Когда они уже спали — Феликс свернувшись комочком, а Лукас разметавшись по кровати — я включила ночник и оставила их. Потом я проскользнула наверх в комнату гостей, где белые розы словно выплывали из темного фона. Поискала дневник Натана под его рубашками.
21 января, три дня назад, он писал: «Что делать, чтобы ничего не бояться?». И вчера: «Меня словно не существует. Я смотрю в зеркало, и не знаю, кто оттуда смотрит на меня». Я закрыла книжку и только тогда увидела желтый листок, прилепленный к обложке: «Я же сказал, что это личное». Почерк Натана. Это заставило меня улыбнуться. Если записи были личными, почему он не спрятал их надежнее. Ответ: он хотел, чтобы я прочитала. Это был вызов, и я приняла его. Я спустилась вниз, нашла ручку и дописала ниже: «Поговори со мной, Натан».
Свечи в подсвечнике на столе тихо таяли. Натан медленно ел органический бифштекс из вырезки.
— Не плохо.
Не плохо? Каждый глоток стоил целое состояние. Я проглотила последний кусочек так, словно это был золотой песок, и сказала:
— Когда-нибудь я научусь готовить.
Ответ Натана был чем-то средним между одобрением и насмешкой.:
— Это будешь уже не ты, Минти.
На втором этаже раздался топот. Несмотря на строжайший запрет близнецы почти каждый вечер менялись кроватями. Натан прислушался:
— Прекрасно.
Я спросила его:
— Скажи, а что происходит в «Витамакс»? Я вчера разговаривала с Гизеллой, она говорит, что Роджер выглядит ультра-озабоченным. Я думала, у вас был успешный год.
Натан отодвинул тарелку.
— Серьезный иск о клевете, — признался он, — из-за статьи в «Викенд Дайджест». о взятках футбольным менеджерам. Это может дорого обойтись «Вистемакс», и это произошло у меня на глазах.
— Но это не твоя вина.
— Не совсем. Но я несу за это ответственность, однако.
— Ты должен был рассказать мне. — На кухне стало тихо. — Ох уж эти журналюги, — пробормотала я.
После ухода из «Вистемакс» я потеряла доступ к источнику новостей компании. Натан же легко оперировал цифрами и стратегиями.
— Ты должен был сказать, — повторила я.
Натан пожал плечами. Тишина только усугубила нашу отчужденность. Мнение «Успешных отношений» по поводу подобных ситуаций было однозначным: из следует всячески избегать.
— Я купила тебе это, — услышала я свой голос и вручила ему банку мультивитаминов, купленных в обед.
Он перебросил банку из одной руки в другую:
— Спасибо, мамочка Минти.
Он был в старой застиранной синей рубашке, которую носил с незапамятных времен и отказывался выбросить. При свечах она казалась темнее. Одна из свечей замигала и начала коптить. Натан потянулся вперед, зажал фитиль пальцами и сказал с сожалением:
— Минти, ты не должна тратить свою жизнь на меня.
— Просто у тебя был плохой день.
Он подул на свои пальцы:
— Есть немного.
— Натан… — слова были готовы сорваться с моих губ.
Каково твое тайное горе? Но я уже знала ответ. Секретом Натана была утрата Роуз и прошлой жизни.
— Возьми одну из витаминок, — я потянулась за банкой и отвинтила крышку. — Я тоже одну возьму. — Я покрутила таблетку между большим и указательным пальцами. — Будь хорошим мальчиком.
Натан смотрел на нее секунду или две.
— Позже, — сказал он.
Я должна была настоять на обсуждении дневника. Давай вместе разберемся, что делает тебя несчастным. Но выражение его лица говорило, что мои слова будут прерваны. Это было не столько нетерпение или отвращение, хотя и они отражались на его лице (и я не знала, направлены ли они на самого себя или на меня), было видно, что он очень встревожен. Натан глубоко задумался, и я понятия не имела, о чем.
Я попробовала снова:
— Натан, я понимаю, что не должна была читать, но нам надо поговорить об этом.
— Что… — с видимым усилием Натан вернулся на кухню. — На самом деле… — Он замолчал.
— Натан, я хочу поговорить о дневнике. О том, что я прочитала.
— Нет, — прервал меня Натан. — Я не хочу это обсуждать.
Это глупо, но это только мое.
— Но… — почему он оставил его? Мой вопрос был очевиден. Теперь я узнала, что наши отношения были совсем не таковы, как мне казалось, и мне нужно было найти свой путь из этого лабиринта.
— Я сказал, что не буду это обсуждать.
— Ну, как хочешь.
Внезапно я потеряла интерес к обсуждению психики моего мужа. Я отодвинула стул и поднялась на ноги.
Если бы у меня было три волшебных желания, я бы их все потратила на то, чтобы вернуть прежнего Натана. Я никогда не знала его молодым, но я очень хотела того Натана, который когда-то ворвался в мою жизнь и сказал: «Давай сбежим».
— Натан, не передашь мне кастрюлю? — я переключилась на горячую воду и жидкость для мытья посуды.
— Конечно. — Если он и удивился смене моего настроения, то не подал и виду. — И еще кое-что…
Звонок в дверь прервал его. Натан начал:
— Это то, что я собирался сказать.
Я напряглась, но сказала достаточно хладнокровно:
— Тогда тебе лучше пойти и открыть дверь. Надеюсь, мальчиков не разбудишь.
