Сейчас обратила внимание, что камзол принца сделан с высоким воротником, закрывающим всю шею, на голове, была надета герцогская корона, на мягкой тканевой подложке, и создавалось впечатление, что волосы есть на всей голове. «маскировка» была видна только вблизи. Заметила, что у принца немного перекошена осанка, скорее всего из-за того, что процесс рубцевания в шейном отделе пошёл криво.
— А это я тебя увидела, — вдруг раздался детский звонкий голосок, прервав мои размышления по поводу диагноза принцу.
Мне стало неловко, получалось, что я, выйдя в центр зала, встала и стала рассматривать Его Высочество.
Я сразу присела на корточки перед девочкой, пытаясь скрыть своё смущение и неловкость, и проговорила:
— Спасибо вам, принцесса, вы спасли меня.
И здесь девочка протянула мне ручку, чтобы я взяла её, и сказала:
— Пошли
И мы пошли. Я, принц и девочка, между нами, державшаяся и за его, и за мою руку.
Уже возле трона, мою руку отпустили, и я встала рядом с Элизабет, а принц с дочкой взошли обратно на тронное возвышение.
«Ничего себе я прославилась, — подумала я, — с принцем ещё, конечно неизвестно, потанцую или нет, но вместе уже прошлись» Еле удержалась, чтобы не рассмеяться.
А тем временем, королева благословила меня и Элизабет на благое дело, сказала, что именно на нас лежит ответственность за то, получат ли шанс другие женщины Британии стать докторами.
От группы, где стояли доктора, отделился тот самый высокий строгий мужчина в пенсне, которого я не знала. Королева сказала, что это Вильям Уислер, он главный королевский врач, курирует Королевский Университет и он будет возглавлять экзаменационную комиссию.
Я, только взглянула на Вильяма Уислера и поняла, что не знаю, как у Элизабет, отец которой в отличие от дня экзамена, сегодня просто раздулся от гордости, но у меня точно будут проблемы.
Всем своим видом главный королевский врач демонстрировал, что он думает о женщинах докторах.
Собственно, в его короткой речи это и прозвучало. Он сказал:
— Я сделаю всё, чтобы звание доктора получили только самые достойные.
«Вот интересно, неужели королева «не слышит»» , — подумала я
Но взглянув на королеву поняла, что всё она слышит. Ей приходится с этим жить, но она пытается изменить ситуацию. Я зауважала эту женщину.
После этого нас с Элизабет попросили отойти. И Элизабет сразу шагнула в сторону, а я решила, что надо сделать то, что запланировала, чем бы мне это не аукнулось.
Думаю, что будь я Лейлой Кроули, вряд ли я смогла бы окликнуть королеву, потому что для девочки из приюта то, что уже произошло, экзамен, новая должность, бал, представление королеве, это было очень много, но мне этого было недостаточно и я, опасаясь, что другого случая не представится, произнесла:
— Ваше Величество, я бы хотела вам кое-что рассказать… о приюте, который вы курируете.
Распорядитель бала уже физически начал меня «выталкивать».
Но королева, подняв руку, остановила его и сказала:
— Говори
Глава 25
И я рассказала. Я понимала, что у меня нет много времени, чтобы рассказывать долго и со вкусом. Надо было уложиться в одну, максимум в две фразы, и я была к этому готова:
— Ваше Величество, в приюте Святой Анны, девушкам выпускницам намеренно, с позволения директрисы приюта, не дают возможности найти достойную работу, пользуясь правовой коллизией* в законе и правилах.
(*Юридическая коллизия в самом общем виде — это противоречие (конфликт), расхождение между структурными элементами правовой системы)
Я специально использовала юридическую терминологию, надеялась, что королеву «зацепить» несоответствие между тем кто говорит, и что говорит.
Так оно и вышло.
— Тебя кто-то попросил это сказать, дитя? — спросила королева
— Нет, Ваше Величество, я сама являюсь выпускницей приюта и точно знаю, как работает схема, которую применяет мадам Стинк.
— Я займусь, — вдруг раздался мужской голос. Это заговорил принц, который пока я говорила стоял рядом с королевой и вслушивался.
Принц посмотрел на меня, и произнёс:
— Мисс, чуть позже, после официальной части, к вам подойдут и проводят ко мне, и вы мне всё расскажете.
Сразу же мелькнули две взаимоисключающие эмоции: появилось предвкушение от встречи и боязнь этого разговора.
Но как говорится: — «Назвался груздем, полезай в кузов*»
(*прим. Автора: возможно Лейла думала на английском и тогда это звучало бы так: (If(= Once)youpledge,don'thedge.(дословный перевод: если (= Однажды) даёшь обещание (= клятву), не загораживайся (или выполняй).)
Мне оставалось только поклониться и поблагодарить. Организатор, облегчённо вздохнув, аккуратно оттеснил меня с центральной дорожки. Но прежде, чем уйти я успела заметить, что позади королевы на троне, пытаясь «держать лицо» сидел король. Но в тот момент, когда уже после того, как я произнесла фразу, вмешался принц, принцесса попыталась влезть на колени к деду. И я заметила, как он поморщился и вспомнила, что про него говорил доктор Листер, что у него проблемы с коленями, поэтому он редко выезжает из дворца.
