ждать удобный момент и нанести удар по врагу. Причем удар быстрый и разящий. Марцелл был отчаянно храбр, решителен, пользовался в войсках и в Риме заслуженным авторитетом. Будучи неплохим тактиком, он сумел в трудные для республики дни не только уберечь свою армию, но и нанести врагу ряд чувствительных ударов. При этом Марцелл был натурой увлекающийся и не всегда просчитывал последствия своих поступков и решений. Что в дальнейшем сыграло роковую роль в его судьбе.
4. Сицилия
В 264 г. до н. э. римские легионы впервые появились на Сицилии. Началась Первая Пуническая война. Первоначально карфагенян поддержал царь Сиракуз Гиерон II, но, потерпев поражение от римлян под Мессаной, быстро сориентировался в ситуации и перешел на сторону победителей. На тот момент царю казалось, что при сложившихся обстоятельствах это будет наилучшим решением. Возможно, если бы Гиерон знал, к чему это приведет, то поступил бы по-другому.
Сиракузы были основаны в 733 г. до н. э. выходцами из Коринфа во время Великой Греческой колонизации и со временем стали крупнейшим эллинским городом в Западном Средиземноморье. Примерно в одно время с Сиракузами были основаны колонии Занкла (Мессана), Катана и Леонтины. Позднее на Сицилии появились такие греческие города, как Гела (690 г. до н. э.), Селиунт (650 г. до н. э.), Тавромений (356 г. до н. э.). Города на Сицилии возводились не только выходцами из Балканской Греции, например Акрагант отстраивали уже жители Гелы в 581 г. до н. э. Таким образом, греки колонизировали всю восточную и центральную часть острова. На западе их земли соприкасались с владениями финикийцев, основавших города Лилибей, Дрепаны и Панорм. Поэтому конфликт между сицилийскими греками и Карфагеном был неизбежен.
Начавшееся вооруженное противостояние было затяжным и шло с переменным успехом. В 480 г. до н. э. попытка карфагенян установить свой контроль над Сицилией завершилась грандиозной битвой при Гимере, где армия Карфагена потерпела сокрушительное поражение от эллинов. Вторая серьезная попытка пунийцев овладеть островом вновь привела их к разгрому. В 341 г. до н. э. греческий полководец Тимолеонт в битве на реке Кремиссе уничтожил армию карфагенян и надолго остановил их экспансию в Сицилии. Очередной этап конфронтации между сицилийскими эллинами и пунийцами связан с именем тирана Сиракуз Агафокла, сумевшего перенести войну в Африку и прорваться к Карфагену. В 278 г. до н. э. на Сицилию по приглашению местных эллинов прибыл царь Эпира Пирр и отвоевал у карфагенян все опорные пункты на острове, за исключением Лилибея. Всё шло к тому, что пунийцы окончательно потеряют Сицилию, но в 276 г. до н. э. у Пирра произошел конфликт с эллинами, и он был вынужден покинуть остров. После этого Карфаген перешел в наступление.
К началу Первой Пунической войны под властью карфагенян оказалась большая часть Сицилии, в том числе некогда принадлежащие эллинам города Селиунт, Гераклея, Катана и Акрагант. Тем не менее Гиерон II ухитрялся поддерживать с соседями более-менее нормальные отношения и не случайно, когда на Сицилии появились римляне, предпочел вместе с пунийцами дать бой пришельцам. С карфагенянами царь умел найти общий язык и знал, чего от них ожидать, римляне же внушали Гиерону серьезные опасения. Но как уже упоминалось, первое столкновение с легионами закончилось для армии Гиерона поражением, иллюзии относительно союза с Карфагеном развеялись, и правителю пришлось договариваться с Римом. Царь обязывался снабжать новых союзников продовольствием и выплатить контрибуцию в размере 100 серебряных талантов. Зависимость Сиракуз от римлян стала свершившимся фактом.
Во время войны между двумя могущественными соседями Гиерон вел себя очень осторожно, стараясь ничем не спровоцировать недовольства сената. После того как боевые действия закончились и вся Сицилия, за исключением Сиракуз и юго-восточной части острова, отошла Риму, царь продолжал спокойно править в своих владениях. Под его властью находились города Леонтины, Гелор, Мегара Гиблейская, Акрей и Неетон. Гиерона никто не трогал. В мирное время союз с Римом был для Сиракуз необременительным, и это царя вполне устраивало. Он целиком занялся внутренними делами своей державы, не помышляя об активной внешней политике.
Всё могло измениться с началом Второй Пунической войны, но Гиерон по-прежнему придерживался своей старой политической линии на укрепление союза с квиритами. Когда в Мессану прибыл консул Тиберий Сепроний Лонг, то царь встретил его во главе военного флота. Перейдя со своего флагмана на консульский корабль, Гиерон имел длительную беседу с Лонгом, во время которой обрисовал положение дел на острове. Заверив Тиберия Семпрония в своей преданности, царь пообещал безвозмездно снабжать римские легионы на Сицилии хлебом и одеждой, а в завершение разговора сказал очень важные слова: «Большая опасность, – прибавил он, – грозит Лилибею и приморским городам; есть в них люди, которым перемена правления пришлась бы по вкусу» (Liv. XXI, 51). Лонг оценил предупреждение Гиерона и немедленно отплыл в Лилибей, сопровождаемый царским флотом.
