— Но это неправильно! — возмутилась Эстер. — Мы же проголосовали!
— Вы проголосовали против его пребывания в общине, — спокойно ответил я. — Но клан — это другое. Если кто-то категорически против — я вас не держу. По вопросам жизни общины — демократия. По выживанию и будущему — решать буду я единолично. Не я так решил, так решили те, кто все это начал. Инопланетяне, устроившие Жатву. Жнецы. — Народ зашептался, но умолк под моим тяжелым взглядом. — Михаил Сергеевич спас мне жизнь не раз. Да, он совершил ужасную ошибку. Мария… Поверьте, мы с ней и Сергеичем вместе дрались против зомби, и в чем-то оба даже обязаны ей жизнью. Поэтому ее смерть ударила и по мне, и куда больше — по Михаилу Сергеевичу. Но я верю в искупление, а потому оставляю его в клане.
Рихтер и Эстер переглянулись, но промолчали. Бобби пожал плечами — ему было все равно. Киндерманны смотрели на электрика с сочувствием.
— Спасибо, — прохрипел Сергеич.
Подняв «Скорпион» и забрав приличное количество патронов, а также рацию, Сергеич пошел прочь.
— Постой, дед! — окликнула его Вика.
Догнала, держа котенка на руках. Расцеловала в обе щеки и повисла на нем.
Макс похлопал по спине, Рамиз пожал его руку. Похоже, Сергеич не держал на него зла, хоть он и проголосовал против.
— Можно последнюю просьбу приговоренного? — обратился Сергеич ко всем.
Новенькие отвернулись, испытывая вину за то, что сделали этого человека несчастным и, скорее всего, обрекли на смерть.
— Говори, — произнес я.
— Хочу побыть здесь еще немного, проститься с Кариночкой… — Он пожевал губами и пробормотал: — А Тетыща — мудак! Маша за него жизнь отдала, а он ее бросил!
Знал бы он, насколько прав! Смерть Маши действительно дала Бергману второй шанс.
— Видимо, Бергман посчитал, что мертвым все равно, — объяснил я поведение Тетыщи.
— Мне не все равно. Так можно?
— Что за вопрос, — ответил я. — Прощайся, Тетыща все равно уже далеко, а мы сейчас уедем.
Сергеич замер истуканом у могилы Карины. Трогать его никто не стал, мы начали собираться.
В присутствии Лизы я допросил выжившего филиппинца, который молил о том, чтобы его отпустили, потому что все взрослые мужчины их группировки погибли, остались женщины и дети, которых надо защитить.
Послушав его, Лиза сказала, что он не врет, и пленник был отпущен, но предварительно мы его запугали, что перебьем всех, если они к нам сунутся с оружием.
Сергеич так и сидел у могилы моей бывшей жены — вот уж ирония судьбы! — пока не пришло время нам отправляться. Только тогда он поднялся и еще раз, уже сухо и без слов, попрощался с нами.
Тем временем окончательно рассвело, воздух пропитался влагой, зелень заискрилась росинками.
По итогу вышло так, что Бергман с Викой Грей, а также Сергеич, были изгнаны, а новенькими оказались знакомые лица по «Кали». Все остальные погибли, и это заставило меня задуматься, так уж ли мы лучше Папаши. У того, по крайней мере, несколько десятков рабов были живы, а когда явились мы, «спасители»…
Новенькие старенькие калийцы начали рассаживаться по машинам. Они немного расслабились, убедившись, что мои обещания не пустой звук, и я способен на гибкие решения. Наши же выглядели не такими мрачными, особенно когда Лиза и их приняла в клан, и нас стало семеро.
Получится ли нам стать единым целым? Вопрос без ответа.
Пока все грузились, я забрался в кабину квадроцикла, одного из трофейных. Лиза устроилась рядом, и мы тронулись в путь. Проехали мимо одиноко стоящего Сергеича, и тоска сжала сердце.
Дорога до электростанции заняла меньше часа. Ехали молча, каждый переваривал произошедшее. Я вел квадрик на автопилоте, периодически поглядывая в зеркала на следующие за нами автомобили. Лиза с непонятным выражением лица то и дело бросала на меня взгляды, но молчала, давая мне время все обдумать.
Следующий час, а то и два ушли на расселение и знакомство, прием в клан четы Киндерманн, Эстер Мангахас, Гюнтера Рихтера и Роберта (Бобби) Ласкера.
Пленную филиппинку, которая в числе налетчиков атаковала нашу базу, освободили и поставили перед выбором: войти в клан или уйти. Она предпочла уйти.
Клан, название которому я так и не придумал, был укомплектован, итого двенадцать человек, минус оставленный сам по себе Сергеич. Когда я открыл карту и увеличил по масштаб, она пестрела метками — я видел местоположение каждого члена клана, статус и уровень «активности».
После этого мы прошли в диспетчерскую, помянули усопших — и наших, и безвинно убитых, молча пообедали и принялись разгружать машины и расфасовывать оружие.
— Нужно обсудить стратегию развития, — сказала Лиза, когда мы остались вдвоем в мастерской Сергеича, которая без него опустела. — У нас есть база, есть люди. Что дальше?
— Дальше… — Я потер лицо. — Честно? Не знаю. Нужно закрепиться, обучить людей, поднять уровни… Потом решить, что делать с остатками бездушных в курортной зоне и прорываться в город. Хотя бы попробовать сходить туда на разведку и выяснить, что там да как.
