Эди умолкла и наконец как следует осмотрелась. Сегодня Завеса предстала в виде ветреной пустыни. Над ними висела бледно-голубая луна, и лучи ее падали на серебристые нити, тянущиеся от Вайолет к тени.
Эди оглядела нити. Всмотрелась, с какой натугой сестра идет. И наконец поняла, что та задумала. Поняла, почему Вайолет взяла в свою связку так мало чемерицы. Ровно столько, чтобы связать тень, но не со своей волей, а со своим духом. Ведь сестра не собиралась даже пытаться отправить тень за Завесу. Нет. Она хотела сама ее туда отвести.
Эди заступила Вайолет дорогу.
– Вай. Не надо. Если кто-то и должен утащить эту тварь за Завесу, то это я. Ведь я…
Ее прервал новый треск. Тень запульсировала, расширяясь и сужаясь, и еще один серебристый усик связующего дыма разорвался и растаял в тумане. Пусть Вайолет и удалось привязать тень к себе, но та рвалась с привязи.
Сестра помотала головой.
– Эди, весь этот год мы держались только благодаря тебе. Понимаю, почти все это время тебе казалось, что ты одна. И мне жаль. Искренне. Ведь ты не одна. Никогда не была одна. А теперь моя очередь. Ты должна меня отпустить.
И сестра собиралась зашагать снова, но Эди одним прыжком оказалась у нее на пути, вынуждая стоять на месте. Ей в голову как раз пришла идея.
– Вай, ты права. Тень действительно слишком сильна, чтобы отправить ее за грань в одиночку, но ты сама сказала – я не одна.
Вайолет молча оценивающе взглянула ей в глаза. Покосилась на темный силуэт у себя за спиной. А потом ее дернуло назад – натянулась одна из серебристых нитей. В тумане вновь разнесся треск.
Эди успела подхватить Вайолет у самой земли. Свечение ее духа понемногу тускнело – таяли силы, забираемые сетью.
– Прошу тебя, – повторила Эди, – позволь мне попробовать.
Вайолет, ухватившись за руки Эди, встала на ноги.
– Давай. Только быстро. Я не могу рисковать…
– Спасибо, – Эди коротко обняла сестру и тут же выпустила. – Обещаю, все получится.
Не теряя больше ни секунды, она запустила пальцы в шелковый кисет, вытянула оттуда лежавшие россыпью стебли и связала пучок из смеси, которая не привяжет тень к ее собственной душе, как поступила Вайолет, но свяжет ее общей волей сестер.
Пока она трудилась, в Завесе опять раздался треск. Лопнула очередная нить. Эди и Вайолет дружно взглянули на тень. Та ширилась, выпирала из уцелевших уз – как готовая пролиться дождем грозовая туча.
Вайолет с натугой прошептала:
– Быстрее.
Выбор Эди пал на полынь, фенхель и чемерицу. Трава для призыва, трава для связи и для усиления. Те же самые три травы, какими мать изгоняла Генри год назад. Она наскоро связала стебли, достала коробок спичек и приготовилась поджигать.
– Как только привяжется, – сказала она Вайолет, – снимай свою сеть.
– Если привяжется, – ответила та, – тогда сниму.
Эди кивнула. О большем она просить и не могла. Чиркнула спичкой и подожгла травы. Несколько секунд спустя вверх изящными спиралями взвился насыщенно-золотой дым. В одной руке Эди держала горящий пучок трав, а другой взяла за руку сестру. Вайолет сжала ее ладонь в ответ. Через мгновение по рукам рывком хлынула сила. По коже змеилась и впитывалась в тело щекотка, очень напоминающая саму Вайолет. Вольную, счастливую, сильную.
Эди направила золотистый дым к тени, и длинные завивающиеся ленты золота сетью упали на пульсирующую тьму. Вместе с Вайолет связывать ее своей волей оказалось почти легко. Тень могла быть большой и мощной, но ей нечего было противопоставить их общей силе.
Убедившись, что тень привязана, Эди кивнула Вайолет. Но по тому, как сияли у той глаза, было видно: она и сама почувствовала. Кивнув Эди, она зажмурилась и сняла собственные узы.
Серебристые ленточки дыма беззвучно опали с ее духа и растворились в тумане. Одновременно клуб серебристого пара отлетел и от тени.
Вайолет была свободна.
Эди выпустила руку сестры и снова полезла в кисет.
– Тебе пора назад.
Не успела она достать какую-нибудь траву, как ее запястье перехватили. Подняв глаза, Эди взглянула в лицо сестры, сияющее меркнущим светом. Вайолет и так пробыла в смерти слишком долго. Прядь каштановых волос побелела, лишившись всякого цвета. Возможно, ее уже не спасти.
– Нет, Эди. Давай отправим ее за грань вместе.
Эди покачала головой:
– Вай, мне нужно, чтобы кто-то ждал меня в жизни. А без тебя никакой жизни мне не будет. С тенью я справлюсь и одна. А тебе нужно вернуться – пока ты еще можешь.
– Эди, – лицо Вайолет исказилось мукой, – я не могу тебя здесь бросить!
– Ты меня не бросишь. Каждую из нас ждет свое дело. Мое – здесь. А тебе нужно вернуться в жизнь и спасти нас обеих. – Эди сжала ладонь сестры и заглянула ей в глаза. Пусть сестра поймет. Пусть увидит, что она говорит правду. Ведь теперь Эди поняла, какую цену заплатила за свою скрытность, и никогда больше так не поступит. – Вай, прошу тебя. Уходи. Уходи теперь, и я тебя догоню.
