Эди сделала несколько шагов навстречу духу, осторожно, чтобы не спугнуть. Меж тем туман перед ней рассеялся, и проступило лицо духа.
Эди застыла с поднятой ногой.
Дух принадлежал вовсе не Нелл Дойл. Это была…
– Руби?!
Дух замер в полуметре от Эди, поднял взгляд от земли. И сердце Эди закаменело. Теперь не осталось никаких сомнений, кто перед ней. Вот они, пружинистые светлые кудри Руби. Вот ее круглое любопытное личико. Вот ее большие яркие глаза.
Но Руби здесь быть не могло. Руби сбежала с очередным своим ухажером. Она не могла быть…
Эди помотала головой, отгоняя слово, но сознание все равно вытолкнуло его наружу.
Мертва.
Руби.
Была мертва.
Эди бросилась к духу подруги, петляя меж деревьями.
– Руби! Руби, что случилось…
Но не успела она добежать, как дух протянул к ней руки, покачал головой и… замерцал. Исчез и появился снова. Как слабый огонек свечного пламени.
Эди замерла, поднеся руку к губам. Мерцающего так духа она видела всего единожды. За несколько минут до смерти матери.
Руби открыла рот и заговорила:
– За… – Ее голос звучал слабо и тихо. Еле различимо. – Черными… – Она говорила, а дух мерцал. Казалось, каждое слово стоит ей невероятных усилий. – Вратами.
Мерцание стало частым-частым, как будто пламя трепетало на ветру. Лицо Руби потеряло четкость, она рухнула на колени, туман окружил ее саваном и поглотил. Эди бросилась к Руби и на этот раз не застыла в отдалении, а опустилась на колени перед духом подруги. Духом, светившимся слишком слабо для недавней смерти.
– Руби. – У Эди сорвался голос, но она заставила себя говорить дальше: – Не понимаю. Какие еще врата? Что там за ними? Что с тобой случилось, почему ты?..
Руби помотала головой. Потом, приподняв подбородок, заглянула Эди в глаза. С такого близкого расстояния Эди увидела, что ее обычно счастливое беззаботное личико искажено болью. Болью и чем-то еще. Чем-то очень важным. Руби умерла насильственной смертью? Она будет не первым духом, просящим отмщения.
– Эди. – Голос Руби звучал слабо. Хрипло и надтреснуто. Как будто она кричала так долго, что сорвала его. – Мрак… глаза…
На один долгий миг Руби перестала дрожать. Ее свет сиял ровно и достаточно ярко, чтобы Эди разглядела написанный на ее лице ужас.
Потом она заговорила опять. И произнесла лишь одно слово: «Поспеши».
Ее дух снова погас и вспыхнул. Всего раз. А потом… она исчезла. Растворилась в тумане, как не бывало.
Эди уставилась на место, где только что был дух Руби. Ледяные щупальца тумана лизали ей лицо, руки, шею. Что произошло? Где теперь душа Руби?
Ее ведь не утянуло за Завесу. Эди видела, как духи умирают окончательно. Наблюдала, как они, запинаясь, отправляются в последний путь через плотную стену тумана. Ни разу духи не исчезали так, как Руби. Не гасли, как затушенное пламя.
Это не могло быть совпадением. Дух Руби дрожал и мерцал в точности как тот, что встретился матери год назад.
«Эди, бегом! Мне некогда объяснять».
При воспоминании о словах матери внутри поднялся гнев. Что объяснять?! Что такое мать знала, а Эди нет? Что случилось с духом мужчины, которого мать пыталась связать? Он был… как-то поврежден? Могло с Руби случиться то же самое? И что она пыталась сказать?
Эди могла бы всю ночь простоять вот так на коленях на холодной лесной земле и крутить в голове непонятные слова Руби, не думая, как столь долгое пребывание в смерти навредит ее живому телу, не достигни ее носа запах.
Свежий и живой. Как будто зреющие на стебле помидоры.
Она вскинула голову. Всмотрелась в Завесу. Не прошло и секунды, как она увидела. На опушке леса, за рядом деревьев. Что-то похожее на темную тучу.
Эди кое-как поднялась на ноги, запихнула розмарин обратно в кисет и тут же достала спички.
Тень рванулась к ней, двигаясь с невероятной скоростью. И все же не успела. Эди чиркнула спичкой, подожгла пучок лаванды и открыла бледно-фиолетовым дымком Завесу. Зажмурившись, она рванулась назад в свое земное тело и в тот же миг закрыла Завесу за собой.
Когда Эди снова распахнула глаза, она по-прежнему сидела по-турецки на полу кабинета-салона Нелл Дойл.
Только она была уже не одна.
Перед ней сидел на корточках Лоус Эверетт.
15
Эди вскочила на ноги. Быстро. Слишком быстро – после Завесы ведь всегда кружится голова. Ее качнуло в сторону. Лоус протянул к ней руку, чтобы не дать упасть, но Эди вывернулась, не позволив себя тронуть.
Руби.
Руби мертва.
Вайолет чувствовала какую-то беду, но Эди только отмахнулась. Они ее даже не искали! А теперь Руби…
– Должен признать, мисс Бонд, теперь я понял, почему эта часть представления происходит не на сцене.
Эди только моргнула в ответ. В кабинете было темно, лишь синеватый огонек керосиновой лампы разгонял тени подступающей ночи. Но Эди все равно разглядела на лице юноши насмешливый вызов. Услышала ленивую уверенность в его голосе.
