Но любоваться было нечем. Римляне так быстро и умело атаковали пунийцев, те не выдержали натиска, потеряли два корабля и стали отступать к берегу. В результате продолжающихся атак карфагеняне лишились весел на четырех кораблях, после чего на эти суда устремилась римская морская пехота. По перекидным мосткам легионеры перебрались на вражеские корабли и перебили всех находившихся там воинов. В панике Гамилькар приказал капитанам выбрасывать корабли на берег, а командам спасаться под защитой сухопутной армии. Один за другим карфагенские корабли врезались носами в прибрежный песок, а насмерть перепуганные моряки прыгали за борт и по мелководью бежали к берегу. К брошенным кораблям подходили вражеские квинквиремы, римляне канатами привязывали пунийские суда за корму и вновь быстро уходили в море. Гасдрубал и опомниться не успел, как 25 карфагенских кораблей были захвачены неприятелем и уведены на буксире. Эта победа имела для римлян стратегическое значение, поскольку теперь их флот хозяйничал в водах вдоль восточного побережья Испании. «С этого времени вследствие помянутой выше победы надежды римлян на успех в Иберии оживились» (III, 95), – подводит итог противостояния на море Полибий. Что же касается Гасдрубала, то, оставшись без флота, он предпочел отступить.
Зато Сципион перешел в наступление. Римские корабли спустились вдоль побережья к югу, высадили десант и внезапной атакой захватили и разграбили город Онусу. После чего Гней Корнелий повел флот на Новый Карфаген. Однако орешек оказался не по зубам, и всё закончилось банальным разорением окрестностей и поджогом строений, лежавших за линией городских укреплений. Затем был сделан набег на Лонгунтику, где римляне захватили склады с запасами спарта[69], а затем подвергли двухдневной осаде город Эбус, расположенный на Питиусских островах. Успехи римлян настолько впечатлили окрестные народы, что жители Балеарских островов прислали к Кальву посольство с просьбой заключить мир. Мало того, когда Сципион после рейда по островам вернулся в Испанию, к нему пришли послы от многих иберийских племен и согласились признать над собой власть Рима. По свидетельству Тита Ливия, «больше ста двадцати народов признали власть Рима и дали заложников» (XXII, 20). Воспользовавшись тем, что Гасдрубал отступил в Лузитанию, Сципион совершил поход в верховья реки Бетис, где находилось множество серебряных рудников. Римляне впервые дошли до Кастулонских гор и повернули обратно. Вот такие последствия имела победа Сципиона Кальва над карфагенским флотом в устье Ибера. Поэтому утверждение Аппиана о том, что «Гней не совершил в Иберии, можно сказать, ничего замечательного, пока к нему не вернулся брат его Публий» (VI, 15), достаточно спорное.
Несмотря на успехи Гнея Корнелия, сенаторы решили послать в Испанию дополнительные силы. Причины, почему они решились на такой шаг, Полибий излагает по-военному четко: «Сенат был сильно озабочен тем, как бы карфагеняне не завладели этою страною и, располагая тогда в изобилии продовольствием и людьми, не утвердились бы решительнее на море, не приняли бы участия в нападении на Италию отправкою Ганнибалу войск и денег» (III, 97). Как следует из текста, больше всего «отцы отечества» боялись, чтобы из Испании не пришла в Италию новая карфагенская армия. Поэтому и было решено отправить в Иберию в ранге проконсула Публия Сципиона, чьи консульские полномочия недавно закончилась. На тридцати кораблях с армией, насчитывающей 8000 человек (Liv. XXII, 22), и большим караваном грузовых судов Сципион отплыл в Испанию на помощь старшему брату.
В Иберии события приняли неожиданный оборот. Едва только армия Сципиона Кальва ушла от Кастулонских гор, как против римлян поднялись илергеты и стали грабить земли их союзников. Римский отряд отбросил илергетов в их земли, но в дело вмешался Гасдрубал. Он развернул идущую на запад армию и выступил против Сципиона. Казалось, что столкновение неминуемо, но стратегическая ситуация вновь изменилась. Подстрекаемые Гнеем Корнелием кельтиберы напали на испанские владения Карфагена и разорили три города. Гасдрубал был вынужден оставить римлян в покое и сражаться против нового врага. Ливий о подвигах кельтиберов во славу Рима пишет в самых превосходных тонах: «Три города они взяли приступом; в двух сражениях с Гасдрубалом прекрасно бились: около пятнадцати тысяч неприятелей они перебили, захватили четыре тысячи пленных и много знамен» (XXII, 21). Данная информация, мягко говоря, вызывает сомнения, поскольку если бы кельтиберы действительно перебили и взяли в плен у Гасдрубала такое количество воинов, то война в Испании на этом бы и закончилась. Поэтому оставим столь спорное утверждение на совести римского писателя.
В это время в Иберию прибыл Публий Сципион. Пока в порту Таррагоны высаживались на берег легионеры и разгружались транспортные суда, Публий отправился к брату. На встрече была достигнута принципиальная договоренность, что войну они будут вести «согласуя свои решения и план действий» (Liv. XXII, 22). Через несколько дней легионы Сципионов перешли Ибер и выступили в поход на Сагунт, город, взятие которого армией Ганнибала послужило формальным поводом к началу Второй Пунической войны.