Долгую секунду Вайолет смотрела ей в лицо, со сжатыми губами и непонятным выражением глаз. А потом очень медленно разжала пальцы.
Не сводя глаз с сестры, Эди сунула руку поглубже в кисет. На самое дно. И пальцы ее сомкнулись на чем-то плотном и перекрученном.
На корне белладонны.
Но Эди достала из кисета не один только узловатый корень. Вместе с ним она взяла мешочек сушеных лавровых листьев. Полезных листочков, способных вывернуть действие других трав наизнанку. Так, в сочетании с белладонной они силой отправляли духа не к окончательной смерти, но обратно в жизнь. К сожалению, этой обратной силы белладонны не хватало на всех духов, затронутых дымом. Но на одного – в самый раз.
Эди достала из мешочка два самых крупных листа, осторожно обернула ими перевитой корень и перевязала запасным куском бечевки. Потом достала спички.
Вайолет тихонько судорожно вздохнула, уставившись на завернутый в листья корень белладонны.
– Делай что угодно, – сказала Эди, глядя в лицо сестре, – только не противься. Тебе захочется вырваться из власти дыма, но, пожалуйста, позволь ему тебя нести. Любое сопротивление может ослабить действие лавровых листьев, и тогда белладонна отправит тебя за грань.
Вайолет оторвала взгляд от перекрученного корня в листьях.
– Эди, я не стану противиться. Я тебе доверяю. Как всегда.
В горле Эди застрял комок, но она с усилием сглотнула. Вайолет светится слишком тускло. Они и так потеряли слишком много времени. Она сосредоточенно подожгла спичку и поднесла огонек к корню.
Первыми загорелись листья лавра и приятно затрещали, как огонь в камине. Потом пламя поднялось выше и лизнуло скрученную белладонну. Дым от двух трав смешался и стал нежно-зеленым. В точности того же оттенка, что и глаза обеих сестер.
Эди направила дымовой вихрь на сестру, и тот укутал ее, будто плотная шаль. Травы воздействовали на ее дух быстро. Так быстро, что Эди едва успела прокричать «Я тебя люблю!», прежде чем нежно-зеленый дым пришел в движение и потянул сестру обратно в жизнь.
Вайолет сдержала слово и не противилась дыму. Только смотрела на Эди до последнего, пока не растворилась в тумане и не пропала из виду.
Но даже тогда Эди продолжала ее чувствовать. Чувствовать искру вольной радости, которую сестра подарила ей, когда они вместе связывали тень. Нить, протянутая между ними, была сейчас прочнее, чем когда-либо. И достаточно прочна, чтобы Эди почувствовала, как сестра прошла обратно в жизнь. Снова оказалась в безопасности.
Эди позволила себе один-единственный облегченный вздох. А потом развернулась лицом к связанной тени.
Пора заставить ее пройтись.
32
Эди перепробовала все сочетания трав из своих запасов.
Сперва самые обычные – например, лесной орех, иссоп и шалфей.
Потом неожиданные – например, апельсиновую кожуру с фенхелем и древесиной рябины.
Потом самые дикие, такие, что легко навредили бы ей при малейшей ошибке.
Ничего не помогало.
Раз за разом она поджигала травы, раз за разом направляла дым на тень, но та не шевелилась.
Тень не хотела идти. Не хотела отправляться за грань.
Единственным утешением было то, что их с Вайолет узы пока держали прочно. Тень не могла ни шевелиться, ни издавать звуки. Она застыла на месте, запертая в клетке из золотого дыма. Но любые, даже самые сильные узы не могут держаться вечно. Скоро Эди придется сделать выбор. Тот же самый, что и матери.
Она не соврала Вайолет. Она действительно думала, что, раз им удалось связать тень, она сможет при помощи трав отправить ее за Завесу. Но ни один способ не сработал, и она не могла позволить себе терять время и дальше. Сеть быстро иссушала ее силы.
Прогулка будет недолгой. Отсюда Эди видела толстую стену сверкающего тумана. Граница между Завесой и окончательной смертью никогда не появлялась недостижимо далеко. Но пора было идти. Пока у нее еще были силы пройти эту границу.
Оставалось только надеяться, что однажды Вайолет ее простит.
Она убрала травы обратно в шелковый кисет. И когда уже собиралась затягивать завязку, туман вокруг пошел рябью. Мгновение спустя к ней направился дух.
По всем признакам он умер совсем недавно. И тем не менее светился он тусклым неверным светом. Дух подошел ближе, и Эди поняла почему.
Это был дух ее отца.
Должно быть, его тело, ослабленное вторжением чужого духа, в конце концов не выдержало и умерло.
Его лицо было не таким, как несколько минут назад, в подвале приюта. Щеки снова налились, тени из-под глаз исчезли, а сами глаза… колодцы тьмы пропали, и они сияли ясной синевой.
Он замер в метре от нее и произнес лишь одно слово:
– Эдит.
Ее имя повисло в воздухе между ними. Засияло в тумане.
Не зная, что сказать человеку, сломавшему ее жизнь – и чью жизнь сломала она, – Эди только кивнула:
– Здравствуй.
Он робко улыбнулся ей:
– Так вот она какая, смерть.
Эди кивнула.