Доктор во мне сразу «сделал стойку», в голове пронеслись несколько возможных диагнозов. Но, конечно, надо бы посмотреть и про пальпировать.
Стало даже весело, как представила себе, что после обращения к королеве, поворачиваюсь и говорю: — «А теперь у меня вопрос к Его Величеству, снимайте штаны и покажите мне ваши колени».
Так с улыбкой я и вышла с центральной «дорожки» и меня сразу же позвали в компанию докторов.
Первый, кто с широкой улыбкой поприветствовал меня, был ван Эрменгем:
— Ну вот, мисс Лейла, я же говорил вам, что мы с вами ещё потанцуем на балу. Вижу, что после разговора с королевой настроение у вас хорошее. Пообещайте, что первый танец мой.
Только я собиралась поблагодарить доктора Абернети за то, что он в меня верил, как рядом возник Пьер Шушель и заявил:
— Первый танец мисс Лейла обещала мне, я сопровождаю её на этом балу
И взял меня под руку.
У меня даже «дар речи» пропал от возмущения, захотелось использовать сумочку не по назначению. А именно «треснуть» наглого Шушеля по голове.
— Пьер, — сказала я, аккуратно высвободив свой локоть из его руки, — я приехала на бал с доктором Листер и его супругой, а танец доктору ван Эрменгем был обещан ещё перед экзаменом.
И наконец-то ответила доктору:
— Спасибо, что верили в меня
Вдруг раздался какой-то желчный голос:
— Вот так вот всегда, не успеет какая-нибудь мисс сдать экзамен, её сразу начинают больше интересовать мужчины, и доктора из неё не получается,
Я обернулась и увидела Вильяма Уислера.
— Здравствуйте сэр Уислер, — произнесла я, — очень рада с вами познакомиться лично.
— А я вот не очень рад, мисс, — произнёс этот «ретроград», — но наша королева считает, что женщина может быть врачом и мой долг …
Я подумала, что главный королевский врач с радостью бы закончил эту фразу как-то так: — «…и мой долг её переубедить», но он сказал
— …и мой долг помочь ей разобраться.
Я увидела, как хмыкнул тоже стоявший рядом Абернети и подумала, что с таким человеком можно иметь дело, а вот с Уислером надо что-то думать. Если в итоге от него будет зависеть стану я доктором или нет, то он должен будет это принять.
Подошёл доктор Листер с супругой, и они тепло поздравили меня и Элизабет, которая подошла, быстро обняла меня и почти сразу же убежала.
Как потом оказалось, бегала она от жениха, который тоже был на этом балу, никакого отношения к медицине не имел, зато был удачливым промышленником. И хотя внешне, отец Элизабет, сэр Гаррет вроде бы принял выбор дочери, но попыток устроить её жизнь по своему разумению не оставил.
Вскоре королевская семья покинула зал официальной части. И всех начали приглашать в другой зал, где были накрыты столы, к которым можно было подойти и взять закуски.
— Надеюсь, что вы перекусили дома, мисс, — улыбаясь произнёс ван Эрменгем, — на королевских приёмах, если вам что-то достанется, то это будет большой удачей.
Пьер Шушель, услышав такое, сразу же куда-то убежал. Я подумала, что он точно «забыл» поесть дома и теперь попытается в первых рядах получить «королевские» закуски. Но я была только рада, что Шушель нашёл себе другой предмет для «увлечения».
Я обратила внимание, что столы для аристократов стояли отдельно, и туда «простых» людей не пускали. В специально огороженной зоне можно было присесть за столик и заказать что-то у официанта.
Когда мы вошли в зал стало понятно, про что говорил Эмиль ван Эрменгем, который попросил называть его по имени, к столам с едой стояла большая очередь. Но мы всё равно встали, потому как есть действительно хотелось, где стоять было всё равно, а компания у нас собралась интересная и можно было пообщаться.
Я надеялась, что люди принца смогут найти меня и здесь.
Завязался разговор о медицине и стоять было совсем не скучно.
— Значит вы решили выбрать педиатрию? — спросил меня ван Эрменгем
— Да, — ответила я, — мне всегда хотелось лечить детей. Я считаю, что, если заложить основы здоровья в раннем детстве, то и взрослый человек будут менее подвержен заболеваниям.
— И какую же область собираетесь осваивать во время интернатуры?
— Я хочу начать исследования вакцин против инфекционных заболеваний. У меня есть определённые мысли, как можно это сделать — поделилась я.
Из-за спины раздался вопрос:
— Какие конкретно болезни вы имеете в виду?
Я обернулась и увидела незнакомого мне человека. Посмотрела на Эмиля вам Эрменгема и Джона Абернети, который тоже встал вместе с нами в очередь и участвовал в беседе.
— Знакомьтесь, мисс Лейла, перед вам сэр Роберт Тиндаль, последователь и поборник учения о «невидимках», про которых вы так увлечённо рассказывали на экзамене, — сообщил Дон Абернети весело глядя на мужчину.