– Возникло осложнение, – прошипела Мэри, – о котором я и не подозревала, потому что ваша милая матушка отказалась нам помочь. Но ты, Эдит, не повторишь ее ошибки. Ты откроешь свою драгоценную Завесу. Пройдешь в смерть, как проходила сегодня вечером, и насильно приведешь тень Генри в жизнь. Освободишь его от последней нити, привязывающей его к смерти. Сделаешь его снова цельным. А потом подаришь ему новую жизнь. – Мэри указала подбородком в сторону мужчины, лежащего без сознания на больничной кровати: – Его рассудок поврежден. Поверь мне, для него будет милосердием, когда Генри заберет его.
Эди взглянула Мэри в глаза:
– А что, если я откажусь?
– Тогда я продолжу свои опыты, – Мэри со значением взглянула на шприц с таллием, который держала в руке. – Твоя подруга Руби была пока что самой перспективной из всех медиумов, а поверь, Эдит, их здесь перебывало весьма немало. Но ты украла ее у меня, прежде чем я узнала, способна ли смазливая малышка Руби Миллер удержать Завесу открытой достаточно долго для моих нужд. Быть может, с твоей сестрой нам повезет больше. Или она умрет слишком быстро, как бедная Нелл Дойл, решившая, что сумеет от меня сбежать. Не могу сказать. Таллий бывает… непредсказуем. – Мэри изящно пожала плечами. – Выбирать тебе.
Эди развернулась к сестре, чувствуя, как внутри поднимается отчаяние. Она тянула время как могла. Узнала все, что Мэри готова была рассказать. И все равно не представляла, как им обеим выбраться из этого подвала живыми.
Она ожидала, что Вайолет тоже потеряла всякую надежду. Но сестра взглянула в ответ с мрачной решимостью.
Не переставая смотреть Эди в глаза, она медленно опустила подбородок.
«Доверься мне».
Потом взглянула на Мэри, и ее голос разнесся по подвалу:
– Я все сделаю. Я открою Завесу.
30
Эди уставилась на нее в безмолвном ужасе. В горле засел крик «Нет!», и сдерживала его только мысль о взгляде сестры.
«Доверься мне».
Мэри медленно склонила голову набок, в сторону Вайолет.
– Если я верно оценила ваши силы на представлении, лично вы способны призывать духов, но проходить в смерть не умеете.
Вайолет приподняла брови. На ней была заляпанная белая рубашка, а одну из ее рук так и держал под неестественным углом Генри, и все же заговорила она с королевским достоинством:
– Мне и не нужно проходить в смерть, чтобы воссоединить вашего мужа с его тенью.
Мэри молча окинула ее оценивающим взглядом. Потом глянула на Генри, и тот, отпустив руку Вайолет, отошел на шаг. Теперь он стоял достаточно далеко, чтобы она при желании могла выскочить из открытой клетки и броситься бежать. Но Вайолет – должно быть, осознавая, что вряд ли убежит далеко, – не стала пользоваться этой возможностью. Только села на кровати прямо и взглянула в глаза Мэри.
– Вы можете провести его тень в жизнь? – уточнила Мэри. – Прекратить истощение его духа и помочь ему овладеть новым телом?
– Могу.
Мэри поджала губы.
– Осмелюсь спросить, почему вы предлагаете помощь столь охотно? Тогда как ваша сестра недвусмысленно отказалась?
– Все просто, – ответила Вайолет. – Эди винит в смерти матери себя. И не хочет помогать ее убийце. Я же смотрю на это иначе.
– Правда?
Вайолет кивнула.
– Доктор Саттон, я хочу жить. И сестре желаю того же. Знаете, прямо перед тем, как явиться этим вечером в ваш дом, я ездила на прослушивание в Сан-Франциско. Мне дали роль. Я стану актрисой! Говорят, я достаточно хороша, чтобы пробиться даже на Бродвей!
Мэри подняла бровь:
– Неужели?
– Да, именно так. Но я точно ни на какой Бродвей не попаду, если умру в этом подвале во время ваших опытов. Я ненавижу вас за то, что вы сделали с нашей матерью. Но, повторяю, я не хочу потерять ту жизнь, которая ждет меня впереди. Так что я готова помочь вам, а потом вы нас освободите. Таковы мои условия.
– Значит, если я пообещаю вас потом освободить, вы все сделаете?
Вайолет кивнула.
Эди бегала глазами с сестры на Мэри и обратно. Она ни на секунду не поверила, что Вайолет купилась на обещание их отпустить, но по надменному лицу Мэри ясно читалось, что она-то как раз считает Вайолет достаточно наивной для этого.
Мэри недооценивает ее сестру. Как когда-то она сама.
– Мне потребуется демонстрация, – произнесла Мэри. – Чтобы, во‐первых, проверить ваши способности, а во‐вторых, убедиться, что вы меня не обманете. Если вы преуспеете, я позволю вам спасти моего мужа. Разумеется, при малейшей оплошности ваша сестра лишится жизни. Если же все пройдет благополучно, я отпущу вас обеих. И у вас будет шанс стать актрисой. Согласны ли вы на мои условия?
– Скажите мне, что нужно делать, – ответила Вайолет, – и я все сделаю.
Мэри улыбнулась. В этот раз искренне – улыбка читалась и в глазах.
– Так уж вышло, что у меня как раз под рукой подходящий экземпляр.
