Тогда слово взял Нерон. Он вкратце обрисовал сложившуюся ситуацию, предложил немедленно начать приготовления к битве и настаивал на том, чтобы дать сражение карфагенянам в этот же день. Гай Клавдий упирал на то, что Ганнибал в любой момент может обнаружить его отсутствие и атаковать консульский лагерь в Апулии. К чему это может привести, всем известно. Поэтому необходимо как можно скорее разбить врага, пока он не знает о подошедших подкреплениях, а самому Гаю Клавдию как можно скорее вернуться к своим войскам. Был ещё один очень опасный момент, на который командующий обратил внимание. Ганнибал мог оставить армию Нерона в покое и совершить марш-бросок на север, чтобы как можно скорее соединиться с Гасдрубалом. И не факт, что исполняющий обязанности командующего Квинт Катий сможет ему помешать. Вот тогда поражение действительно неминуемо, поскольку армия Марка Ливия и небольшой отряд Нерона окажутся зажатыми между двумя превосходящими их по численности карфагенскими армиями. После этого путь карфагенянам на Рим будет открыт, и вряд ли стоявшие в Нарнии войска смогут предотвратить катастрофу. Последний аргумент Нерона оказался настолько убедителен, что все присутствующие на совете согласились с консулом. Ливий закончил совещание, битва была решена.
Вскоре римские легионы покинули лагерь и приготовились к сражению.
Заметив движение в расположении врага, Гасдрубал понял, что противник готовится к сражению, и решил принять вызов. Он досадовал на себя за глупую задержку с осадой Плацентии и жалел о впустую потерянном времени. Теперь на юг приходилось пробиваться силой. До сегодняшнего дня Гасдрубал несколько раз пытался вызвать противника на битву, но Ливий предпочитал отсиживаться за лагерными укреплениями. Сын Гамилькара не мог идти вперед, оставляя в тылу врага, и поэтому был вынужден оставаться на месте. Но теперь противник решил изменить тактику, и у Гасдрубала появился шанс сразиться с римлянами в открытом бою. Карфагеняне выходили из лагеря и строились в боевой порядок, а их командующий в сопровождении телохранителей проехал к римским позициям. То, что увидел Гасдрубал, не на шутку его встревожило. Во вражеских рядах он заметил легионеров со старыми щитами, каких он раньше не видел у противника, а среди всадников были воины на отощавших лошадях. Да и римская армия казалась многочисленнее обычного. У командующего появились смутные подозрения относительно происходящего, и он не стал спешить с битвой. Пунийцы вернулись обратно в лагерь. Гасдрубал распорядился провести тщательную разведку около римского расположения и по возможности захватить пленника.
Карфагенские лазутчики засели на берегу реки и стали поджидать, не отправится ли кто из римлян за водой, в то время как конные разъезды со всех сторон объезжали консульский лагерь. Гасдрубалу доложили, что как было у римлян два лагеря – один Луция Порция Лицина, а другой Марка Ливия, так они и остались. Причем оба не увеличились в размерах и количество палаток в них не прибавилось. Командующий не знал, что и подумать, когда ему сообщили о том, что вечером в лагере претора труба прозвучала один раз, а в лагере консула – дважды. Теперь всё встало на свои места, и Гасдрубал понял, что ему противостоят оба консула.
Полководец терялся в догадках, пытаясь понять, почему так произошло. Он был уверен, что второй консул воюет против Ганнибала и при всем желании не сможет объявиться в Северной Италии. Тем не менее это случилось. Значит, армия Ганнибала разбита, боевые действия на юге закончились, и римляне все силы сосредоточили против Гасдрубала. По-другому просто не могло быть, иначе Ганнибал тоже был бы здесь. Карфагенский командующий свято верил в стратегические таланты старшего брата, ему и в голову не пришло, что римляне могут обмануть Ганнибала.
Гасдрубал понимал, в каком сложном положении оказался. Ночью он распорядился погасить в лагере огни и стал выводить войска за линию укреплений, приказав соблюдать строжайшую тишину. Но поскольку всё происходило в спешке, то возникла сумятица и неразбериха, которой и воспользовались местные проводники, находившиеся при карфагенской армии. Пользуясь суматохой, они затерялись в толпе солдат, а оказавшись за пределами лагеря, бросились бежать и скрылись в темноте. Один из них перешел вброд протекающую неподалеку реку Метавр и ушел домой, а другой укрылся в надежном месте, где надеялся переждать опасность. Когда Гасдрубалу доложили о бегстве проводников, то он пришел в ярость, поскольку сам не знал, куда теперь вести армию. Но сделать уже ничего было нельзя, и командующий отдал приказ о выступлении.
