– Изначально вам нужно только препятствовать тралению заграждений между Колкой и Церелем, – поспешил успокоить контр-адмирала Эссен. – И если это удастся, то ни немецкие броненосцы, ни даже их дредноуты вам не страшны.
– Партия траления у немцев опытная, – продолжал сомневаться командующий силами обороны Рижского залива. – Ладно! Попробуем.
Тральщики… Пахари моря. Служба у них крайне неблагодарная и очень рискованная. Они не топят корабли противника, они только расчищают путь своим линкорам, крейсерам и миноносцам. А гибнут за милую душу, что от мин, что от огня противника, который защищает свои минные заграждения, заставляя метаться под огнём и, опять-таки, налетать на вражеские мины…
Хорошо ещё, если кораблики будут выделены хоть сколько-то приличные, а то обычно в силы траления отправляется всё, что не особенно жалко, – всякие буксиры и мелкие, реквизированные государством по случаю войны пароходики.
На этот раз под началом корветтен-капитана Люггера находились относительно приличные корабли – старые миноносцы, переоборудованные под тральщики, но дебют получился неудачным – в первый же час траления в Ирбенах подорвался и затонул «Т-158». Русские поставили мины на самые разные глубины, благо уровень приливов-отливов на Балтике позволял это делать.
Ко всему вдобавок, сначала появились «Храбрый» с «Хивинцем» и начали шерстить из своих пушек немецкую партию траления (минус «Т-154»). А потом подошли «Слава», «Цесаревич» и «Адмирал Макаров». Под их огнём тральщики вообще не имели возможности работать и поспешили отойти. При этом трём пришлось отходить в Либаву на ремонт. Первый день сражения за Ирбены остался за русскими.
На следующее утро германские «тэшки» пошли выковыривать мины из волн под прикрытием броненосцев, ныне называемых линкорами, наравне с дредноутами, «Брауншвейг», «Проссейн», «Эльзас» и «Ганновер» – эти линейные корабли вчетвером вполне могли противостоять двум русским и даже превосходили их по огневой мощи. И не просто противостоять – давить! Пусть пушки главного калибра у них были и поскромнее на дюйм, но этих пушек вдвое больше…
Правда, русские линкоры и не стремились к дуэли – их задачей были тральщики, которые вполне удавалось сдерживать с расстояния недостижимого для главного калибра «брауншвейгов». А если хотите сблизиться – добро пожаловать на непротраленные минные поля… К тому же береговые батареи мысов Колка и Церель только и ждали, когда в визирах их дальномеров покажутся цели. И пусть там всего-навсего шестидюймовые орудия, но, как говаривал Нельсон: пушка на берегу стоит десяти на корабле…
Вице-адмирал Мауве получил донесение от командира группы «Брауншвейг» и понял, что тому требуется срочная и реальная помощь, что и подтвердил командующий операцией и германским балтийским флотом Венке.
– «Дойчланду», «Поммерну» и «Шлезиену» срочно следовать к Ирбенскому проливу! Я сам поведу корабли! – отдал приказ командир Второй эскадры линкоров.
– Какого чёрта! – бесновался на мостике «Адмирала Макарова» Бахирев. – Где эсминцы Колчака?
– Особый полудивизион пришёл, ваше превосходительство, – поспешил успокоить контр-адмирала командир крейсера Владиславлев. – И вот вам телеграмма от командира Минной дивизии…
– Да читайте уже!
– «По приказу командующего флотом увожу все новые эсминцы за пределы Рижского залива. Командование Минной дивизией в Рижском заливе передаю капитану первого ранга Старку».
– Час от часу не легче! И так еле-еле отмахивались от колбасников, а теперь ещё и без «Новиков» остались…
– Думаю, что без особой нужды Эссен не отозвал бы Первый дивизион, – пожал плечами командир «Макарова». – Вероятно, он что-то задумал…
– Понятно, что командующий что-то задумал, только что именно?
– Ну, раз он с вами не поделился своими планами, то мне-то откуда знать, Михаил Коронатович? – усмехнулся Владиславлев. – Ух ты! А вот и по нашу душу!
В кабельтове от борта крейсера выросли здоровенные фонтаны от падения крупных снарядов. Один из четырёх германских линкоров решил уделить своё одиннадцатидюймовое внимание и русскому крейсеру.
– Курс менять, сбивать пристрелку, но из боя не выходить! – приказал Бахирев. – Продолжать огонь по тральщикам, и чтобы…
– Аэропланы с норда! – прервал контр-адмирала крик сигнальщика.
Офицеры на мостике немедленно развернулись в указанную сторону. Действительно, с севера заходила на штурмовку пятёрка самолётов. На бреющем полёте они пронеслись мимо русских кораблей в сторону немецких тральщиков.
Офицеры и матросы немецкой партии траления с ужасом смотрели на налетающих на их корабли и плюющихся свинцом «птиц». Пулемётные очереди с неба выкосили на тральщиках несколько десятков человек, а на самом подлёте к вражеским кораблям русские авиаторы опорожнили ещё и кассеты с флэшттами. Большинство, правда, в цель не попали, и стальные стержни просто вспороли волны Балтики, но вот в «Т-159» прилетело и этого… Стрелки пробили трубу, рубку, палубу… В общем, дополнительные потери составили семь убитых и пять раненых. А ведь на тральщике (как и на миноносце) под бронёй не укрыться ввиду отсутствия таковой. Да и работу свою выполнять нужно, а это всё на палубе, на палубе…
Вот и смотрели с ужасом на накатывающие на их скромные корабли атаки с небес экипажи тральщиков. Но приказ есть приказ, и они его честно выполняли под пулями и стрелками, которые так и сыпались сверху, под огнём главного и среднего калибров русских броненосцев и крейсера.
