Здание, расположенное по адресу, указанному Лейлой, было в десяти минутах ходьбы от больницы, и это был несомненный плюс, а вот несомненный минус состоял в том, что это была ночлежка, принадлежащая работному дому*.
(*Работные дома в Англии разделялись на принудительные и добровольные. Принудительные работные дома зачастую совмещались с тюрьмами, а добровольные — с богадельнями, приютами. Дома создавались как государственной властью, так и частными лицами.)
В работном доме были общие спальни, а я была не готова спать в одной комнате с ещё двадцатью соседками. Скорее всего Лейле было не привыкать и для неё такой способ проживания был приемлем. И ещё, я не могла подтвердить, что я работаю и это могло привести к тому, что меня бы заставили работать на работный дом.
Мне надо было искать жильё. Я вспомнила, что Тина рассказывала про Стеллу, девочку, которая выпустилась на год раньше, и которую не взяла мадам Лестар. Помнится Тина говорила, что Стелла где-то недорого снимает комнату. Я отошла в сторону и присела на свой потрёпанный, но ещё крепкий чемодан и достала тетрадку, куда записала примерный адрес.
Место, где проживала Стелла, располагалось на другом конце города, но с моим шагом я могла дойти туда примерно за полчаса, может за сорок минут. И я пошла, периодически посматривая на карту. Сперва я шла по довольно широким оживлённым улицам. Пару раз оглянулась, всё-таки меня не оставляла мысль о том, что говорили девочки в приюте. И когда по моим расчётам мне оставалось около десяти минут и мне нужно было свернуть в переулок, в конце которого располагался нужный мне дом, дорогу мне перегородили двое мужчин.
Глава 5
Мужчины были одеты в добротную, но небогатую одежду. Выглядели этакими работягами в выходной день. Я отступила на шаг назад и спросила:
— Кто вы и что вам нужно?
Один из мужчин сделал шаг по направлению ко мне, и я приготовилась огреть его чемоданом и бежать обратно к оживлённым улицам.
Вдруг неожиданно он произнёс:
— Миса, мы это, нас это, папка послал…а вы, это…такая, это…шустрая…еле, это… мы вас, это… догнали
Увидев, что никто не собирается проявлять агрессии, я немного успокоилась, однако свой план с «чемоданом» решила не менять.
Заметив, что я готова его выслушать, мужчина продолжил:
— Вы, миса, это…вчерась, папку нашего, это… спасли, значить. Он нас, это… послал за вами, это… отблагодарить, значить. Может, это…вам чего нужно?
Мужчина, выговорив, наверное, самую длинную фразу в своей жизни, облегчённо вздохнул.
Я, надо отметить, тоже облегчённо вздохнула. И решила спросить про жильё, а что, видно, что люди рабочие, наверняка и отец, и эти двое работают на фабрике, где произошёл взрыв, возможно у них есть дом или жильё, и лишние деньги им тоже не помешают.
— Я ищу жильё, — сказала и внимательно посмотрела на мужчин
Мне показалось, что они обрадовались. Вероятно, думали, что я попрошу деньги или что-то сложное.
Тот из братьев, который говорил, улыбнулся, обнажив щербатый рот. Не хватало одного зуба и проговорил:
— Так, это…если не побрезгуете, у нас, это… есть комнатка. Раньше-то сеструха там, это… жила, а теперь, это…к мужу съехала и, это… комнатка свободна.
Вдруг, словно бы вспомнив, что-то, вдохнул и даже хлопнул себя по лбу рукой:
— Меня Томом зовут, а это брат мой, Барни, только он, это… не очень хорошо говорит.
Мужчины больше не выглядели опасными, и я решила посмотреть, что там и где, спросила:
— А где ваш дом?
Снова ответил Том:
— Так, это… туда стало быть
И махнул рукой в сторону больницы. Я же на всякий случай решила уточнить:
— Далеко ли до больницы от вашего дома и сколько будет стоить?
Здесь замотал головой Барни, а Том улыбнувшись ответил, игнорируя вопрос о цене:
— Не-а, это… совсем близко
— Так получается, что вы шли за мной через весь город, — спросила я
Том почесал затылок и ответил:
— Так, это…получается, что так
Потом по-мальчишески шмыгнул носом и добавил:
— А уже, это…увидели, что вы сворачиваете в Уайтчепел и, это… решили уже вас остановить, это… нехорошее место
А я взглянула внутрь переулка, в начале, которого мы стояли с Томом и Барни, и поняла, что и запах оттуда идёт странный, и мусор, и вообще он какой-то весь тёмный.