Не говоря больше ни слова, она развернулась на каблуках и вышла из круга света. Потом что-то крикнула, но ее крик отразился от сводов подвала, и Эди ничего не разобрала.
Не прошло и минуты, как уже знакомо заскрипела, открываясь, дверь. Потом раздался звук, как будто что-то тащили по полу, и на свет вышли два крупных санитара, которые до этого прикатили больничную кровать.
Но в этот раз кто-то висел в их руках. Судя по одежде, мужчина. Его русая непокрытая голова поникла, а ноги безвольно волочились. Когда трое подошли ближе, в нос Эди бросился резкий металлический запах крови.
А потом поникший мужчина поднял голову.
Прямо в лицо Эди уставились карие глаза.
Они притащили Лоуса Эверетта.
Эди рванулась вперед и врезалась ладонями в клетку.
– Эди, – его голос дрожал и звучал неразборчиво, – Эди, это он! Доктор Лай…
Но ему не дали договорить – один из санитаров замахнулся кулаком и с глухим стуком врезал Лоусу в челюсть. Изо рта у того хлынула кровь. Голова опять упала, и тело обвисло.
Санитары бросили Лоуса к ногам Мэри Саттон и удалились. Их шаги быстро затихли в коридоре.
– Мы поймали этого молодого человека, – Мэри окинула взглядом тело Лоуса у своих ног, – при попытке проникнуть в лечебницу, вскоре после того как сюда доставили вас. Раз уж так вышло, пусть от него будет польза.
Эди попыталась поймать взгляд сестры. Что та задумала?
Но Вайолет неотрывно смотрела на Мэри, и ее лицо было совершенно спокойно.
– Что именно вы хотите увидеть?
– Откройте Завесу. – Серые глаза Мэри засияли предвкушением. – Призовите духа – любого духа – и дайте ему захватить тело этого молодого человека. Тень призовите тоже. – Она склонила голову набок. – Это же вам по силам?
Вайолет подняла подбородок.
– Ну разумеется. Если только у меня будут травы, чтобы направлять дух и тень. – Она протянула руку ладонью вверх. – Если я не ошибаюсь, кисет моей сестры у вас.
Взгляд Мэри скользнул на протянутую ладонь Вайолет. Потом она посмотрела на Генри и кивнула. Тот мгновение помедлил, но – когда Мэри взглянула на него снова – покорно пересек комнату и взял кисет с травами с того самого стола, откуда Эди накануне вечером украла пузырек таллия.
– Боюсь, – сказала Мэри, – что на время этой… демонстрации нам придется вас запереть.
Вайолет пожала плечами:
– Мне все равно.
Мэри удовлетворенно кивнула. Генри протянул Вайолет кисет, запер клетку у кровати и замер неподалеку.
Вайолет тут же развязала кисет и принялась в нем рыться. Сперва она достала связку лаванды. Но вместо того, чтобы браться за спички и поджигать ее, она развязала бечевку, державшую связку, и разложила стебли лаванды рядом с собой на кровати. Следом она вынула пучок чемерицы и точно так же его разобрала. То же самое Вайолет проделала с пучками одуванчика и фенхеля – теперь на грязно-белом постельном белье были беспорядочно разбросаны стебли четырех трав.
Из них она соорудила новую связку, смешав все четыре, и быстро и ловко перевязала ее бечевкой.
Эди пристально следила за действиями сестры, пытаясь понять, что она хочет сделать. Ей понадобилась лаванда – с помощью которой открывают Завесу и успокаивают окрестных духов; чемерица – та самая трава, которой Эди подчинила своей воле дух Руби; фенхель, усиливающий действие других трав; и одуванчик, укрепляющий защиту души от влияния духов. Такую смесь можно было применить для самых разных целей.
Эди терзали прежние привычки, каждый нерв требовал вмешаться. Но она заставила себя держать язык за зубами. Вайолет попросила довериться ей. Весь прошлый год у Эди не получалось. Из-за этого они отдалились и стали слабее, из-за этого много раз оказывались под ударом – она только теперь начинала это осознавать. Нельзя было позволить себе так ошибиться снова. Пусть даже сейчас довериться Вайолет обозначало бездействовать. Пусть это значило позволить Вайолет принять решение. Пусть нужно было молча стоять рядом.
Завязав на бечевке последний узел, Вайолет полезла в кисет за спичками. У Эди в горле пересохло. Сейчас все решится.
Вайолет зажгла спичку. И, перед тем как поднести огонек к своей смешанной связке, наконец заглянула в глаза сестре – чтобы сказать ими еще кое-что.
Она единожды моргнула – «Я тебя люблю».
И подожгла травы.
Едва травяной дым поднялся в воздух, Вайолет зажмурилась. Эди же пришлось зажать себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Выражение глаз Вайолет, ее безмолвное послание перед тем, как зажечь связку… от всего этого у Эди появилось ужасное предчувствие.
В полуметре справа от нее раздался стон. Она обернулась. Тело Лоуса пришло в движение. Генри развернулся в его сторону и собирался броситься к нему, но Мэри остановила его, подняв руку.
– Оставь его. Эффект одержимости будет яснее видно, если он придет в себя.
Мгновение спустя Эди почувствовала, как открылась Завеса. В подвале и так было прохладно, но тут температура резко и жутко упала. В этот раз Вайолет не просто проделала в Завесе щелочку, как обычно. Нет – дыра была размером почти в две ее клетки.