Атаковать германские линкоры балтийские авиаторы, отработав по тральщикам, не рискнули, тем более, что и боезапас на аэроплане не бесконечен. Развернувшись, они проследовали на базу, не дожидаясь прилёта своих немецких визави. Продолжилась артиллерийская дуэль.
Германские броненосцы засыпали своими снарядами «Славу», «Цесаревича» и «Адмирала Макарова», но реальное попадание случилось лишь одно: в броневой пояс «Цесаревича» ударил немецкий полубронебой на излёте. Броню не пробил, но вдавил плиты, и внутрь броненосца заструилась вода. Уже темнело, и силы обороны Рижского залива стали отходить, не особо беспокоясь за ещё на день защищённые минные поля в Ирбенах. Отходить, чтобы завтрашним утром вернуться к обороне своих заграждений.
Немецкие броненосцы обошлись тоже одним попаданием в мачту «Эльзаса», и осколками выкосило около полутора десятков человек.
И ещё минус два тральщика за этот день. Правда, и у русских «Хивинец» пошёл исправлять полученные повреждения.
* * *
Утренние туманы на Балтике в августе – обычное дело. Но и немцы, и русские прекрасно знали, что как только солнышко поднимется повыше, исчезнет и это, столь неприятное для моряков, «молоко»…
– Ох, и ни черта себе! – удивился Владиславлев. – Их уже семь.
– Вижу, Пётр Петрович, вижу, – мрачно отозвался Бахирев. – Нагнали тевтоны проклятые калибров на нашу голову. И тралят, гады, уже. У носовой башни одного из германских броненосцев блеснуло огнём. Безо всякого бинокля можно было увидеть, как летит в воздухе снаряд. Снаряд, вспоровший волны совсем недалеко от борта «Славы».
– Хорошо положил, – флегматично прокомментировал выстрел Бахирев. – Сейчас нам начнут «салазки загибать», а отойти не имеем права. Огонь по тральщикам! Только по тральщикам! И радируйте на «Амур» и «Енисей», чтобы принимали мины и были готовы этой же ночью выставить новые заграждения…
Количество, естественно, переходит в качество. Количество стволов главного калибра сказалось – двадцать восемь против восьми, это серьёзно. «Слава» схлопотала уже три попадания, «Цесаревич» – два. Попаданий в противника замечено не было. Командиры русских линкоров, каперанги Вяземский («Слава») и Рейн («Цесаревич») прекрасно понимали, что через проливы Моонзунда свои корабли обратно уже не протащить, но продолжали выполнять приказ командования – били по тральщикам и не отвечали расстреливающим их броненосцам Мауве.
– Русские эсминцы с норд-веста! Большие дымы в том же направлении!
– Кого там чёрт несёт? – германский адмирал поднял бинокль и развернулся в упомянутом направлении.
– Боюсь оказаться прав, мой адмирал, но, по-моему, это русские дредноуты, – мрачно процедил сквозь зубы командир «Дейчланда». – Очень хотелось бы ошибиться.
– Этого не может быть, Герхард, – весело посмотрел на командира своего флагмана адмирал. – Я верю нашей разведке, а она давно сообщила, что свои дредноуты Эссен не имеет права выводить за пределы Центральной минно-артиллерийской позиции. Категорически! Я скорее поверю, что это марсиане Герберта Уэллса высадились в Балтийском море, чем буду ожидать здесь русские дредноуты. Вы не знаете психологии русских военных – они не боятся умереть в бою или даже застрелившись, но они до судорог боятся разгневать своё начальство…
* * *
– Передайте командующему: «Я их вижу». – Колчак уже понял, что всё получится. – Дивизиону приготовиться к встречной атаке!
Русским эсминцам было чем встретить своих немецких противников. Стодвухмиллиметровые пушки разворачивались в сторону Девятой флотилии Хохзеефлотте и с ходу начали курочить новейшие эсминцы Германии. Комендоры «Новика», «Победителя», «Забияки», «Грома», «Орфея» и «Летуна» открыли такой энергичный огонь по кораблям противника, что десять немцев стали спешно отворачивать с курса. Причём «V-28» и «G-37» уже так наловились русских снарядов, что если «Новики» стали бы энергично преследовать, германский флот лишился бы ещё двух эсминцев. Защитить своих «меньших братьев» ринулись «Кольберг» и «Росток», но нахальные русские не отступили и спокойно легли на параллельный с крейсерами курс. Благо что пушек на Первом дивизионе хватало, с избытком хватало. Снова начали работать по новым целям дальномеры, снова застучали, нащупывая дистанцию до противника, орудия. Бой продолжился.
– Зря они с нами связались, а, Александр Васильевич? – весело поинтересовался у адмирала Беренс. – Первый уже горит, да и второму достаётся…