Распутин, увидев адмиралов, сейчас же прервал беседу с каким-то гражданским чином и пошёл им навстречу.
– Благослови вас Господь, флотские! – мужик в рясе явно собрался пообщаться с командующим Балтийским флотом.
– С дороги! – мрачно процедил сквозь зубы Эссен. – Пшёл!
Александр демонстративно подтянул перчатку на правой руке, глядя прямо в глаза отцу Григорию. Тот моментально понял, что зря встал на пути моряков, – вообще, «возжигатель царских лампад» уже привык, что военные приветствуют его весьма однообразно – кулаком в зубы – и последствий не боятся, поэтому поспешил отойти с пути их следования, но с христианским смирением ещё раз перекрестил вослед: храни вас Бог!
Адмиралы шли дальше, не оглядываясь, сопровождающий их Смирнов слегка напрягся, но высказываться по поводу произошедшего инцидента не стал.
Перед каждой дверью стояла пара конногвардейцев, несущих сегодня караул в Зимнем дворце, которые вскидывали свои палаши в приветствии проходящих через двери: если ведёт дежурный флигель-адъютант – салютуй и не сомневайся. Тем более, что у сопровождаемых орлы на погонах.
– Ай, здравствуйте, уважаемый Николай Оттович! – в приёмной адмиралов встретил адмирал Нилов, узнал Колчак.
– Рад познакомиться, Александр Васильевич, – «адмирал-адъютант» протянул руку и Колчаку. – Государь пока задерживается, но скоро вас примет. Может, пока по бокалу шустовского?
– Воздержимся, Константин Николаевич, – ответил за обоих Эссен. – Подождём так, на-сухую.
– Ну, тогда и я спешить не буду. А что у вас там Гришкой произошло? – подмигнул коллегам Нилов.
– Ну да, – хмыкнул командующий Балтфлотом. – Я слышал, что молва летит на крыльях, но не подозревал, что с такой скоростью…
– Да не волнуйтесь вы, – рассмеялся дворцовый адмирал. – Распутин сейчас не в особом фаворе у императора, государыня, да, этого святошу чуть ли не боготворит. Но сегодня вы вполне свободно могли бы ему и по зубам съездить.
– С трудом удержался, – встрял Александр.
– И правильно сделали, Александр Васильевич, – подержал своего подчинённого Эссен. – Мы не для того прибыли сюда, чтобы из-за какого-то сукина сына в императорском дворце всевозможные скандалы устраивать, – нам воевать надо.
– И какие, кстати, планы действий флота в ближайшее время? – не преминул полюбопытствовать Нилов.
– Пока всё по-старому: ставить свои мины, тралить немецкие, атаки торговых коммуникаций…
– Вероятно, – вставил Колчак, – скоро придётся поддерживать приморский фланг армии.
– Вероятно – колбасники уже под Мемелем. И, скорее всего, наши его сдадут. А там и до Либавы недалеко… И до Риги…
– Ну, до такого, Константин Николаевич, надеюсь, не дойдёт, – возразил командующий флотом. – Ни мы, ни Двенадцатая армия не допустим…
Фраза была прервана появлением конногвардейского ротмистра:
– Его императорское величество приглашает адмиралов Эссена и Колчака! Прошу ваши превосходительства следовать за мной!
– Здравствуйте, господа! – самодержец всероссийский просто лучился доброжелательностью. Либо ему ещё не успели сообщить об инциденте с Распутиным, либо царю было действительно плевать на Гришку – Весьма рад вас видеть! Весьма рад! Присаживайтесь!
Царь выглядел на удивление хорошо: понятно, что ухожен и безупречно одет, но и лицо выглядело очень свежим. Так что слухи о том, что он регулярно «бухает» с Ниловым, наверняка не более чем слухи.
– Всегда к услугам вашего императорского величества! – ответил на приветствие за обоих Эссен.
– Знаю, знаю, – продолжал лучезарно улыбаться Николай, – поэтому и пригласил вас обоих сегодня. В том числе и для того, чтобы познакомиться с вами лично, Александр Васильевич. Наслышан, наслышан…
Меньше чем за полминуты царь трижды продемонстрировал своё пристрастие повторять слова подряд в одном предложении…
– Весьма польщён вниманием вашего величества к моей скромной персоне, – поклонился ещё раз Александр, – но мы просто выполняем свой долг.
– И очень хорошо выполняете. Блестяще выполняете! Прошу вас, Николай Оттович, передать мою монаршую благодарность каждому моряку Балтийского флота!.. Текст я вам передам чуть позже, а пока…
Николай повернулся к столу и взял с него шкатулку.
– Контр-адмирал Колчак, жалую вас орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия Третьей степени!
– Благодарю, ваше императорское величество! – поклонился Александр, принимая награду. – Приложу все силы, чтобы быть достойным столь высокого ордена.
– Нимало не сомневаюсь, Александр Васильевич, нимало не сомневаюсь, – улыбнулся царь. – И более чем уверен, что вы заслужите ещё более высокие награды.
