648 год — Твой ребёнок, обещанный судьбой: герцогиня Лисандра Фуллагар, артефактор шестого уровня. Обеспечь ей надлежащее образование и введи её в “Круг” по достижении ею шестнадцати лет. Передай ей наследие в 673 году»
Ребёнок, обещанный судьбой. То, о чём говорил Тед Фуллагар. Но эти записи были не для него.
— Пятым герцогом Фуллагар был Лизарус, а не Лисандра.
От всех этих имён и герцогов у меня начинала болеть голова, а Макс и вовсе выглядел бледным, словно призрак. Мне казалось, что отгадка лежит прямо передо мной, но я была слишком уставшей после бессонной ночи и нашего рывка к башне.
— Пойдём посмотрим, что в остальных комнатах. Мы всё равно здесь застряли, тебе нужно отдохнуть, у тебя все симптомы истощения резерва.
— А ты? — он уставился на меня жёстким взглядом.
— В этой башне никого нет, кроме нас. Тени сюда проникнуть не могут. Если я почувствую усталость, тоже отдохну, — ответила я.
Но Макс всё ещё стоял на месте, не шевелясь. В его глазах было сомнение.
— Айви… если ты найдёшь что-то важное, ты же не скроешь это от меня? — тихо спросил он, и я испытала острый приступ вины.
— Нет, — хрипло ответила я. — Не скрою.
Многие комнаты в башне были заперты, но нам удалось найти старую спальню, сохранившуюся удивительно хорошо. Иногда мне казалось, что в этой башне не действовали законы времени — ей было несколько сотен лет, но вся мебель и даже ковры выглядели нетронутыми, лишь покрытыми слоем пыли. Встряхнув покрывало, мы обнаружили вполне чистую постель, на которой, возможно, когда-то спал сам Уилмер Фуллагар, планируя свой многовековой замысел.
— Я не хочу спать, — упрямо возразил Макс, но я была категорична.
— Тебе нужно восстановить резерв хотя бы на пять процентов. У тебя явное истощение, и длительное пребывание в таком состоянии вредно для здоровья, это может повлиять на твой постоянный резерв, — повторила я то, чему нас учили в школе.
— Но ты же находилась в таком состоянии, — Макс схватил меня за руку, не отпуская, слегка потянув на себя.
Я немного смутилась.
— Мне сразу же принесли еду, так что я не была на нуле слишком долго. Не обсуждается.
Надавила на плечо Макса, усаживая его на постель, и сама вышла из комнаты. Его постоянное присутствие, вторжение в моё личное пространство, прикосновения — всё это выбивало меня из равновесия. А мне нужна была холодная голова.
Спустившись на первый этаж башни, я нашла тёмную, древнюю кухню. Но, как ни старалась, не смогла найти ничего полезного. Я открыла кран над огромной каменной чашей, но ни одной капли воды не появилось, даже когда я ударила по нему. Это было плохо: у Макса совсем не было резерва, а у нас не было ни еды, ни воды.
Я обыскала всю башню, проверяя каждый угол, и нашла ещё две комнаты, в которые могла войти: небольшой офис и гостиную на предпоследнем этаже. Из гостиной открывался вид на территорию башни, и, заглянув в окно, я недовольно покачала головой. Территория была практически непроходима из-за высоких колючих кустарников и простиралась на большое расстояние. Я увидела вход на территорию башни и различила там несколько людей, но отсюда не могла понять, кто они.
Интересно, видели ли они меня? Вряд ли, в башне было темно, и тень падала в их сторону.
По территории сновали десятки неупокоенных теней, число которых неизбежно увеличится, если мы попытаемся покинуть это место. Какая глупость была лезть сюда таким образом, но я не верила, что нас отпустили бы в башню. Король Одалрик был категорически против того, чтобы Макс принимал наследие. И по возвращении нас, вероятно, ожидают большие проблемы.
Я проснулась от поцелуев в плечо, посылавших мурашки по всему телу. Нежные, горячие губы исчезли, чтобы коснуться ключицы, прошлись по горлу и остановились около моих губ, не касаясь их. Я ощущала только горячее дыхание, а рука мужчины, который был со мной в постели, осторожно массировала мою голову, и затем опустилась на затылок. Я даже не подозревала, насколько это приятно.
Тяжёлое мужское тело опустилось на меня, окружая меня, и я сама потянулась за поцелуем в губы, который он мне никак не давал.
Окончательно проснувшись, я встретила самые любимые на свете светлые глаза. Красивые мужские губы изогнулись в лукавой улыбке, прежде чем он, ничего не говоря, отстранился и начал медленно спускаться вниз, осыпая поцелуями мою шею, нежно лаская вершину одной груди, а затем целуя пупок…
Через час мы были на нашей светлой уютной кухне, и он готовил для меня самый вкусный чай со смородиновыми листьями, которые сам собрал на нашем маленьком дворике. Снаружи было мрачно, с тех пор как на окраине построили завод по переработке металлов, небо почти постоянно было окрашено в красный цвет.
— Айви, закрой окно, простудишься, — пробурчал Люциан, обнимая меня со спины, проникая под свободную рубашку и сразу же хватаясь за грудь. Я захихикала и шлепнула его по второй руке, которая уже пыталась расстегнуть замок моей юбки.
