те времена, единственным законом, который знали и как-то соблюдали, оставался вошедший в притчу «закон Кольта». Три века подряд Америка создавалась личным почином любого и каждого, у кого было в руках ружье или револьвер. Прибывшие в начале XVII в. в Виргинию пионеры привезли с собой европейский обычай того времени, согласно которому привилегия иметь и носить оружие принадлежала только людям благородного происхождения. Из 107 колонистов 54 считались «джентльменами», имевшими право на оружие. Различие это вскоре исчезло само собой. Через четыре года после прибытия какое-либо оружие было у всех колонистов.
После крупного индейского восстания и кровавой бойни 1662 г. в Виргинии возникло первое народное ополчение («милиция»), к которому принадлежали все лица мужского пола в возрасте до пятидесяти лет. Ополчение формировалось из всех мужчин — сельских жителей, рабочих и состоятельных горожан, которые владели оружием и всегда готовы были выступить по первому же призыву. Вскоре каждая колония обзавелась собственной милицией. Вторая поправка к Конституции Соединенных Штатов, принятой после Войны за независимость, торжественно провозгласила: «Поскольку для безопасности свободного государства необходима хорошо организованная милиция, право народа хранить и носить оружие не подлежит ограничению». Револьвер на поясе или в кармане оставлял рукам свободу трудиться или управлять лошадью. Он придавал уверенность подвергавшемуся опасностям пионеру — «оружие самозащиты» оказывалось равносильным «носимой с собой уверенности в себе».