Гасдрубал решил увести армию как можно дальше от римского лагеря и поэтому выбрал маршрут в противоположную от моря сторону. Беда была в том, что ночью было практически невозможно правильно сориентироваться на незнакомой местности. Карфагенская армия до самого утра бесцельно маневрировала по окрестным полям, но как только рассвело, Гасдрубал приказал искать дорогу и стал выводить армию на берег Метавра. Он исходил из того, что, следуя вдоль реки, карфагеняне рано или поздно наткнутся на мост или брод и быстро переправятся на противоположный берег. В этом случае они оставят между собой и римлянами водную преграду, получат свободу маневра и смогут либо начать продвижение на юг, либо дать противнику бой на выгодной позиции. Но полководец и здесь ошибся в расчетах, поскольку берега Метавра были круты и извилисты. В поисках переправы был потерян ещё один день, карфагеняне в буквальном смысле слова падали с ног от бессонницы и усталости. Многие воины просто ложились на землю, клали оружие рядом и засыпали, несмотря на грозные окрики командиров. Боевой дух в войсках упал, никто не знал, что надо делать. И в это время появились римляне…
8. Битва при Метавре
Первой на поле битвы прибыла кавалерия Нерона во главе с консулом, затем подошел Луций Порций Лицин с велитами. Увидев, что вражеское войско находится в полном расстройстве и совершенно не готово к битве, Гай Клавдий решил до подхода главных сил тревожить противника быстрыми атаками всадников и легковооруженных пехотинцев. Гасдрубал, не желая начинать решительное сражение в невыгодных для себя условиях, распорядился возводить укрепленный лагерь. Выделив несколько отрядов для прикрытия от атак велитов и римской кавалерии, остальных воинов он отправил на строительство укреплений. Однако и в этом начинании не преуспел, поскольку уже подходил Марк Ливий с тяжеловооруженной пехотой легионов. Гасдрубал распорядился, чтобы строительство лагеря было прекращено, и начал строить армию в боевые порядки. Всё изначально пошло не так, как планировал карфагенский полководец.
Римляне уже заканчивали построение. Левый фланг возглавил Марк Ливий, в центре встал Луций Порций, а на почетном правом фланге командовал Нерон. Римский боевой порядок был стандартным, в три линии – гастаты, принципы и триарии. Гасдрубал выстроил свои войска с учетом рельефа местности. Левый фланг карфагенской армии прикрывал высокий холм, на котором полководец расположил отряды галлов, поскольку не был уверен в их стойкости. Центр боевых порядков заняли ливийские копейщики, а свои главные силы Гасдрубал сосредоточил на правом фланге, где, по его замыслу, и должен был решиться исход сражения. Здесь стояли отряды отборной испанской пехоты, союзные лигурийцы и боевые слоны. На острие атаки находилась элефантерия, за ней глубокой колонной построились иберийские ветераны. Гасдрубал хотел лично возглавить наступление, мощным натиском ударных частей смять легионы Марка Ливия и зайти в тыл остальной римской армии. После этого разгром противника становился лишь вопросом времени. Галлы занимают отличную позицию и отразят атаки воинов Нерона, а ливийские копейщики удержат центр. Несмотря на то что его войска были измучены длительным переходом и бессонной ночью, карфагенский командующий обрел уверенность в победе.
Объехав войска, сын Гамилькара направил коня на правый фланг. В окружении телохранителей он занял позицию впереди колонны испанцев и отдал последние распоряжения командирам. Затем Гасдрубал снял шлем и швырнул его под ноги коню. Расстегнул золотую застежку и сбросил на землю пурпурный плащ. Расправил широкие плечи, вытащил из ножен фалькату и резким ударом рассек воздух. После чего поднял клинок над головой и прокричал во всю мощь своих лёгких: «Картхадашт!!!» Звонко запели боевые трубы карфагенян, и армия Гасдрубала пошла в атаку.
Бой начала карфагенская кавалерия. Нумидийские и иберийские всадники ударили по римской коннице, оттеснили её к реке и освободили место для наступления главных сил. Покачивая на спинах башнями, грозно надвигались на римский строй боевые слоны. Следом тесными рядами шла иберийская пехота, испанцы поудобнее перехватили копья, приготовившись метнуть их в противника. Навстречу карфагенянам двинулись легионы. Как и Гасдрубал, Марк Ливий сам повел своих воинов в атаку, поскольку понимал, что в этот момент решается судьба всей войны. Когда оба войска сблизились, погонщики погнали слонов вперед, и элефантерия врезалась в плотные ряды римлян. Гастаты метнули пилумы и бросились в бой с обнаженными мечами. В это время подоспели испанцы, и воздух загудел от тысяч копий, полетевших в наступающих легионеров. Потрясая фалькатами, иберийцы врубились в римский строй и начали теснить врага. Боевые слоны крушили манипулы, протаптывая кровавые просеки в рядах легионеров. Сидевшие в башнях воины бросали в мечущихся внизу римлян копья и дротики, а вожаки направляли серых исполинов в самую гущу вражеских войск. Испанцы усилили натиск и сбили гастатов с позиций. Легионеры попятились, в их рядах началась паника, но Марк Ливий ввел в бой принципов, и отступление прекратилось. В это время в центре сошлись ливийские копейщики и воины претора Лицина, после чего сражение забушевало с новой силой.
Пока на левом крыле и в центре римских позиций кипела яростная битва, войска Нерона бездействовали. Гай Клавдий хмуро поглядывал на высокий холм, где засели галлы, и думал, как ему в данной ситуации поступить. Склоны возвышенности были достаточно круты и представляли серьезное препятствие для идущих в атаку войск. Но иного выхода не было, местность не позволяла совершить обходной маневр вражеского фланга. Консул обратился к легионерам: «