— Так вам, суки. Ну какие же суки, а? Вот ур-р-роды! А мы им поверили!
— Человек человеку сука, — вздохнул Рамиз. — Пора бы это понять в твои годы, Михаил Сергеевич.
— Сука не захочет, кобель не вскочит, — не к месту пробормотал Сергеич и объяснил: — Я к тому, что, если бы гады не продали нас, остались бы живы.
— Все к лучшему, — сказал я. — Представь, если бы они ударили нам в спину в момент атаки на Папашу? Или донесли бы ему, что мы готовим нападение? Ладно, хрен с ними. Вы как? Есть серьезно раненые? Как Эдрик?
— Здесь! — пробасил он по-английски, выступая из темноты, и затараторил: — Капре! Зомби тебя слушаться! Ты их привел, они убить всех. А нас не тронуть. Очень хорошо!
— Мы тоже так поняли, — сказал Сергеич и признался: — Но, честно, думал, что нам кабзда. Сильно их много. Прям ващесовсем. Ох, ёпта!
Сергеич мазнул мне по глазам фонариком, снял его, подошел ко мне.
— Бля, у тебя круги панды под глазами, и нос свернут. Он, интересно, выровняется, или так и будет вбок торчать? Капец тебя разукрасили!
— Фигня, вот что в спину попали и пуля где-то внутри, это не фигня.
Сергеич обошел меня, выругался, увидев пулевое отверстие, и сказал Рамизу:
— Прикинь, его в спину ранили, а все уже зажило. Пуля, да, таки внутри…
И вдруг он как заржет! Аж пополам сложился. Не в силах совладать с истерикой, он сел на корточки и начал похрюкивать от смеха.
— Ты чего? — возмутился я. — Делись, мы тоже поржать хотим.
Сергеич указал на меня рукой, раскрыл рот и снова сложился. Наконец он смахнул слезы и объяснил:
— Прикиньте, проходит он… Ха-ха-ха! Через металлодетектор… А-ха-ха! Сидят эти у мониторов и ви… видят… Пулю! А-ха-ха!
Сперва захохотал Рамиз, я тоже заулыбался — не столько из-за удачной шутки, сколько с Сергеича, который всех заражал, даже Эдрик хохотал, будто понимал, о чем речь. Мы дружно сбрасывали напряжение.
Из диспетчерской выглянули Вика и Карина. К нам они почему-то не подходили.
— Вы че ржете? — спросила Вика.
Отсмеявшись, я спросил:
— Филиппинка очнулась?
— Не-а, — мотнул головой Сергеич. — Так и валяется.
Я кивнул, посмотрел на него.
— Что с твоей раной? Она глубокая?
Профиль показывал 89% активности.
— Кровит. Перетянул, вот. — Он выставил вперед раненую ногу. — С-суки! Чего ж они все такие суки?
Пришлось объяснять:
— Вы еще не поняли? У них контакт с Папашей. Они нас сдали в обмен на какие-то плюшки. Много их. Наверняка они не всем табором к нам нагрянули, кто-то еще остался в лагере и может пожаловать в гости, что усложняет задачу.
— Мочить их надо! — сжал кулак Сергеич. — Первыми и вырезать… расстрелять! Огнестрела-то у нас валом.
— Кого мочить? — возмутился Рамиз. — Там остались самые хилые, бабы и дети. Но мы теперь поняли, да, зачем нам лишние рты? Если бы не талант Дениса, мы были бы мертвы, нас бы шапками закидали.
Сергеич возразил:
— Валить их надо. Видели, как они нас ненавидят? Ножом ковыряли в ране, Эдрика мутузили с лютой злостью! Если бы нашли конте… — Он хлопнул себя по губам. — В общем, конец нам пришел бы. И те, что остались у них на базе, так же ненавидят белых. Потому что завидуют. Так что или они, или мы.
— Чему завидуют-то? — фыркнула Вика. — Красоте твоей неземной, дед? Как был расистом, так и остался.
— Но-но! — подняв палец, проговорил Сергеич. — Я за КПРФ! Мы негров не угнетали!
— Надеюсь, ты не всерьез это несешь, а прикалываешься, — ответила Вика.
— Ладно, хватит ссориться, сперва давайте с Папашей разберемся, да? — предложил Рамиз, выглядевший самым целым. — А ты, Михаил Сергеевич, кровожадность свою поумерь, а то девчонок пугаешь уже.
Я в это время осмотрел груду трофейного оружия и сказал:
— Рамиз прав, давай думать, как разбираться с Папашей. Времени у нас в обрез. Даже если филы не сказали ему, где нас искать, его люди все равно сюда собираются, как сообщил «крот»…
— Ага… эти, — Сергеич снова пнул труп, — не сказали, не успели. Зато те, кто остался, растреплют аж бегом. Так что нет у нас больше базы.
Он был прав. Скорее всего, Папаша нагрянет завтра, и, по-хорошему, надо бы отсюда сваливать.
— Хорошая новость: филы нам огнестрела приволокли на целый взвод. Давайте пособираем и… — Тут я кое-что вспомнил и похолодел. — Кстати… Крош… где мелкий?
Все замолчали, запереглядывались. Сбежать он не мог, переприручить его может только чистильщик, а таковых среди филиппинцев я не заметил. Неужели он кинулся на врага первым и пострадал? Меня охватила злость, и сразу появились силы.
— Все в диспетчерскую, ищем котенка.
— Может, спрятался? — с надеждой спросил Сергеич.
Я мотнул головой:
— Нет. Не в его это… стиле. Он боец.
Рамиз крикнул:
— Девочки, вы котенка не видели?
