Они явно засомневались, но все лучше, чем если бы затрясли головами. Ничего, если удастся их убедить, что Лукас – не более чем мелкий грешник, они легче поверят в то, что он в самом деле сделал то, что сделал.
– Если начать с идеи устрашения, – сказал я, – все видится в совершенно ином свете…
Я остановился. Скрытое изнеможение давало о себе знать. «Сейчас бы лечь и проспать целую неделю», – подумал я.
– Продолжайте, Сид.
– Ну… – я вздохнул. – Лукасу пришлось рискнуть, наводя меня на дело, в котором был замешан он сам, но риск был невелик, а ему нужна была ситуация, которую он может контролировать. Должно быть, он был неприятно поражен, когда лорд Фрайерли сказал ему, что попросил меня заняться этими синдикатами, но, если он уже прикидывал, как от меня избавиться, подозреваю, именно в этот момент он понял, как это сделать.
Одна или две головы резко, понимающе кивнули.
– Лукас, по-видимому, был уверен, что небольшие поверхностные поиски на него самого меня не наведут, однако он минимизировал риск, нарочно направив мое внимание на Эдди Кейта. Поручать мне расследовать связь Эдди с махинациями вокруг синдикатов было совершенно безопасно, потому что, разумеется, Эдди ни в чем замешан не был. Я мог искать до посинения и ничего не найти.
Я помолчал.
– Думаю, он не рассчитывал на то, что у меня вообще будет время что-то найти. По-моему, на то, чтобы нас поймать, ушло намного больше времени, чем он предполагал изначально.
Поймать нас… поймать меня… Они бы и одного меня схватили, но двое были удобнее для них… и намного хуже для меня.
– Намного больше времени? Что вы хотите сказать? – уточнил сэр Томас.
«Сосредоточься! – сказал я себе. – Давай дальше!»
– С точки зрения Лукаса, я был неимоверно медлителен, – продолжил я. – Я возился с делом Глинера и совершенно ничего не предпринимал по поводу синдикатов в течение недели после того, как он меня об этом попросил. После этого мне с ходу рассказали про Питера Рэммилиза и Мэйсона. Он рассчитывал, что уж теперь-то я обязательно отправлюсь в Танбридж-Уэллс. Однако я на неделю застрял в совершенно другом месте. За это время Лукас четырежды звонил Чико и спрашивал, где я.
Молчаливое внимание, как и прежде.
– Когда я вернулся, я потерял выписки, так что мне пришлось снова их делать в кабинете Лукаса, и я ему сказал, что мы с Чико поедем к Питеру Рэммилизу на следующий день, в субботу. Думаю, вполне вероятно, что если бы мы так и сделали, то наше… устрашение именно тогда бы и состоялось, однако на самом деле мы поехали в тот же день, как я поговорил с Лукасом, в пятницу, и Питера Рэммилиза не оказалось дома.
«Нет, неужто им пить не хочется, а? – удивлялся я. – Хоть бы кофе принесли!» Во рту у меня пересохло и почти все тело болело.
– В тот же день, в пятницу утром, я попросил Лукаса написать Генри Трейсу. Я также попросил его – притом весьма настоятельно – даже не упоминать моего имени в связи с Глинером, сказав, что меня за это могут убить.
Многие нахмурились, ожидая пояснений.
– Ну… Тревор Динсгейт примерно в таких выражениях настаивал, чтобы я прекратил заниматься этими лошадьми.
Сэр Томас ухитрился вскинуть брови и нахмуриться в одно и то же время.
– Это и есть те угрозы, о которых вы упоминали прежде? – спросил он.
– Да, и он повторил их в тот раз, когда вы… э-э-э… представили нас друг другу в вашей ложе в Честере.
– Боже милосердный!
– Я хотел передать следствие по делу Глинера Жокей-клубу, так чтобы Тревор Динсгейт не знал, что это имеет какое-то отношение ко мне.
– Вы серьезно отнеслись к этим угрозам, – задумчиво заметил сэр Томас.
Я сглотнул:
– Они были высказаны… весьма убедительно.
– Понятно, – сказал сэр Томас, хотя ничего он не понял. – Что ж, продолжайте.
– На самом деле я не сказал Лукасу ничего о самих угрозах, – продолжал я. – Я просто умолял его сделать так, чтобы мое имя было никак не связано с Глинером. И не прошло и нескольких дней, как он сказал Генри Трейсу, что на самом деле это именно я, а не Жокей-клуб просил дать знать, если Глинер падет. Тогда я предположил, что это произошло просто по небрежности или забывчивости, но теперь я думаю, что он это сделал нарочно. Все, что могло меня погубить, было ему на руку, даже если он не знал, как именно это может выйти.
На их лицах отразилось сомнение. Ничего, пусть сомневаются.
– И вот Питер Рэммилиз – или Лукас – выследил меня в доме моего тестя, и в понедельник Питер Рэммилиз с двумя шотландцами поехали вслед за мной оттуда на конное шоу и там сделали попытку меня похитить, но у них ничего не вышло. После этого мне удавалось успешно скрываться от них в течение восьми дней – что их, несомненно, вывело из себя.
Меня слушали терпеливо и внимательно.
– За это время я выяснил, что Питер Рэммилиз распоряжается не четырьмя, а скорее двадцатью синдикатами и скупает на корню тренеров и жокеев. Тогда же я узнал о продажном человеке из руководства службы безопасности, который смотрит сквозь пальцы на творящиеся безобразия, и, увы, в тот момент я думал, что речь идет об Эдди Кейте.