Он же считал, что это все обман.
Что она обманщица.
Руби мертва!
– Что вы здесь делаете?
На миг Лоус как будто опешил от ее резкости. Но быстро собрался.
– Я мог бы задать вам тот же…
– Нет, – выплюнула Эди.
Руби мертва. Но она попросила кое о чем. Попросила поспешить.
– Вы зачем-то проследили за мной, – быстро, ледяным тоном продолжила Эди. – Расскажите мне зачем, а потом оставьте меня в покое. Я ничего не нарушила и не понимаю, зачем вам преследовать меня на каждом…
– Мисс Бонд, вы вломились на место преступления.
– Я никуда не вламывалась.
– Да, – согласился Лоус, – вы просто украли ключ.
Эди титаническим усилием воли сохранила лицо спокойным. Так вот откуда он знал, что она придет сюда снова. Она была совершенно уверена, что он не заметил, как она прикарманила ключ, но вообще-то стоило это предвидеть. От его соколиного глаза ничто не укроется.
Но все это было уже неважно. Руби мертва, и она просила поспешить.
Куда именно спешить, Эди не представляла. Но под слишком острым и пристальным взглядом Лоуса Эверетта она и не догадается. Нужно как-то от него отделаться. Нужно остаться одной и поразмыслить, пока мольба Руби еще не померкла в памяти. Как она теперь жалела, что вообще его встретила! Как жалела, что попросила его о помощи тогда, у…
Эди охнула.
У черных врат!
– Черные врата… – растерянно произнес Лоус. – Какие еще черные врата?
Только тогда Эди сообразила, что думала вслух. Проклиная себя за неосторожность, она развернулась, распахнула дверь кабинета и лишь на секунду замерла, запоздало вспомнив, что запирала за собой.
– Поскольку ключа в моем распоряжении не было, – сказал Лоус у нее за спиной, – увы, я вынужден был вскрыть замок.
Но Эди было уже не до замков с ключами. Не говоря больше ни слова, она выскочила из кабинета и помчалась по коридору. В голове носились мысли о том, что значило ее открытие.
Могут ли черные врата, про которые сказала Руби, оказаться тяжелыми коваными воротами, перед которыми держала речь Лора де Форс? Воротами лечебницы для душевнобольных, куда Эди случайно забрела не далее как сегодня днем, – воротами, от которых у нее мурашки по спине бегут?
И Руби ведь сказала еще кое-что.
«Мрак. Глаза».
Эди шла в смерть, надеясь, что душа Нелл Дойл сообщит ей, в кого вселился беглый дух. Но вместо Нелл она встретила мерцающую Руби. И та сказала, что у кого-то в глазах мрак.
Именно по глазам всегда определяли одержимость. Потому-то Вайолет зажмуривалась, призывая духа: чтобы никто не заметил перемены. Если Руби показались странными чьи-то глаза, значит ли это, что она лицом к лицу столкнулась с одержимым? Не он ли ее убил? Может ли непонятное мерцание быть связано с причиной смерти?
«Поспеши».
За спиной раздались шаги, и Эди с раздражением – но без удивления – отметила, что с ней поравнялся Лоус.
– И что, вы всерьез ожидали, что я попадусь на этот фокус?
Эди резко обернулась к нему:
– Прошу прощения?
– Я про то, как вы сидели на полу и не реагировали, когда я раз пять вас окликнул. Вы действительно думали, что меня так легко провести?
Они вышли в холл, но, не успела Эди открыть дверь, Лоус шагнул вперед и придержал ее. Эди опустила голову, старательно избегая смотреть ему в глаза, и рванула мимо него в ранние вечерние сумерки.
Поглощенная горем о Руби, Эди чуть не забыла, что Лоус только что наблюдал, как она перешла из-за Завесы. В комнате было темно. Заметил ли он, каким безжизненным было ее тело? Уловил ли перемену, когда ее дух вернулся?
Она покосилась на Лоуса. Закатное солнце под углом било ему в лицо, ярко высвечивая щеки. Почувствовав ее взгляд, он посмотрел в ответ – сверху вниз, с горящим в глазах любопытством.
Но в этих глазах всегда было любопытство. Они всегда горели. Как было отличить интерес другого свойства?
Может статься, лучшей тактикой будет перевести разговор и делать вид, что не случилось ничего необычного.
– Я была бы очень признательна, – произнесла Эди, – если бы сегодняшние события остались между нами.
Лоус скривил губы.
– Вы сейчас о том, как украли из-под носа полиции ключ от кабинета мертвой женщины, или о том, как незаконно вломились сюда, – или, может, о том, как изображали сеанс, хотя у вас даже не было зрителей?
Она отвернулась и уставилась прямо перед собой. Вот так сменила тему.
– Предлагаю сделку, – весело, но вполне серьезно сказал Лоус. – Вы расскажете мне, зачем на самом деле явились в салон Фрэнсис Палмер в столь поздний час, а еще для чего приходили днем. Тогда, может статься, у вас получится уговорить меня придержать историю с кражей ключа.
Эди не ответила, и Лоус заговорил снова:
– Ну право же, мисс Бонд. Вы вроде порядочная женщина. Подумайте, как приятно будет наконец рассказать правду. Если признаетесь, я готов даже пообещать вам анонимность.
Эди остановилась и развернулась к нему. Как же не вовремя.