— Но… — Натан пытался справиться то ли с волнением, то ли со страхом. Затем он пожал плечами, — о'кей.
Он вышел в прихожую, я услышала голоса и звук закрывающейся двери. Натан провел посетителя в гостиную, и я вытерла руки, заправила волосы за уши и пошла посмотреть, кто это был. Когда я вошла, глаза Натана блестели, легкая улыбка дрожала в уголках его рта.
— Смотри, кто пришел.
Но шестое чувство уже предупредило меня. Роуз. Эту встречу можно было представить только в ночных кошмарах, и, чувствуя, как ледяной холод вползает в меня, я подумала, что такого ужасного я сделала Натану? Первым моим побуждением было засмеяться: то, что Роуз стояла там, было действительно смешно. Мои колени ослабли.
— Роуз, — для поддержки я оперлась о спинку стула.
— Здравствуй, Минти, — она протянула руку, — хорошо выглядишь.
Она была одета просто, но дорого — в джинсы и приталенный твидовый пиджак — и выглядела стройнее, чем в телепрограмме. Она была загорелой и ее волосы были очень красивы: длинные, шелковистые, ухоженные. Она почти не походила на ту женщину, что я знала в офисе, носившую серую юбку и черный, несколько растянутый джемпер. «Литература, Минти, — я представила ту Роуз, — полна историй о напряженных отношениях между слугой и господином.» Ее волосы были собраны в хвост старой заколкой, а помада всегда была слишком розовой. «Здесь рассказ о двух сестрах, которые были в таком восторге от своего повара, что почти не осмеливались войти в собственную кухню. Они провели большую часть жизни, страдая от голода и жажды». И та Роуз улыбнулась.
Эта Роуз улыбалась тоже. Я не заметила никакого намека на горечь, только вежливый интерес, с которым она рассматривала изменившуюся гостиную. Поразительно, подумала я. В конечном итоге, мы снова там, с чего начинали. Там, где раньше я наблюдала эту комнату глазами Роуз — светлые стены голубино-серого оттенка, диван и стулья у окна — теперь Роуз видела кремовую краску, диван и стулья около камина. Она, вероятно, как и я когда-то решила: «Эта женщина не понимает эту комнату».
— Что ты здесь делаешь, Роуз?
Ее взгляд качнулся между мной и Натаном.
— Натан тебе не сказал? — Ее глаза блеснули. — Натан, ты не сказал Минти? Очень жаль. Я хотела поговорить с Натаном, он предложил мне зайти, так как я была поблизости. Хотя, рано или поздно, но мы должны были встретиться, не так ли, Минти?
— Не знаю, — сказала я. — Я не готова.
Роуз могла сказать: «Я тоже когда-то оказалась не готова». Я скучала по ней, я имею ввиду, по той мягкой Роуз, жене Натана, всегда готовой выслушать и помочь. Которая говорила: «Расскажи мне, что случилось, Минти» или «Не беспокойся ни о чем». Неудивительно, что Роуз исчезла из моей жизни.
Она перевесила модную сумку с пряжкой и ремнем с одного плеча на другое. Ее любовь к сумкам осталась неизменной. Улыбка, с которой она посмотрела на Натана была спокойной и доброжелательной, и, я клянусь, он вздрогнул.
— Натан, насчет Сэма…
Я подняла бровь на Натана, который выглядел совершенно беспомощным Он провел рукой по волосам.
— У Сэма проблемы, и Роуз хочет это обсудить.
— А, — сказала я. Я не стала добавлять: «Почему ты не сказал мне?».
— Папа, — раздался крик сверху.
Натан вышел из комнаты и прошипел:
— Вернись в постель, Лукас. Сейчас же.
— Мне очень жаль, Минти, — сказала Роуз. — Я не пришла бы, если бы знала, что Натан не согласовал это с тобой. Я должна была догадаться, что он спрячет голову в песок.
Я усмехнулась, и она добавила:
— Я помню твой смех. Он особенный, я всегда знала, где ты, когда ты смеялась.
По нескольким причинам, которые злили и огорчали меня, я спросила:
— Ты еще видишься с Хэлом? Как он?
Ее глаза сузились, но она вежливо ответила:
— Конечно, мы видимся. Довольно часто. Так здорово иметь такого друга. Мне с ним повезло.
— Он всегда был мне интересен.
Натан вернулся и предложил Роуз что-нибудь выпить, кофе, все, что она хочет.
— Немного вина, — согласилась она.
— Я посмотрю близнецов, — сказала я. — Вы можете обсуждать ваши дела. Не обращайте на меня внимания.
Натан послал мне взгляд, который означал: «Пожалуйста, не надо». Я просигналила в ответ: «Почему нет? Дай мне хоть одну причину!».
— Близнецы? Как они? Я немного слышала о них. — Роуз могла высказать только вежливый интерес к детям, которых она никогда не видела. — Я слышала, что Фрида — дочка Сэма — прекрасно ладит с ними.
— Я знаю, кто такая Фрида, Роуз.
— Минти… — вмешался Натан, В его голосе было предостережение.
Роуз просто ответила:
— Как глупо с моей стороны. Конечно, ты знаешь. — Она повернулась к Натану. — Что касается нашего сына…
«Нашего». У Роуз были все права на это слово.
Я вышла из комнаты и побежала наверх, Лукас улегся и оба мальчика спокойно спали — не на своих кроватях.