– Ну, я думаю, это простительно, – сказал сэр Томас.
– Как бы то ни было, во вторник мы с Чико приехали сюда, и Лукасу наконец-то сделалось известно, где я. Он предложил в среду поехать в Ньюмаркет вместе с ним и отвез нас туда на своем суперсовременном «мерседесе» с четырехлитровым двигателем, с кондиционером, и, хотя обычно он терпеть не может терять время даром, в Ньюмаркете он убил впустую несколько часов – теперь я думаю, что в это время он на самом деле организовывал засаду и выжидал, пока громилы окажутся на месте, чтобы уж на этот раз все прошло без сучка без задоринки. Затем он привез нас туда, где уже поджидали шотландцы, и мы прямиком угодили в ловушку. Шотландцы выполнили особую работу, ради которой их и вызывали, а именно – запугали нас с Чико. И я слышал, как один из них сказал Питеру Рэммилизу, что теперь, когда они сделали все, как было приказано, они немедленно вернутся к себе на север, потому что они и так слишком долго пробыли на юге.
Сэр Томас выглядел несколько напряженным:
– Это все, Сид?
– Нет. Остался еще вопрос о Мэйсоне.
Сидевший рядом со мной Чарлз шевельнулся и переменил позу.
– Вчера я попросил своего тестя съездить в Танбридж-Уэллс и расспросить там о Мэйсоне.
Чарлз сказал с самой что ни на есть аристократической растяжечкой:
– Сид просил меня узнать, существует ли этот Мэйсон. Я пообщался с местной полицией. Все они были весьма любезны и готовы помочь. Человека по имени Мэйсон – и никакого другого человека, – избитого до полусмерти и ослепшего от побоев, на улицах их городка никогда не находили.
– Лукас рассказал мне историю Мэйсона чрезвычайно подробно, – сказал я. – Это звучало очень убедительно, и, разумеется, я ему поверил. Но слышал ли кто-нибудь из вас о человеке по имени Мэйсон, который работал на службу безопасности и был жестоко искалечен?
Они безмолвно покачали головами. Я не стал им говорить, что впервые сомнения насчет Мэйсона появились у меня после того, как я не нашел его папки в шкафу с табличкой «Сотрудники». Тайного проникновения в офис, даже с самыми лучшими намерениями, они бы не одобрили.
Лица у них приметно помрачнели, однако, помимо всего прочего, у них еще были вопросы. Сэр Томас озвучил их сомнения:
– Сид, в изложении событий с вашей точки зрения есть один существенный изъян. Ведь эта… акция устрашения – она вас не устрашила.
Я помолчал и ответил:
– Я даже не знаю, можно ли так сказать. Ни я, ни Чико не сможем и дальше заниматься своей работой, если это означает… если мы будем предполагать… ну… что нечто подобное может повториться еще раз.
– Что же именно, Сид?
Я не ответил. Я заметил, как Чарлз покосился в мою сторону в свойственной ему ненавязчивой манере, – и в конце концов именно он молча поднялся с места, подошел к столу и вручил сэру Томасу конверт с фотографиями Чико.
– Это была цепочка, – пояснил я ровным тоном.
Они молча передавали снимки из рук в руки. Я не особо приглядывался, чтобы понять, что они думают. Просто надеялся, что они не станут спрашивать о том, о чем, как я знал, спросят непременно. И наконец сэр Томас напрямик спросил:
– Это сделали и с вами тоже?
Я нехотя кивнул.
– Вы не могли бы снять рубашку?
– Послушайте, – сказал я, – ну какая разница? Я не собираюсь жаловаться в полицию на причинение тяжких телесных повреждений или что-нибудь там еще. Полиции не будет, суда не будет, ничего не будет. Я все это один раз уже проходил, сами знаете, и не намерен повторять ни при каких обстоятельствах. На этот раз шума не будет. Нужно всего лишь сказать Лукасу, что мне известны все обстоятельства дела, и, если вы сочтете это разумным, позволить ему уйти в отставку. Все остальное ничего не даст. Огласки вы не хотите. Это навредит всему миру скачек.
– Ну да, но…
– Есть еще Питер Рэммилиз, – сказал я. – Возможно, теперь Эдди Кейт сможет как следует разобраться с этими его синдикатами. Если Рэммилизу вздумается хвастаться, что он подкупил Лукаса, это только ухудшит его положение, так что я не думаю, что он это сделает. И в том, что он станет болтать о нас с Чико, я тоже сомневаюсь.
«Разве что он решит пожаловаться, как жестоко я его избил!» – ядовито подумал я.
– Но как же те двое из Глазго? – спросил сэр Томас. – Неужто им сойдет это с рук?
– Пусть лучше им это сойдет с рук, чем я снова окажусь в суде в качестве жертвы, – сказал я и криво усмехнулся. – Можете считать, что история с рукой успешно запугала меня и заставила навсегда отказаться от подобных мероприятий.
Присутствующие интеллигентно вздохнули с облегчением.
– И тем не менее, – сказал сэр Томас. – Отставка начальника службы безопасности – дело не пустячное. Мы должны своими глазами убедиться, насколько оправданно то, что вы говорите. Фотографий мистера Бернса тут недостаточно. Так что… Сид, пожалуйста, снимите рубашку.