Запас воздуха в капсуле был рассчитан на пятнадцать часов. Один час уже прошел — осталось четырнадцать. В других условиях человек попытался бы уснуть и, возможно, растянул бы запас часов до двадцати. Но разве тут уснешь?..
Крак! — с коротким скрежетом, искаженным передачей звука по обшивке, обломился передний левый манипулятор. Квакнул звуковой сигнал, замигал на экране индикатор неисправности и почти сразу же другой. Встрепенувшись, человек убрал оставшиеся конечности и антенны. Осознал большую неприятность: пропал сигнал маячка. Вернется ли теперь «Пчела»? Крайне сомнительно. Даже если вернется и будет искать, все равно не найдет.
Надо было что-то делать, но что? Инструкции не предусматривали подобных случаев, ограничиваясь банальной рекомендацией: при встрече с неопознанной опасностью уносить ноги, а при невозможности сделать это — ложиться в дрейф и звать на помощь. Хороший совет... Позвать — невозможно. Уносить ноги — проблематично. И все же человек запустил маршевый двигатель.
Немедленно последовал такой удар, что человек вновь ощутил вкус крови на губах. Оскалившись, он включил двигатели ориентации, все разом, — и с трудом смог выключить их вместе с маршевым, когда извне еще раз и притом очень грубо дали понять: не надо баловаться. Удары, способные разрушить капсулу, сразу же прекратились, а мягкие нерегулярные толчки можно было терпеть... какое-то время.
Спустя еще час человек остро пожалел, что родился на свет. А спустя два часа он мечтал лишь о том, чтобы все это поскорее кончилось, неважно чем. Толчки снаружи не прекращались, они не могли искалечить, но вытряхивали душу вон. Несколько раз за это время человек явственно видел некие темные тела, затмевавшие на миг-другой мельтешащие звезды. Эти тела были чем угодно, только не метеороидами. Нет в космосе таких глыб, чтобы крутились вокруг капсулы и беспрерывно толкали ее.
Как бы ни вращалась капсула, еще в первый час пытки человек заподозрил: при кажущейся хаотичности суммарный вектор толчков вовсе не нулевой, он отнюдь не мал и куда-то направлен. Куда — неясно.
Когда пытка кончилась, человек был еще жив, но с трудом сознавал этот факт. Радости не было — на нее давно уже не осталось сил. Была лишь констатация: избит, измучен, но цел. Воздуха в капсуле — на полчаса. И еще на пять часов в баллонах скафандра. Крайне мало, и шансы на спасение невелики. Но они еще есть...
Система ориентации отработала штатно. Капсула приближалась к крупному астероиду, точнее, медленно падала на него по спирали. В другой планетной системе астероид подобных размеров наверняка носил бы собственное имя и был известен по меньшей мере сотням специалистов — здесь он в лучшем случае имел пятизначный номер и лишь приблизительно вычисленную орбиту. Вдобавок свежий — по астрономическим меркам, разумеется, — многокилометровый скол, нисколько не сглаженный космической эрозией, ясно давал понять: орбита астероида не так уж давно изменилась вследствие сильного удара. Уж не во время ли Освободительной войны? Тогда дело совсем дрянь: местные вот уже сто лет пытаются возродить экономику, вкладывая скудные средства в то, что сулит реальную отдачу, а уж никак не в изучение астероидных орбит на периферии системы...
Никаких толчков и ударов снаружи. И на том спасибо. Блеснула сеть рудных жил, и капсула ушла на теневую сторону. Локатор ближнего действия фиксировал снижение и рисовал на экране рельеф поверхности. Сесть? Пожалуй. Возможно, удастся починить антенну радиомаячка, на твердой почве это сделать проще... А там что такое? Конический холм, а рядом... строение? Неужто колония?..
Попытка связаться по радиоканалу не привела ни к чему. Посадка сожрала остаток топлива, зато вышла образцовой, хоть снимай учебный фильм о том, на что способна ремонтная капсула в умелых руках. Но, совершив посадку, человек понял, что ошибся. То, рядом с чем он опустился на скальный грунт, уже давно не было строением.
Руина.
Все-таки он был прав, не спутав творение человеческих рук с естественным рельефом. Но много ли с того толку? Чуть меньше, чем ноль, учитывая, что с астероида теперь не взлететь, и даже если удастся исправить антенну, половину времени от маячка не будет никакой пользы, поскольку астероид вращается...
Пусть так. Но шансы не потеряны, если в развалинах человеческого поселения удастся найти кислород, энергию, воду и пищу. Именно в такой последовательности.
– Остановись. Как ты объяснишь эти толчки снаружи? На капсулу было совершено нападение?
– Не сказал бы.
–Ч то тогда?
– Мною — и капсулой — как будто играли. Забавлялись.
– Кто?
– Не знаю.
— А эти темные тела? Ты хорошо их рассмотрел?
– Плохо.
– Тебя ведь уже спрашивали об этом, правда?
– Да. И вы, и другие.
— И что же?
– Только то, что я указал в отчете.
