А потом я отправлюсь с Максом в Истрэй, чтобы он принял наследие.
Потому что я не хотела, чтобы он был несчастлив.
Или, тем более, умер, пытаясь принять наследие в одиночестве.
Через день я получила письмо из главного офиса Отряда по Борьбе с Тенями. Меня временно переводили под командование профессора Лазаруса, который отправлял меня в Солмайр. Не сразу, а после того, как «Героиня Колвилла» окончательно поправится.
Тед Фуллагар сделал свой ход.
Торжественные похороны всех погибших были назначены на завтра, но вполне возможно, что они не состоятся вовсе.
Никто не должен был умирать.
Я была послана сюда не ради этого.
Находясь в лесу недалеко от Ардона, я смотрела на знакомый артефакт, надеясь, что после того как я зайду в портал, он взорвется. Я не имела представления о том, что происходит с реальностью, которую я покидаю. Продолжает ли она существовать без меня или полностью переписывается? Если она существует, я не хотела бы, чтобы Тед Фуллагар получил в свои руки такое оружие.
Я знала, что использование артефакта приведет к росту энтропии, и видела ардонские купола на входе в город. Они были полны. Никто ничего не заподозрит — тени появятся, как всегда, в лесу, и ликвидаторы быстро с ними справятся.
Пора.
Тонкий золотой поток второго уровня направился в ресивер, двигаясь по проводам, проходя через драгоценные камни и узлы, пока не достиг тонкой деревянной таблички, которая, как и в прошлый раз, сгорела от моей магии.
Но то, что произошло дальше, отличалось.
Мой поток просто… затух. Как только деревянная табличка с символом сгорела, поток остановился. Я направила новый поток, но он не смог пересечь незнакомый узел.
Я ничего не понимала. Пробовала снова и снова, пока не осознала, что табличка определяла, будет ли поток двигаться дальше через узел, и по какой-то причине этот символ отверг мой поток.
Разозлившись, я сняла крышку артефакта. К счастью, шурупы были прикручены ненадежно: я торопилась и использовала то, что было под рукой. Затем, вручную я заменила узел на стандартный, который использовала во всех артефактах с сигнальными табличками. Я послала поток, который теперь зарядил артефакт, и, сделав глубокий вдох, нажала на кнопку.
Ничего.
Я знала, что он не сработает.
Заряженный артефакт переноса во времени светился мягким желтым светом, а тот, что стоял передо мной, — нет. Но я была в отчаянии.
Я перепробовала почти все, даже переделала табличку, создав новую с помощью острых камней и коры дерева, которое находилось рядом. Я даже изменила знак на табличке, пробуя другие, но результат оставался тем же.
Специальный узел, с табличкой или без, не пропускал мою силу. А обыкновенный банально не работал.
И это означало, что я больше не смогу изменить прошлое, какой бы ни была причина. Я должна научиться жить с последствиями того, что случилось.
Возможно, человек может сделать это только раз в жизни. Возможно, в этой реальности, если она изменилась, этот артефакт не работает. Возможно, сигнальная табличка не подходила, и мне нужен был другой сигнал… который я не знала.
Общее число погибших достигло двухсот пятнадцати, когда ещё четыре человека скончались от ранений — они все были в преклонном возрасте и не выдержали, когда их вывели из магического стазиса.
— Почему мы скрываем, что артефакты, вызывающие энтропию, были разработаны в компании Теда Фуллагара? — спросила я клерка короля, Дайнара Гривса, изучая лист с подготовленной для меня речью.
Дайнар выглядел настолько худым, что его можно было принять за юношу, но его выдавали глаза — скользкие, цепкие, умные. Его улыбка, на первый взгляд добродушная, была самой фальшивой, которую я когда-либо видела.
Король доверял ему, но я теперь не доверяла королю.
— Потому что у нас нет доказательств, кроме ваших слов, — сказал он с такой уверенностью, что я сразу поняла: он врёт.
Возможно, у него действительно не было доказательств, но истинная причина сокрытия информации была иной. Король, как всегда, не мог действовать открыто против Фуллагара.
Раньше я думала, что это связано с зависимостью короля от куполов Фуллагара, но теперь понимала, что причина, вероятно, гораздо серьёзнее.
С момента трагедии в Колвилле прошло десять дней и я знала о происходящем только из газет или же от своих друзей. Не смотря на то, что три дня назад меня выписали из госпиталя, я все ещё была на больничном.
Король Одалрик не предпринял никаких мер против Теда Фуллагара. Тот пытался убить тысячи людей, убил двести пятнадцать, ранил ещё сотни, и король по-прежнему изображал с ним хорошие отношения.
Официальная версия звучала в газетах: ведётся расследование. Население знало, что прорыв был искусственным, и все ждали результатов. Замять такое было невозможно; они должны будут найти виновного.
И я боялась, что король обвинит кого-то другого.
Тем временем Тед Фуллагар продолжал вести себя так, будто он никак не ответственен за произошедшее, раздавал интервью, выражал соболезнования по поводу ужасной трагедии в Колвилле.