Гиерон продолжал оставаться союзником Рима, но мы не знаем, какие мысли посещали старого царя после того, как он узнал о поражениях квиритов при Треббии, Тразименском озере и Каннах. Обстановка для римлян была критическая на всех фронтах. Бессменный командующий римским флотом на Сицилии Тит Отацилий Красс писал в сенат о том, что корабельные команды и отряды морской пехоты не получают своевременно деньги и хлеб, а взять всё это негде. Заодно военачальник просил себе замену. Но сенат проигнорировал требования флотоводца и порекомендовал ему в ответном письме самому заботиться о флоте. Гиерон не мог об этом не знать, но до поры до времени занял выжидательную позицию. И всё-таки, когда Отацилий прислал в Сиракузы послов с просьбой о помощи, царь дал ему хлеба и денег в количестве, позволяющем содержать флот в течение шести месяцев (Liv. XXIII, 21). Это была огромная помощь, значение которой трудно переоценить. Но одно дело Гиерон, и совсем другое – его подданные, у которых было своё мнение относительно происходящих событий.
Сицилийские греки стали тяготиться своей зависимостью от державного Рима. Пусть даже и формальной. Слишком велико было у эллинов чувство собственного достоинства, чтобы склониться перед варварами, каковыми они считали римлян. Рассказывая о том, как после битвы при Каннах италийские города стали отпадать от Рима, Тит Ливий заметит, что «в Сицилии началось такое же шатание умов, и даже не весь дом Гиерона устоял» (XXIII, 30). Во главе эллинов, недовольных союзом с Римом, встал единственный сын царя Гелон. Полибий характеризует этого человека с самой положительной стороны, а это дорогого стоит: «…Гелон в течение пятидесяти лет с лишним своей жизни ставил себе благороднейшую цель – быть покорным сыном, и ни богатство, ни царское достоинство, никакие иные блага не были ему милее любви к родителям и преданности им» (VII, 8). И тем не менее…
Гелон был женат на Нереиде, дочери легендарного царя Пирра (Polyb. VII, 4), одного из лучших полководцев эпохи эллинизма. Наследник Гиерона тщательно проанализировал ход войны в Италии, оценил внешнеполитическую ситуацию и пришел к выводу, что лучшего момента избавиться от римской зависимости может и не представиться. При этом сын царя мог рассчитывать на помощь из Карфагена, поскольку, открывая против римлян фронт на Сицилии, он тем самым создавал для квиритов колоссальную проблему и отвлекал их легионы с других стратегических направлений. Шансы царевича на успех были велики, но его преждевременная смерть помешала осуществлению всех замыслов. Тит Ливий с негодованием пишет о планах царского сына: «Гелон, старший в семье, не подумал ни о престарелом отце, ни о союзе с римлянами и сразу после Канн перекинулся к пунийцам. Он поднял бы против римлян Сицилию, если бы его, вооружавшего толпу и уговаривавшего союзников, не похитила смерть, и до того вовремя, что тут заподозрили руку отца» (XXIII, 30). Трудно сказать, насколько верны слухи о том, что Гиерон был причастен к смерти наследника. Полагаю, что они совершенно безосновательны, поскольку старый царь вряд ли пылал к римлянам такой страстной любовью, что ради этого расправился бы с собственным сыном. Кто бы тогда правил в Сиракузах после смерти старого царя в столь тревожное время? Гиерон должен был понимать, что поскольку внук Гиероним очень молод, то, воспользовавшись его неопытностью, у кормила власти могут оказаться различные авантюристы и проходимцы, что было смертельно опасно для Сиракуз в эти смутные времена. И хотя две дочери царя, Демарата и Гераклия, уже имели свои семьи, но их мужья даже при самом хорошем раскладе не имели формальных прав на власть в Сиракузах. Поэтому Гиерон в качестве преемника и продолжателя династии рассматривал именно сына и не собирался им жертвовать в угоду соблюдения союза с римлянами. Старик знал, что жить ему осталось недолго, а куда поведет Гелон Сиракузы после его смерти, ведают только олимпийские боги. Но отец пережил сына.
Гиерон умер в 215 г. до нашей эры, дожив до девяноста лет. Полибий так охарактеризовал итоги правления этого незаурядного государственного деятеля: «В продолжение пятидесятичетырехлетнего царствования Гиерон обеспечивал мир для родного города, собственную власть оградил от покушений, избежал зависти, которая следует по стопам за всяким превосходством» (VII, 8). Действительно, правитель Сиракуз был тем человеком, который поставленных целей достигает неустанным трудом и не рассчитывает на поддержку высших сил: «Гиерон сам собственными силами приобрел власть над сиракузянами и союзниками, не имея опоры ни в богатстве, ни в славе, ни в каких-либо иных дарах судьбы» (Polyb. VII, 8). Жесткий прагматик, он на всё смотрел с точки зрения пользы для государства, и именно это обеспечило ему столь длительное правление и любовь народа. Союз Гиерона с Римом был достаточно спорным, но при его заключении царь исходил из текущего положения дел и не заглядывал на многие годы вперед. Когда же вопрос о взаимоотношениях между Римом и Сиракузами вновь встал на повестку дня, царь уже не смог решить его по-другому. Сын и наследник Гелон умер, самому Гиерону осталось жить считаные дни, а Гиероним был слишком юн. Не мальчишке же вступать в противостояние с квиритами! Поэтому и попытался Гиерон сохранить существующее положение дел, поскольку не видел иного выхода из сложившейся ситуации. К тому же незадолго до смерти царя произошел инцидент, наводящий на определенные размышления.