Вообще-то Колчак был здорово удивлён, что Николай, достаточно хорошо известный как скопидом, расщедрился и вручил собственно орден, а не бумагу, позволявшую сей орден заказать у ювелиров и потом носить, – обычно делалось именно так награду кавалер изготавливал за свой счёт…
– Теперь вы, Николай Оттович, – продолжил царь и взял со стола вторую шкатулку – За блестящее руководство Балтийским флотом в эту войну, которое принесло немало пользы и чести России, жалую вас орденом Святого Александра Невского с мечами.
– Премного благодарен за столь высокую оценку моей службы, – Эссен так же склонился в поклоне, принимая награду. – Постараюсь её оправдать.
– Несомненно, оправдаете, – царь позвонил в колокольчик. – А сейчас мы отметим ваши кресты.
Отворилась дверь, и камердинер, внёс и поставил на стол поднос с бутылкой коньяка, фужерами и тарелками с закуской.
– Прошу, господа! – поднял бокал император.
Адмиралы последовали его примеру.
– Пью за новых кавалеров, за героический Балтийский флот, за победу!
– За победу! – дружно поддержали Эссен и Колчак.
Выпили. Захрустели «николяшками»[14].
– Странно, – подумалось Александру, – ввёл в России «сухой закон» с началом войны, а сам его не особенно-то и соблюдает…
– А что, Николай Оттович, – поинтересовался монарх. – Какие планы у вашего флота?
– Пока всё по-старому, ваше величество, – почти немедленно отозвался Эссен, проглотив недожёванный лимон. – Атаковать транспортные коммуникации, ставить мины, ну и ждать инициативы германцев – быть готовыми отразить их попытки прорваться в Рижский залив.
– В Рижский? Их попытки атаковать нашу столицу с моря вы не допускаете?
– Это крайне маловероятно. Центральную минно-артиллерийскую позицию немцы пройти не смогут. Ну, или если пройдут, то ценой огромных потерь. Потерь, которые себе никак не могут позволить. Тем более, что и на подходах к Финскому заливу, и внутри его акватории их встретят наши и английские подводные лодки. Не говоря уже о наших главных силах. Командование Хохзеефлотте не может этого не понимать. Кроме того, наши форты на подходах к Кронштадту тоже существуют. Как и сам Кронштадт. И немцы про это прекрасно знают. А как говорил ещё Нельсон, «пушка на берегу стоит корабля в море». Да и сам Балтийский флот игнорировать не стоит. Не посмеют они.
– Ну да, – кивнул, улыбнувшись, царь, – теперь у нас тоже есть дредноуты…
– Вот как раз о них я бы и хотел поговорить с вашим величеством, – почти нахально прервал самодержца командующий Балтфлотом.
Но получилось не нахально, получилось вполне естественно в деловой беседе.
– Что вы имеете в виду? – удивлённо выгнул бровь император.
– Дело в том, ваше величество, что мне категорически запрещено выводить в море эти корабли без разрешения Ставки.
– Да, я знаю. А разве это не разумно? Ведь выводить эти корабли за пределы Финского залива крайне рискованно. Не так? Вы помните, сколько стоит каждый из этих линейных кораблей?
– Прошу меня простить, ваше величество, но не согласен, – мрачно выдохнул Эссен. – Я прекрасно знаю цену нашим дредноутам, именно поэтому считаю, что будет неправильно держать их на якорной стоянке вместо того, чтобы с их помощью наносить ущерб врагу.
– Но ведь они являются последним резервом в случае попытки германского флота прорваться к Петрограду, – попытался аргументировать свою, и не только свою, точку зрения император.
– Ваше величество, – терпеливо объяснял комфлота, – дредноуты типа «Севастополь» для Балтики фактически линейные крейсера – у противника нет сравнимых по артиллерийской мощи судов, которые были бы способны их догнать, если вдруг во время какой-нибудь операции они наткнутся на превосходящие силы немцев. Мы значительно в большей степени рискуем, когда отправляем в море крейсера, эсминцы или подводные лодки.
– А если как раз подводная лодка?
– Противоминная защита наших линкоров превосходна, – слегка слукавил Эссен, – одной или двумя торпедами или минами их не потопить. К тому же эскадра будет выходить в море под надёжным прикрытием…
– Позвольте заметить, ваше величество? – неожиданно встрял Колчак.
Государь неласково посмотрел на контр-адмирала и кивнул:
– Говорите, Александр Васильевич.
– Кроме всего прочего, прошу обратить внимание на то, что безделье во время боевых действий растлевает экипажи. Если матрос не воюет, он становится лёгкой добычей агитаторов-революционеров. Вспомните, ваше величество, – продолжал дожимать Александр, – десять лет назад устраивали бунты на флоте отнюдь не те, кто воевал в полную силу, не те, кто рисковал жизнью за Родину, не те, кто пережил ад Порт-Артура и Цусимы, а те, кто спокойно жрал во время войны казённый паёк на Чёрном море и на Балтике.
Взгляд Эссена просто-таки «аплодировал» своему помощнику – это Колчак здорово ввернул, к месту.
А вот лицо царя как раз выражало откровенный скепсис.
– Думаю, что вы ошибаетесь, Александр Васильевич. Думаю, что как раз те, кто во время этой ужасной войны получает от государства гарантированное полноценное питание, не сидит в мокрых окопах, не рискует ежедневно своей жизнью, будут самой надёжной опорой престолу, – государь даже улыбнулся, – в случае каких-нибудь беспорядков.