Он не забывал добавлять, насколько рад, что смог помочь, куполами и усилителями. Без них число жертв было бы гораздо выше.
Каждый раз, когда я видела заголовки о нём, когда его лицо появлялось в газетах рядом с моим, с лицом Макса или, что хуже всего, с лицом Тома, что-то внутри меня умирало.
«Бизнесмен, спасший тысячи жизней.»
«Купола Фуллагара помогли избежать тысяч смертей.»
«Теодор Фуллагар: 'жители могут на меня рассчитывать.'»
Как король Одалрик мог позволить такое? Он точно знал, что именно Фуллагар был ответственен за трагедию. Почему меня не допрашивает королевская стража? Почему ко мне не пускают прессу? Почему мне приказали молчать о Фуллагаре? Почему всем нам приказали молчать?
Внутри меня рос гнев. Я не могла больше спасти погибших, не могла изменить судьбу Тома. А убийца, ответственный за смерть, травмы и боль тысяч людей, ведёт себя как герой, используя трагедию для собственного возвышения.
— Скажите, ликвидаторы и король по-прежнему защищают моих родителей? — спросила я клерка.
— Да. С ними постоянно находится городская стража, которая следит не только за ними, но и друг за другом.
Умный, скользкий взгляд Гривза не сходил с меня, пока я снова читала речь, приготовленную для меня. Затем, с королевским сопровождением, меня и остальных ликвидаторов, каждого в собственной королевской карете, отвезли на торжественные похороны. Большая часть погибших будет захоронена на новом участке Колвиллского кладбища, этот участок находился рядом с тем, где обычно хоронили зажиточных горожан. Семьи погибших не возражали, за исключением тех, чьи близкие лишь навещали Колвилл, их тела были отправлены в родные города.
Для меня и других ликвидаторов, а также для королевских представителей была организована специальная площадка, с которой мы могли наблюдать за церемонией. Меня, Макса, Элайджу и нескольких других ликвидаторов, которые особенно выделились, выставили вперед. Мы почти не разговаривали, это было неподходящее место и время.
Только внимательный взгляд Макса раз за разом возвращался ко мне.
Именно Макс был со мной в больнице почти каждый день, следя за моим восстановлением, убеждая, что всё будет в порядке и что его отец будет наказан. Что мы справимся, вместе.
На все мои поползновения он отвечал отказом, повторяя, что я получу его только тогда, когда полностью приду в себя.
Словно он понимал, что я просто хотела забыться.
Я очень хотела поговорить с Себастьяном Торном, но мой бывший командир не навестил меня. Однако он написал письмо, в котором сообщил, что попытается оспорить смену командования и мое скорое отправление в Солмайр. До тех пор он не мог раскрывать мне деталей дела, над которым работал.
Один за другим, сто девяносто человек были похоронены с почестями, под звуки траурных речей, каждому из присутствующих было дано время проститься. Мы стояли часами, почти не реагируя, как и положено в таких обстоятельствах. Люди рыдали над могилами своих близких, разговаривали с ними, молились. Время от времени они бросали на нас взгляды, и ни в одном из них не было упрёка. Напротив, те, кто проходил мимо, благодарили нас, прижимая руки к груди в знак признательности.
Шесть часов спустя, на главной площади Колвилла было не протолкнуться. Здесь собрались все, кто потерял близких, кто сам был ранен или чьи родные пострадали. По окончании официальной части всем присутствующим была обещана бесплатная еда и напитки.
Король всеми силами старался показать, что поддерживает народ в этот трудный час, повышая свои рейтинги через газеты, которые в последнее время писали только о трагедии в Колвилле.
Первым свою речь произнёс мэр города. Затем выступили многие другие: начальник городской стражи, руководители госпиталя, Себастьян Торн. Речь моего командира была во многом похожа на ту, что написали для меня: он выражал гордость за своих ликвидаторов и хвалил жителей за их мужество и сотрудничество в этот трудный момент. Он также отдельно поблагодарил высокоуровневых стихийников, откликнувшихся на сигнал о помощи.
Я была удивлена что сюда не пригласили Теда Фуллагара. Он упустил прекрасный повод врать в лицо тем, чьих близких он убил.
Интересно, есть ли в нём хоть что-то человеческое? Возможно, он не появился здесь, потому что ему стыдно смотреть этим людям в глаза?
— Слово предоставляется Айви Браун, остановившей прорыв в Колвилле и предотвратившей катастрофу чудовищного масштаба.
Я вышла вперёд под громкие аплодисменты, как и остальные, и мне передали артефакт для усиления голоса, чтобы меня услышали даже на самом дальнем конце площади. Я заметила, что распорядитель ни разу не упомянул, что прорыв был рукотворным, хотя все и так знали об этом.
— Дорогие жители Колвилла! Сегодня я стою перед вами с чувством глубокой благодарности. Ваш прекрасный город столкнулся с огромной опасностью, но вы, жители Колвилла, доказали, что даже такое событие не сломит ваш дух…