Сагунт был не случайно выбран целью атаки. Дело в том, что в этом городе содержались заложники от иберийских племен, взятые Ганнибалом накануне похода в Италию. Сагунт был практически неприступен, но, по слухам, имел небольшой гарнизон, и братья Сципионы решили этим обстоятельством воспользоваться. Они были уверены, что, как только заложники окажутся в их руках, многие испанские племена разорвут союз с Карфагеном и перейдут на сторону римлян. Но чтобы этого добиться, надо было штурмовать Сагунт.
Однако для римлян всё закончилось просто замечательно, им даже не пришлось вынимать из ножен мечи. Перебежчик испанец Абелукс сумел обмануть командира гарнизона Сагунта Бостара и хитростью вывести из города всех заложников. После чего передал их в руки римлян. Сципионы решили, что будет гораздо полезнее отпустить всех пленников по домам, и, как показало недалекое будущее, были совершенно правы. Иберийские племена стали массово переходить на сторону римлян, что коренным образом изменило всю стратегическую ситуацию в Испании. Но наступила зима, и боевые действия временно прекратились.
Они возобновились весной 216 г. до н. э. К этому времени братья договорились о том, что Гней возглавит сухопутную армию, а Публий примет командование флотом. Готовился к предстоящей кампании и Гасдрубал, но у него возникли трудности с получением подкреплений. Поэтому он укрепился в труднодоступной местности подальше от Таррагоны и ждал, когда к нему подойдут из Карфагена 4000 пехотинцев и 500 всадников. К тому же именно в это время случилось массовое дезертирство корабельных начальников, которым Гасдрубал не мог простить позорного поражения у устья Ибера. Опасаясь репрессий со стороны командующего, капитаны покинули свои суда, стоявшие в гавани Нового Карфагена, и убежали в земли племени тартесиев. Там им удалось подбить племенную знать к выступлению против Карфагена, и Гасдрубалу вновь пришлось воевать не с римлянами, а с испанцами.
Около города Халба карфагенская армия атаковала иберийцев. Гасдрубал разобрался в обстановке и направил на вражеский лагерь мобильные войска, а конницу распустил по окрестностям. Пока легковооруженные пехотинцы отвлекали находившихся в лагере воинов, кавалеристы перебили в полях массу испанцев, занимавшихся сбором продовольствия. Нанеся противнику значительный урон, Гасдрубал отвел армию на высокий холм и засел там за наспех возведенными земляными укреплениями. Карфагенский командующий хотел победить с минимальными потерями, поскольку впереди предстояли жестокие бои с римлянами. Произошло несколько мелких стычек, но карфагеняне по-прежнему оставались в укрепленном лагере.
Видя, что противник не двигается с места, вожди тартесиев осмелели и взяли штурмом город Аскуя, где находились запасы продовольствия пунийцев. После этого испанцы стали разорять сельскую местность, их отряды вновь разбрелись по окрестностям, и Гасдрубал понял, что наступил удобный момент для атаки. Спустившись с холма, карфагенская армия двинулась к расположению испанцев. Увидев наступление противника, иберийские воины схватились за оружие и без всякого порядка устремились в бой. На выходе из лагеря произошла давка, поскольку испанцам хотелось как можно быстрее выбраться в поле и вступить в бой с врагом. Отряды тартесиев бросались в битву каждый сам по себе, не соблюдая боевого порядка, а карфагенская пехота наступала монолитным строем, прикрывшись большими круглыми щитами и ощетинившись копьями. С флангов иберийцев атаковала кавалерия Гасдрубала, и вскоре испанское войско было окружено. Взяв противника в кольцо, карфагеняне начали методичное избиение тартесиев. Бойня продолжалась до вечера, остатки испанского воинства разбежались по лесам и горам, а на следующий день всё племя капитулировало перед победоносным карфагенским полководцем.
Гасдрубал решил воспользоваться удобным моментом и выступить против Сципионов, но неожиданно получил приказ от карфагенского правительства вести армию в Италию на помощь Ганнибалу. Это спутало все планы командующего. Он прекрасно понимал, что стоит ему покинуть Иберийский полуостров, как среди испанских племен начнутся смуты и волнения, а многие вожди перейдут на сторону римлян. Поэтому Гасдрубал написал в Карфаген письмо, где высказал свои соображения по поводу последствий, к которым может привести его уход из Испании. Полководец обратил внимание на то, что «если он действительно двинется с места, то не успеет перейти Ибер, как вся Испания будет римской. У него нет ни войска, ни вождя, которого он оставил бы вместо себя, а у римлян здесь такие полководцы, что и он едва ли смог бы устоять даже при равенстве сил. Если в Карфагене хоть сколько-нибудь думают об Испании, то пусть пришлют ему преемника с сильным войском; и если даже все пройдет хорошо, то хлопот тому все-таки хватит