— Хватит, Люц, у нас ещё куча дел. Мне нужно в гильдию, там запросили дополнительные документы для моей лицензии. — Несмотря на мои слова, я обернулась и поцеловала его наглые, неотразимые губы.
Муж хмыкнул, но отпустил меня и пошел собираться. Ему и самому нужно было скоро продлевать лицензию, если я хотела, чтобы наша мастерская продолжала существовать.
Перед выходом я посмотрела в зеркало.
Около глаз начали появляться мелкие морщинки, и я провела по ним, думая совсем не о своей внешности.
— Ты прекрасно выглядишь, — заметил вернувшийся Люциан, а я только грустно улыбнулась своему отражению.
— Что такое?
— Ты знаешь… мне уже тридцать два…
— Айви… — муж поморщился, в глазах отразилась вина. — Я не изменю своего мнения. У меня никогда не будет детей. Прости. Я не хочу передавать наше проклятие, я не хочу, чтобы мои дети мучались. Я уже говорил, я пойму, если ты уйдёшь от меня…
— Замолчи! Как ты можешь говорить такое?
— Я люблю тебя, Айви. Я сделаю для тебя всё, что угодно, но я не готов делать несчастными собственных детей. Прости меня, милая, прости…
Я проснулась несколько часов спустя, в башне теней, резко сев на кушетке, на которой случайно уснула.
Сон… был таким реальным, словно я действительно была замужем за Люцианом много лет. Я испытывала такую любовь, какую никогда не испытывала к мужчине в реальной жизни, и оказавшись здесь, одна, я впервые почувствовала, что мне чего-то не хватает.
Словно из груди вырвали огромный кусок.
Он был старше меня, той, что была во сне, лет на восемь. Его глаза были светлыми, но многие другие фамильные черты Фуллагаров сохранились.
Проклятия, которое с возрастом сделает жизнь Люциана, да и всех Фуллагаров, почти невыносимой, полной боли и страданий, в этом мире не было.
Я просто хотела помочь.
Но Люциана больше не существовало. Он никогда не родился. Моё изобретение оказалось бессмысленным.
Не сразу справившись с чувствами, я поднялась на самый верхний этаж, пытаясь разделить себя и ту Айви, из сна. Ту, что любила безумно, так сильно, как я считала, невозможно. Ту, что была любима.
Сейчас не время думать об этом — я должна остановить Теда Фуллагара.
Я наконец поняла.
Никто не рассказывал ему о том, что случится в будущем. Он сам создаёт это будущее.
Глава 19Возвращение
Макс всё ещё спал, когда я вошла в спальню. При взгляде на него моё сердце взволнованно забилось — я не могла поверить в то, что собиралась сделать. Как ни странно, эта мысль не пугала меня. Но я очень волновалась, осознавая, что это, скорее всего, окончательно поставит точку в наших отношениях. Точку, которую, как мне казалось, я уже ставила множество раз, но Макс своей настойчивостью снова превращал её в запятую.
Мне срочно нужно было вернуться в Астурию — я могла изменить то, что произойдёт в Колвилле, могла остановить это. Всё остальное было неважным, включая то, что происходило сейчас. Наши чувства не имели значения в этот момент.
Тихо пройдя по пыльному ковру, я оказалась прямо за спиной Макса, не зная, как начать.
Что же мне делать?
Осторожно проведя рукой по его плечу, я попыталась уложить его на спину. После некоторого времени мне это удалось, и Макс даже не проснулся.
Я смотрела на его лицо, которое даже во сне казалось напряжённым, и понимала, что больше не испытываю к нему обиды или гнева. Я сочувствовала ему.
Он действительно постоянно пытался заслужить ласку и одобрение тех, кому он был не нужен. Всю свою жизнь он делал не то, что считал нужным, а то, что, по его мнению, подарит ему одобрение отца, матери… и моё. Были ли мы сейчас в башне потому, что он хотел заслужить моё одобрение? Или потому, что пытался доказать отцу, что способен получить наследие?
Макс выглядел чуть лучше, но я знала, что долго это не продлится. Он восстановил свои силы лишь немного, но у нас не было ничего, кроме времени и сна. Однако голод и жажда, которые вскоре начнутся, приведут к тому, что его резерв снова начнёт уменьшаться, и даже сон не восстановит его.
Я провела указательным пальцем по складке между его бровей, стараясь разгладить её. А затем… не убрала руку, чувствуя, как ускоряется моё сердцебиение от волнения. С бровей моя рука прошла по его прямому носу и коснулась полных губ, о которых мечтали многие женщины.
Я вздохнула и посмотрела в окно — на дворе была середина дня. Всё, чего я хотела, — это вернуться в Ардон и изменить то, что должно случиться в Колвилле. Попытавшись сдержать своё волнение, я осторожно прикоснулась своими губами к горячим губам Макса, слегка проведя по ним, а затем подключила язык. Его губы были горячими и немного шершавыми, и я вновь провела по ним языком, впервые почувствовав ответное движение.
Макс всё ещё спал, но начал рефлекторно отвечать мне: его горячие губы приоткрылись, и он впустил мой язык внутрь. От жара этого поцелуя и собственной смелости моё сердце забилось сильнее. Набравшись решимости, я проникла ладонью под его рубашку, нежно поглаживая его твёрдую грудь и бок.