Я намеренно не просила доктора Листера перевести меня в детское отделение, которое, по сути, даже не было отделением, а просто под детей была выделена большая палата. Но я каждый день после того, как заканчивала обходы в травме, шла к детям.
Там на ежедневной основе работали двое докторов: сам доктор Листер и доктор Грум, который больше занимался женскими болезнями, ну и вёл детей. Подростки уже находились во взрослых отделениях.
Как интерн я должна была отработать в каждом направлении определённое время, поэтому к педиатрии я целенаправленно шла, как к последнему этапу интернатуры.
Доктор Грум тоже был последователем доктора Листера и применял его методы обеззараживания, поэтому в нашей больнице смертность рожениц была крайне низкой. Женщина могла умереть только в результате имевшейся патологии, а с точки зрения того, как у нас принимали роды, у доктора Грума всё было очень чётко.
Но, видимо, сегодня был какой-то сложный день, потому что стоило мне подойти в «женское» крыло, как меня тут же схватил доктор Грум и потащил в сторону операционной.
— Мисс Лейла, вы должны мне помочь, я один не справляюсь. Доктор Листер сегодня дежурил ночью и уже уехал, Шушеля вашего я выгнал. Его чуть не стошнило. Совсем не годится для хирургической работы.
В предоперационной комнате была медсестра, она тут же помогла мне вымыть руки, и обработать их карболовой кислотой. Я подумала, что, если в ближайшее время не введу перчатки, то попав на постоянной основе в хирургию, останусь без кожи на руках.
В операционной находилась роженица, выглядела она обессилено.
Я спросила доктора Грума сколько уже идут схватки. Он сказал, что женщину к ним привезли после того, как она около двенадцати часов пыталась родить дома с повитухой, ребёнок первый.
— У неё ребёнок лежит неправильно, — сказал доктор Грум, — и родовая деятельность слабая, у неё схваток нет уже, она не может родить. И я вас позвал, Лейла, чтобы вы помогли мне вытащить из неё ребёнка.
— А чем мы с вами будем зашивать матку? — спросила я, понимая, что кетгута у меня так и нет.
— А зачем ей зашивать, там же должен образоваться внутренний рубец, — сказал мне доктор Грум
— Нет, не образуется, женщина погибнет раньше, — сказала я
— Но…
— Послушайте меня, доктор Грум, — сказала я, уже плюнув на то, что буду говорить вещи, которые здесь пока неизвестны, жизнь человека важнее моих тайн, — если не зашить матку кровь попадёт в брюшину и летальный исход гарантирован. Поэтому пока нет возможности зашить матку, мы с вами этого делать не будем.
— А что ж мы сделаем? — доктор Грум недоумевал
— Мы стимулируем родовую деятельность, и я рукой поверну ребёнка, — сказала я и показала руку, — видите у меня рука маленькая я смогу.
Доктор Грум колебался недолго, похоже он мне так до конца и не поверил, но махнул рукой, и сказал:
— Действуйте, говорите, что надо.
С помощью Надин, нашли слабительные настойки из пижмы и сенны, в дополнение к этому добавили касторовое масло. Я подумала, что бедной женщине будет невкусно и неприятно, но зато останется жить и с божьей помощью и ребёночка спасём.
Хорошо, что её привезли через двенадцать часов, а не через сутки.
Через час после приёма матка начала сокращаться, и сперва я попробовала сделать наружный акушерский поворот через брюшную стенку, но после некоторых усилий поняла, что плод разворачивается обратно в тазовое предлежание.
Тогда пришлось делать комбинированный. Это было и больно для роженицы и опасно, потому что воды уже отошли, и можно было травмировать роженицу. Но это всё-таки было гораздо безопаснее «кесарева», без возможности зашить разрезы на внутренних органах.
Всё-таки правильно говорят «глаза боятся, а руки делают», быстро нашла ножку плода, обхватила и начла осторожно поворачивать, помогая себе другой рукой, снаружи живота роженицы. Сложность была в том, что надо было сразу очень быстро вытащить плод, как только удастся его развернуть.
Здесь помог доктор Грум, Я его попросила, «работать» с роженицей и ему удалось уставшую измученную женщину уговорить начать тужится в нужный момент, благодаря чему мне удалось вытащить ребёнка и избежать асфиксии* плода.
(*Асфиксия — удушье)
Доктор Грум смотрел на меня как на чудо, когда роженицу медсёстры протёрли влажными пелёнками. Небольшие разрывы, конечно, были, но внешние.
— Это прорыв — сказал доктор Грум
На что я ответила, что прорыв будет, когда мы сможем зашивать внутренние органы.
Ближе к обеду в больницу кто-то «принёс» новость о том, что ночью сгорел дом семьи Белтон.
Мы как раз решили перекусить и все доктора и интерны, кто сегодня работал, находились в ординаторской, когда одна из медсестёр рассказала об этом.
И здесь Шушель проявил осведомлённость:
— Мисс Лейла, а Белтоны, это случайно не та семья, в ломе которой вы снимаете комнату?
Я вздохнула и кивнула:
— Да, Пьер, это их дом сгорел, к сожалению
— Так вы поэтому сегодня опоздали? — с неподдельным сожалением воскликнул Пьер
Я снова кивнула. А вечером, когда я собиралась уходить домой, ко мне подошёл доктор Стен и протянул мне небольшую пачку крон.