– Практически черные, непрозрачные, размером приблизительно с капсулу, скорее округлой, нежели вытянутой формы. Не слишком исчерпывающая информация.
– Очень быстрые.
– Гм... Способ их передвижения?
– Больше ничего не могу добавить.
— С посадкой на астероид и проникновением в сооружение были проблемы?
– Небольшие. Я их решил.
– Но толчки точно прекратились до посадки?
– Разумеется. Иначе я бы не сел.
– Продолжай.
2
— Есть тут кто-нибудь?
Крик раскатился бестолковым эхом. Да, в подземелье был воздух! Оплавленный и деформированный каркас здания прикрывал целый подземный городок: наверху — маленький космопорт, ниже — административный ярус, еще ниже — шахтерский поселок, в самом низу и до невесть какой глубины — норы горных выработок, а сбоку на поверхности — террикон пустой породы. Словом, один из типовых проектов. Таких городков в Астероидной системе — сотни, если считать только действующие поселения. А сколько заброшенных! А погибших в войне и не восстановленных!..
Это поселение было именно из таких. Были ли люди эвакуированы или погибли, человек не знал, но трупов пока не попадалось. Он проник в административный ярус через допотопный шлюз, имевший ручное управление на случай выхода из строя автоматики. Конечно, она давно вышла из строя.
Холод, пыль, тьма. Конус света от нашлемного фонарика выхватывал картину поспешного бегства: опрокинутая мебель в офисах и богатых апартаментах, разбросанный повсюду хлам. Почти сразу нашелся буфет с запасами сублимированной еды, и человек счел это добрым предзнаменованием. Были там и напитки в виде разноцветного льда.
Пригодность воздуха оставалась под вопросом. Проанализировать его состав было нечем. Но пусть даже воздух годен для дыхания — при минус восьмидесяти по Цельсию (а именно столько показывал внешний термометр скафандра) долго не протянешь. Даже если придумаешь, из чего извлечь огонь, и изведешь на топливо всю разбросанную по полу бумагу и обивку мебели.
Не так уж их и много.
Человек остался в скафандре. Мягкий, гибкий, непроницаемый для большинства видов излучения, с множеством мелких удобств и прекрасной термоизоляцией — каким же еще может быть скафандр ремонтника, то и дело вынужденного демонстрировать чудеса акробатики вне корабля? Скафандр стеснял движения, но при малой гравитации это не имело серьезного значения. Длинными скользящими шагами, чтобы не взлетать то и дело к потолку, человек исследовал административный ярус и нашел, что он безлюден и мертв. Энергоустановка отсутствовала как класс, стало быть, находилась глубже.
Лифты, разумеется, не действовали, но должен был быть хотя бы один аварийный ход. Найдя его, человек спустился ниже. Рабочий поселок занимал несколько ярусов; чем ниже, тем теснее, грязнее и беднее. Номер яруса определял социальный статус: наверху — горные инженеры, маркшейдеры, начальники участков, короче говоря, шишкари средней величины, недостойные жилых апартаментов административного яруса, уровнем ниже — десятники, наладчики оборудования, особо квалифицированные спецы и прочая рабочая аристократия, еще ниже — рядовые шахтеры, ну а на самом дне, где им и положено пребывать, — штрафники, каторжники и всякий малоценный человеческий материал. Кто видел один рабочий поселок на астероиде, тот видел их все, разница может заключаться лишь в деталях.
Человека интересовали как раз детали. И первая: где тут у них источник энергии? В рабочем поселке было немного теплее, чем на ярусе управленцев, что обнадеживало. Возможно, тепло шло снизу, из недр астероида. Впрочем, дозиметр рисовал почти нормальный фон, как и наверху.
Рабочий поселок совершенно не пострадал, он был просто покинут. Впрочем, в одном закоулке обнаружился скелет человека в истлевшей одежде. Приглядевшись, человек понял, что бедняга погиб не от взрыва и не от удушья — ему просто и без затей свернули шею. Наверное, в суматохе при эвакуации. Что ж, среди людей и не такое случается...
Человек не стал гадать, кому же так досадил мертвец и кем он был при жизни. Недостаток воображения есть благо. Фантазия хорошего ремонтника направлена только на одно: как исправить повреждение, если под рукой нет подходящего инструмента. И не более того, потому что более — вредно. А человек был хорошим ремонтником: плохого не взяли бы на контракт даже в Астероидной системе.
Теперь он был уверен, что знает путь к энергоустановке: через главный коридор яруса и за пределы жилой зоны, там всегда есть особый туннель. Длинные скользящие шаги с каждой минутой приближали к цели. Заглушенный реактор можно запустить от резервной изотопной батареи, если она еще выдает приемлемый вольтаж, а если нет, то можно и вручную, хотя с этим придется повозиться...
Воздуха в скафандре осталось на час. Человек знал, что потратил слишком много времени на административный ярус, и не сокрушался по этому поводу. Что прошло, то прошло, того уже не исправить. Возможно, придется поработать на холоде, дыша той атмосферой, какая есть. Если она не убьет его сразу, то шансы выкарабкаться резко возрастут.