— Я могу помочь с лояльностью, — тихо сказала она. — Ты же знаешь, я способна… корректировать восприятие. Они будут прислушиваться к моим желаниям, а я… извини, но я не буду скрывать. Ты меня привлекаешь, меня к тебе тянет. Может, так наша духовная связь действует? Но она же духовная, а я о плотском… В общем, я хочу тебя, а остальные этого тоже захотят.
— Секса со мной? — удивился я, представил лицо Макса, перекошенное похотью, и передернул плечами.
Лиза рассмеялась.
— Да ну тебя! Захотят хранить тебе верность, как лидеру. Впрочем, насчет Виктории я не уверена, она тоже тебя хочет, причем как дикая кошка, это на поверхности. Но у нее обычное бабское — видит в тебе лидера, вот и… Ладно, верность людей, пусть даже благодаря системе, клану, поможет сглаживать конфликты, усиливать командный дух. Это не промывка мозгов, просто… настройка.
Я посмотрел на нее с сомнением.
— Разве это этично?
— А выживание этично? — парировала она. — Я просто помогу им увидеть друг в друге соратников, а не конкурентов. Поверь, после того, что я пережила у Папаши…
Она замолчала, и я не стал давить. Что бы там ни было, она явно не хотела об этом говорить. Пока не хотела. Я кивнул, соглашаясь с ее предложением, и мы разошлись.
Женщинам уступили диспетчерскую, мужики легли кто где. Я предпочел побыть в одиночестве и лег спать в джипе, загнав его в тенек и разложив кресло.
Поспать толком не удалось. Я ворочался, не в силах заснуть, да и сделать это при свете дня было непросто. Слишком много всего произошло. Битва с Папашей, смерть Карины, Маши, изгнание Тетыщи и Сергеича… В голове крутились лица погибших, их последние слова, взгляды. Хорошо, хоть дождь накрапывал, это успокаивало.
В стекло поскреблись, дверь приоткрылась и в салон скользнула Лиза.
— Не спится? — прошептала она, занимая соседнее кресло.
— Думаю.
— Ты все сделал правильно, Ден. И с Тетыщей, и с Сергеичем. Это были единственно верные решения.
— Маша мертва из-за моего решения пощадить Бергмана.
— Маша мертва из-за своего решения защитить того, кого считала достойным защиты. — Лиза положила руку мне на грудь. — Хватит себя грызть. Лучше подумай о живых.
Ее рука скользнула ниже, и я перехватил ее запястье.
— Лиз, я не уверен, что это хорошая идея.
— А я уверена, — твердо сказала она и придвинулась ближе. Я почувствовал тепло ее тела. — Знаешь, что со мной делал Папаша? Запирал в клетке. Маленькой, тесной клетке, где нельзя было даже выпрямиться. Все ждал, когда я попрошусь стать его женщиной. Бзик у него был — важно было, чтобы я сама его захотела. А пока не захотела, он развлекался, но не так, как ты думаешь. Он просто смотрел. Часами смотрел, как я сижу скрюченная, и улыбался.
Я молчал, не зная, что сказать.
— А потом приходила Блессика и учила меня «правильному поведению». Электрошокером. Знаешь, сколько разрядов может выдержать человек, не теряя сознания? Я знаю. Точно.
— Лиз…
— Так что, когда ты сомневаешься, правильно ли поступил с этими тварями, вспомни обо мне. И о других, кому повезло меньше.
Она поцеловала меня, и я перестал сопротивляться. Ее губы были горячими, требовательными, словно она пыталась вобрать в себя саму жизнь. Я ответил на поцелуй, притягивая ее ближе, чувствуя, как напряжение последних дней трансформируется во что-то иное, первобытное.
— Мне нужно почувствовать, что я живая, — прошептала она, покрывая поцелуями мою шею. — Что мы оба живые.
Я деактивировал доспехи, и ее руки скользнули под мою футболку. В полумраке ее глаза горели каким-то внутренним огнем, и я понял, что она права — нам обоим нужно было это. Нужно было забыть о смерти, крови и потерях хотя бы на час.
Перевернув ее на спину, я начал целовать ключицы, спускаясь ниже. Нам обоим не помешало бы помыться, но сейчас, после долгого воздержания, неопрятность тел, соленость ее тела даже возбуждали, пробуждая внутреннего зверя, а когда она выгнулась подо мной, тихо застонав, этот звук пробудил во мне что-то совсем уж животное.
— Денис… — выдохнула она, когда мои руки нашли путь под ее одежду.
В темноте диспетчерской, среди приглушенного гудения оборудования, мы слились в единое целое. Ее ногти впивались в мою спину, мое дыхание срывалось у ее уха. Мир сузился до салона этой машины, до наших переплетенных тел. В какой-то момент она оказалась сверху.
— Я твой контролер… — жарко прошептала она. — Ты мой… чистильщик…
Кульминация накрыла нас почти одновременно, заставив забыть обо всем. Существовали только мы, этот момент и подтверждение того, что, несмотря ни на что, мы все еще живы.
После, обнявшись, мы лежали уставшие и опустошенные. Молчали. Ее пальцы чертили узоры на моей груди, мои — перебирали пряди ее волос. Слова были не нужны.
Мы оба получили то, что искали — передышку и напоминание о том, ради чего стоит бороться дальше.