— Мисс Лейла, позволите вас пригласить на танец
Я обернулась, собираясь отказаться, но вдруг увидела прямо перед собой интерна Чарльза Брайта.
— О! Чарльз, простите, я вас не видела и не знала, что вы на балу, — обрадованно произнесла я
— Да, мисс Лейла, я пришёл позже, заработались, — действительно несколько устало произнёс Чарльз.
Конечно, танцевать с ним пошла, и во время танца нам удалось поговорить.
Чарльз рассказал мне, что они готовы оперировать принца, но хотят, чтобы я им ассистировала.
Я удивилась:
— Чарльз, у вас в госпитале профессиональные медсёстры, зачем вам я?
— Лейла, — Чарльз тоже перестал использовать официальное обращение, — вы знаете как должны выглядеть швы, и …
Чарльз запнулся, явно подбирая слова:
— Вам не надо будет брать в руки скальпель, вы просто будете смотреть
Я внимательно посмотрела на Чарльза, подумала, о том, что скорее всего он хотел сказать совсем не это.
Мы врачи, стараемся не делать операции тем, кто нам дорог. Не это ли хотел сказать Чарльз Брайт?
— Хорошо, я согласна, — ответила, улыбнувшись.
Танец закончился, Чарльз проводил меня в тот же угол, где и нашёл. Докторов там стало гораздо меньше, многие доктора и профессоры от медицины уже покинули бал, оставались те, кто помоложе и те, кто как Роберт Тиндаль были увлечены беседами с коллегами.
Ещё бы, ведь в остальное время такие как Роберт практически не покидали своих лабораторий, жалея время на всё другое, кроме своих исследований.
Ноги у меня устали, но, когда подошёл мой «деловой партнёр», виконт Эрли, и, хитро улыбаясь, сказал немного растягивая гласные, как будто смакуя каждое слово:
— Мисс Лейла, вы потанцевали с половиной Лондиниума, остались ли у вас силы на несчастного поклонника ваших… талантов
Все, стоящие вокруг даже замерли. Пришлось выкручиваться и намекать, что мне тоже есть, что сказать:
— Виконт, да вы шутник, или не вы?
— Сдаюсь-сдаюсь! — поднял руки вверх Йен-Александр, потом протянул мне руку и, как раз объявили заключительный танец.
— Рад, что ты смогла повеселиться, — кружа меня в вальсе, проговорил Йен, — надеюсь, что это не только заслуга Франца фон Мекленштейна, но и в целом тебе понравился Рождественский бал.
— Мне понравилось, — не стала я скрывать, — было весело и интересно.
Вдруг лицо Йена изменилось, с него сошла та шутливая улыбка, которую он сохранял до сих пор, и он спросил:
— О чём тебе говорила Оранская?
Не сказать, что я не удивилась этому вопросу, я же давно знала, что Йен не просто виконт, а ещё и агент.
— Она хотела со мной подружиться, — ответила я, и сбилась с ритма, хорошо ещё Йену как-то удалось, прихватив меня покрепче, приподнять на очередном па и я смогла «распутать ноги».
Настроение у меня упало. Вот незачем было Йену вспоминать княжну Оранскую.
Йен будто бы почувствовал, что моё настроение изменилось и внимательно посмотрел на меня и неожиданно спросил:
— Лейла, а ты не хочешь поехать домой? Я могу тебя отвезти
— Это было бы прекрасно, Йен, — забывшись, я назвала виконта Эрли совсем другим именем.
Но Йен-Александр только усмехнулся и не стал меня поправлять.
Музыка ещё не закончилась, а он уже вёл меня к выходу.
На улице мне полегчало. К вечеру похолодало, и воздух стал почти прозрачный. Неподалёку от ступенек стоял большой чёрный автомобиль. Я вздрогнула.
— Это водитель, — Йен махнул рукой и Герберт подбежал и вытянулся перед виконтом.
— Я сам отвезу мисс Кроули, можешь быть свободен, — несколько вальяжно проговорил Йен-Александр.
Герберт стрельнул на меня глазами, и я кивнула:
— Да, Герберт, спасибо
По дороге мы молчали, и уже на подъезде, Йен произнёс:
— Какие планы на завтра, Лейла
Я, глядя в переднее окно автомобиля, на тёмную стелящуюся под колеса машины дорогу, ответила:
— Работаю
Йен засмеялся:
— Ну, конечно, как я мог подумать иначе. Работа прежде всего.
Потом усмехнулся и снова спросил:
— Ну а вечером?
— Вечером я, наверное, поеду в госпиталь к Чарльзу Брайту и его учителю
На лице Йена отобразилось удивление, и я пояснила:
— Через несколько дней они делают операцию принцу, и просили меня ассистировать.
— Ты по серьёзному взялась за королевскую семью, — всё-таки не удержался от шутки Йен
— Вовсе нет, — и в голосе моём, несмотря на улыбку, прозвучала грусть, — у меня ещё король не охвачен, но боюсь, что меня к нему без диплома не подпустят.
Машина затормозила у входа дома Мака.
Йен вышел и открыл дверь. Помог мне вылезти из автомобиля, подал сумочку и проводил к лестнице. Уже поднимаясь к двери, я вдруг поняла, что забыла отдать и Максимилиану приготовленный подарок.