— Что это? — недоумённо спросила я
— Лейла, это для тебя коллеги собрали, возьми, мы же понимаем, что у тебя всё сгорело, — произнёс доктор Стен
Это была чистая правда, все платья, подаренные мне супругой доктора Листера, всякие нужные женские штуки, обувь, даже вещи, которые я хранила в память о Лейле, и те больше не существовали, превратившись в пепел.
— Бери, — ещё раз повторил доктор Стен и просто впихнул мне деньги в руку, — даже Шушель поучаствовал, и не волнуйся не последнее отдали, возьми, это от души.
И я взяла, и подумала, что несмотря на какие-то вещи, в основном мне очень везёт в этом мире.
Я вышла из больницы и увидела большой чёрный автомобиль Его Высочества.
Глава 33
Интересно, а он может отвезти меня к Роберту Тиндалю в лабораторию? — подумала я, — и не будет ли большой наглостью его об этом попросить?
Я перевесила на другое плечо большую сумку, которую мне одолжила Надин, и в которой сейчас лежал самый ценный компонент, банка с зелёной плесенью. Будущий пенициллин.
И смело пошла к автомобилю. Я понимала, что принц скорее всего не станет выходить из автомобиля. Подошла автомобилю и склонилась, чтобы постучать в стекло.
Его Высочество сидел, задумавшись и я видела только его правый профиль. Принц до трагедии явно был очень красив.
Интересно, что во дворце я видела портреты, но ни на одном из них не было принца Максимилиана. Я совершенно недавно узнала, как его зовут, так было неловко, когда коллеги в больнице расспрашивали про бал, и Надин с укором сказала:
— Ну что же ты с принцем Максимилианом не станцевала.
И я подумала, что она говорит о младшем принце, и сказала, что младшего я близко не видела, но Надин удивлённо взглянула на меня и сказала, так я о старшем говорю, младшего же зовут Джордж. И покачала головой: — «И чему только вас в приюте учили»
Так что я постучала в окно автомобиля принца Максимилиана, который по какой-то причине снова приехал, хотя, если честно, то я ждала Йена, который действительно был взволнован, говоря, что мне не стоит пока ходить одной.
Придётся сегодня снова братьев отпускать, если, конечно, принц согласится отвезти меня в институт.
Принц приоткрыл окно и сказал:
— Садитесь в автомобиль, мисс Лейла
Слегка усмехнувшись, добавил:
— Теперь же мы уже с вами знакомы и мне не придётся долго вас уговаривать?
— Вашу Высочество, а мы надолго? — спросила я принца, всё-таки усевшись в автомобиль
— А что, вы уже спешите? — в тоне принца сквозила язвительность
— У меня встреча назначена, — сообщила я, совершенно не подумав, как это прозвучит для этого времени
У принца слегка вытянулось лицо.
— Встреча? Вечером? — удивлённо спросил он
— Конечно, вечером, Ваше Высочество, днём же я работаю, — недоумённо сказала я, не понимая почему принц так удивляется.
Но принц дураком не был, поэтому до него пусть и не сразу, но дошло, что я не на вечернее свидание собираюсь, а на встречу, поэтому принц спросил:
— А с кем у вас встреча, мисс Лейла, если не секрет?
— Встреча у меня в лаборатории с доктором Робертом Тиндалем, и мне очень хотелось туда попасть пораньше. Это очень важно.
И здесь принц сделал то, о чём я так и не решилась его попросить. Он предложил подвезти меня до лаборатории, если по дороге я с ним поговорю.
— А обратно?
— Да вам мисс Лейла «палец в рот не клади*», — усмехнулся принц
(* скорее всего принц произнёс фразеологизм на английском и звучал бы он следующим образом «as smart as a steel trap» дословный перевод — вы сообразительны (умны, хитры), как стальной капкан)
— Даже не знаю, Ваше Высочество, это похвала или наоборот. Так вы отвезёте?
— Конечно мисс, не оставлю же я вас на другом конце Лондиниума одну добираться до дома.
Я попросила принца подождать и сбегала предупредила Тома и Барни, что еду по делам, а вечером меня привезут.
— Лейла, — сказал мне Том, когда я уже собиралась бежать обратно к автомобилю, — ты нам как сестра, будь осторожна, все эти богачи, у них одно на уме.
Я улыбнулась:
— Спасибо, Том, Барни. Я вас тоже люблю, братишки
Машина принца ехала немного по-другому, не так, как у Йена, она была более плавная что ли, может за счёт размера, и меня начало немного укачивать. Всё-таки был непростой день. А принц почему-то молчал.
И тогда я сказала сама:
— Ваше Высочество вы хотели поговорить
— Да, мисс, Лейла, что там за история со сгоревшим домом? — словно очнувшись от мыслей спросил принц
Не сказать, чтобы я удивилась. Ничего себе информированность у принца. Он точно, глава разведки или тайной службы, но с чего бы ему спрашивать?
— Да, Ваше Высочество, крайне неприятная ситуация, сегодня ночью сгорел дом семьи Белтон, у которых я снимала комнату. Хорошо, что ещё никто не пострадал, сгорели все вещи и дом.