— Мы не искали, — ответила Вика и проговорила уже из диспетчерской: — Но ща поищем.
Когда я переступал порог, Вика молча держала на руках тельце Кроша. Активности в нем было 17%. Так я и знал, он набросился на филиппинцев и принял первый удар.
— Он умер? — дрожащим голосом спросила Карина.
— Нет, — ответил я, взял котенка на руки, и буквально на глазах его активность снизилась до 15%.
Скорее всего, его ударили чем-то или швырнули о стену, и сейчас он умирает от внутреннего кровотечения. Шагнув к шкафу, я достал рюкзак с контейнером, положил на него котенка и определил на стол, вокруг которого столпились друзья, как возле постели раненого товарища.
Активность Кроша больше не менялась ни в одну, ни в другую сторону. Малышу, который умел лечить, некому было помочь. Первым порывом было дать ему таблетку полного исцеления, вот только откуда-то я знал, что на него она не подействует.
Сегодня и уровень ему купить нельзя — я так и не понял, почему нам с ним доступна покупка лишь одного уровня в сутки. Папаша точно покупал себе по несколько в день. Может, это искусственное ограничение жнецов?
Впрочем, какая разница? Главное, что сейчас жизнь Кроша зависела от ресурса маленького организма и целебных свойств контейнера.
Все-таки как хорошо, что никто не знал, куда я его положил! Что еще раз доказывает: не стоит всем делиться с командой во избежание утечки информации. Есть вещи, знание которых ничего для них не изменит, но мне может навредить.
Я бессильно опустился на стул, оглядел свой потрепанный отряд. Как бы ни хотелось спать, нужно было скорректировать план действий, исходя из новых вводных.
— Спать охо-о-от-та-а-а-а, — зевнув, протянул Макс.
— Народ, — проговорил я. — Тут уж не до сна. Напасть на нас могут в любой момент. Давай подумаем, как лучше поступить. Свалить отсюда и переждать где-то еще?
Связанная филиппинка на полу застонала и шевельнулась. Мы все посмотрели на нее. Вот сейчас и узнаем численность их группировки и где она находится.
— Или сначала допросить ее… — задумчиво проговорил я. — Выясним, как они нас нашли. Проследили? Заодно поймем, чего ждать и к чему готовиться. Оружие есть, засады и ловушки можем успеть довести до ума.
— Всегда хотел поиграть в «Один дома»! — потер руками Макс.
— Еще варианты? — спросил Рамиз.
— Еще мне хотелось бы уточнить, чье было дежурство и как филиппинцы проникли незамеченными. Если все верно понял, дежурили вы с Сергеичем, Рамиз?
Обычно невозмутимый азербайджанец смутился и бросил взгляд на Карину.
— Э… — Я посмотрел на бывшую, на Рамиза. — Я правильно понимаю, что Рамиз оставил пост, чтобы уединиться с Кариной, а наш бравый Пролетарий все проспал?
Сергеич затихарился и разглядывал носки своих ботинок. Макс отвесил челюсть, кое-что начиная догонять. Вика открыто скалилась.
— Сергеич, Рамиз? — напомнил я о себе.
Рамиз махнул рукой:
— Не собираюсь ничего объяснять. Вон, пусть этот… объясняет.
— Так это, Денис… — заволновался Сергеич. — Я ж того-этого… выздоровел весь!
— Ну и? — И тут до меня дошло, и я не смог сдержать смешка. — Серьезно? Ты и…
— Ты все не так понял, Денис! — воскликнула Карина, пряча глаза. — Это же естественная потребность женщины в мужском…
Началась знакомая песня, но я лишь усмехнулся. Горбатого хотя бы могила исправит, а шалаву — ни-че-го.
Карина, поняв, что я ее не слушаю, замолчала. В мертвой тишине раздался стон очнувшейся филиппинки и полный уважения голос Эдрика:
— Сэр Гейч! Ипат-копат! Чух-чух! Карин! — Он несколько раз поднял и опустил брови. — Я смотреть! Билят!
Глава 15Лок’тар огар!
Ночью, уже ближе к рассвету, мы допросили выжившую филиппинку — стоит ли нам ждать других незваных гостей. Но получилось это не сразу.
Женщина лет сорока, худая, с перепуганными глазами, сначала пыталась изображать, что не понимает. Но когда я приставил к ее горлу тесак «Клык Рыси», она быстро заговорила на ломаном английском.
— Я ничего не знаю!
— Врешь, — спокойно сказал я. — Видишь этот тесак? Он принадлежал очень злой тетке, которая пыталась меня убить. Знаешь, что с ней стало?
Филиппинка затряслась.
— Где ваш лагерь? Сколько там людей?
— Лагерь… лагерь далеко. В горах. Там слабые женщины, дети, старики. Мало людей.
— Сколько?
— Десять… может, пятнадцать.
Я покачал головой.
— Опять врешь. Крисанто говорил о том, что вас больше ста. Где остальные?
Женщина испугалась еще больше.
— Не знаю! Правда не знаю! Крисанто много врать! Хочет казаться сильным!
Это было похоже на правду. Я сменил тактику.
— Хорошо. А теперь главный вопрос. Поддерживал ли Крисанто связь с белыми людьми? С русскими?
— Да! — быстро кивнула она. — Он говорил, что белые заплатят за трех мужчин. И за вещь.
— Какую вещь?
— Не знаю. Крисанто сказал — очень важная для белого босса. Сумка. Мешок. Чемодан. Не знаю. Блестящая. Теплая.
Контейнер. Значит, Папаша действительно готов на все ради его возвращения.
— Когда Крисанто должен был связаться с белыми?