***
Максимилиан. Герцог Кентский
Я ушёл с бала, чтобы не сорваться. Мне хотелось взять её за плечи и трясти, пока она не скажет, почему? Я же берёг её, старался, чтобы о наших отношениях не пронюхали ушлые журналисты.
Я сидел и смотрел на коробочку, которую так и не подарил ей. Это были самые модные духи. Сначала я хотел подарить что-то из ювелирных украшений, но потом, осторожно спросил совета у Аделаиды Дадли, и она посоветовала подарить именно духи.
Ещё эта чёртова Оранская приехала и привезла документ, где было прописано королевское обещание. Это был очень древний документ, что-то вроде современного меморандума*. И в этом документе ещё наши прадеды скрепили обещание объединить семьи.
(*memorandum, что буквально означает: «то, о чём следует помнить», как правило дипломатический или юридический документ)
Все уже и думать забыли про это. По крайней мере я такого документа в глаза не видел. Скорее всего лежит и пылится в архиве.
А вот Оранские не забыли. Хорошо ещё, что княжна Оранская не стала претендовать на кронпринца, а сразу заявила, что согласная на брак со мной.
Ну до чего же тошно.
— Папочка, папочка! — вдруг раздался звонкий голосок, и принц очнулся от мрачных мыслей
— Кати! — поднял он руки девочку в красивом платьице, вбежавшую в кабинет
— Пап, пошли на бал, — заявила маленькая принцесса, — я хочу к Леле
«Я тоже хочу к Лейле, — подумал про себя принц, мысленно усмехнувшись», а вслух огорчённо сказал:
— Там только взрослые, сегодня детей на бал не приглашали.
— Папуля, хоцу одни глазком, — не сдавалась Кати
Деваться принцу было некуда, и он согласился. И, взявшись за руки, они пошли по направлению к бальной зале.
На выходе из жилой части они встретили княжну Оранскую, видимо, она решила покинуть бал.
— Ваше высочество, — склонилась в поклоне Оранская, — позвольте пойти с вами. И не дожидаясь ответа принца, ловко ухватила принца под руку.
А вот маленькую принцессу княжна Оранская словно бы не заметила. Но Кати не привыкла к тому, что её не замечают, поэтому так и сказала:
— Папа, давай пойдём вдвоём, пусть эта тётя уйдёт
Максимилиан остановился:
— Простите княжна, но вам придётся нас оставить
Княжна кинула нечитаемый взгляд на малышку и, поклонившись ушла, а Кати, посмотрела на папу и заявила:
— Злая
Принц и Кати подошли ко входу в бальную залу со стороны коридора с охраной. Стоявший у дверей лакей распахнул дверь, и принц с девочкой застыли, глядя на танцующие пары. В самом центре что-то доверительно обсуждая, в вальсе кружилась Лейла и виконт Эрли. Музыка ещё играла, когда эти двое вдруг остановились и направились к выходу.
Ревность чёрной змеёй шевельнулась в груди Максимилиана. И он вспомнил слова Лейлы о том, что ей хочется нормальную семью. И он подумал:
— «Если Александр придёт за отставкой, я его пристрелю.»
Кати не увидела Лейлу, и посмотрев на папу грустно спросила:
— А Леля уже ушла спать?
— Ушла, — глухо ответил принц, поднял дочь на руки, и добавил, — пойдём и мы.
Глава 55
Праздники закончились быстро. Днём я работала, а вечера проводила в госпитале святого Томаса, где главным врачом был Эмиль ван Эрменгем, а Чарльз Брайт трудился там интерном. Правда ван Эрменгем каким-то хитрым образом перевёл Брайта в статус оперирующего хирурга. Я так поняла, что это произошло после того, как Чарльз успешно провёл операцию по удалению аппендицита*. И я очень гордилась, что успеху операции также способствовали разработанные нами с Тиндалем иглы и кетгут.
(*Первую достоверную аппендэктомию выполнил в 1735 году в Лондоне королевский хирург, основатель госпиталя Святого Георгия Клавдий Амаян. Он оперировал 11-летнего мальчика, который вскоре поправился. Первые операции удаления червеобразного отростка были проведены в 1884 году в Англии. В России первая операция по поводу аппендикулярного гнойника была сделана в 1888 году)
День операции, к которой мы готовили принца Макисмилиана и готовились сами, наступил. Я сегодня впервые увидела принца, после того как мы «поговорили» на Рождественском балу.
Он тоже не ожидал меня увидеть, и мне даже показалось, что он сейчас резко выскажется против того, чтобы я вообще присутствовала на операции.
Мы планировали применить эфирный наркоз, который уже два месяца использовался именно здесь в клинике ван Эрменгема. Об этом наркозе было известно ещё до того, как я «попала» в эту реальность, очнувшись в теле Лейлы Кроули, но не было отработано ничего, что помогло бы его использовать. Ни дозировка, ни процесс.
Из истории медицины я помнила, что первое успешное применение позволило «отключить» сознание и болевые ощущения для пациента на десять минут. И это был довольно безопасный срок. Нам требовалось больше времени.
Закись азота, который в простонародье носил название «веселящий газ» тоже уже был открыт, но снова всё упиралось в процесс. За последний месяц была изготовлена специальная ёмкость для газа и помпа, даже сделано несколько масок разного размера, которые уже протестировали на пациентах.