Том потянула у меня из руки чемодан:
— Миса, это… пойдёмте уже
И мы пошли обратно. К тому моменту, когда мы дошли, наконец, до дома семейства Белтон, время подошло к обеду.
Домик у семейства был небольшой, но кирпичный и даже с палисадником. В доме вкусно пахло едой. А главу семейства, который и послал за мной сыновей, я вспомнила.
Хотя то, что я его «спасла» это было громко сказано. У него осколок чего-то металлического попал в ногу, и если бы мы его сразу не отсортировали, то могло начаться заражение, а так он попал в первые ряды и доктор Джозеф со своей карболовой терапией, остановил процесс и зашил ему рану.
А сегодня с утра, как оказалось, мистера Оскара Белтона выпустили из больницы, и он слышал, что я говорила с Надин, что пойду искать жильё и послал за мной своих сыновей.
Мать Тома и Барни, супругу мистера Оскара, звали Элис. Элис и Оскар были совершенно друг на друга непохожи. Если Оскар был высокий крепкий мужчина с рыжими волосами, в которых уже щедро рассыпалась седина, и хмурым лицом, прорезанным глубокими морщинами, то Элис была вся маленькая и кругленькая, светловолосая и улыбчивая. Морщин у неё будто бы не было вовсе.
Сыновья тоже были высокими и рыжими в отца.
Бывшая комната дочери, оказалась не такой уж и маленькой, почти такой же в какой я пришла в себя в приюте. Комната была чистая и уютная, окно было небольшое, но это и понятно, большие окна не делали, потому что важно было сохранить в домах тепло.
Я решила сразу договориться об оплате. И хотя мистер Оскар делал обиженный вид, но, когда мы решили, что платить я буду четыре кроны в неделю, то он поставил условие, что питаться я буду с ними и на этом успокоился.
Было видно, что поскольку трое мужчин в семье работают, нищеты в доме нет, но и живут не сильно богато.
Так я устроилась и на работу и решила вопрос с жильём.
Постепенно и осторожно выяснила куда попала. Из разрозненных кусков собиралась следующая картина.
Я оказалась в королевстве Британия, но располагалось оно не на острове, как в моём мире, а на материке и граничило с княжеством Лихтенштейн, Франкией и Германской империей. Столицей Британии был город Лондиниум, где я и оказалась.
Больница, в которой я теперь работала под именем мисс Тусен, и дом семьи Белтон, располагались в Ист-енде, и это был один из бедных районов столицы.
Доктор Джозеф Листер действительно оказался человеком, опередившим своё время и тем, кто одним из первых начал применять методы обеззараживания. За пропаганду этого и, видимо, и даже, скорее всего, из-за зависти коллег, был смещён с поста главного врача центральной больницы имени Святого Георга, и перемещён в эту больницу, которая носила название Харли Стрит, просто по имени улицы, на которой находилась, была дотационной и располагалась в бедном районе.
Королева курировала все бедные больницы Лондиниума и поэтому более-менее персонал получал оплату вовремя, но ставок было мало, а работы много.
Первые две недели я «летала» на работу. С утра сдавая свою смену, я иногда задерживалась и пересекалась с доктором Джозефом, с которым удавалось переговорить. Я указывала ему на тех больных на кого надо обратить внимание. Сперва доктор удивлялся и даже пытался отмахнуться, но после двух раз, когда мои замечания действительно были критическими для спасения пациентов, даже сам начал меня вызывать, что невероятно раздражало самого молодого доктора, который был не совсем доктором, а что-то вроде интерна. Звали его Пьер Шушель.
Чего мне стоило удержаться, впервые услышав его фамилию, сама не знаю, но что-то, видимо, отразилось на моём лице и он, похоже, мне это не простил.
И это привело к непредвиденным сложностям.
Глава 6
Пьер Шушель отучился четыре года в университете на медицинском факультете и как раз недавно сдал экзамен и теперь ему надо было отработать интерном два года, чтобы получить практику и сдать экзамен на доктора. Денег в его семье было немного, поэтому варианты отработки практики после экзамена особо выбирать было не из чего.
Пьер сначала было сунулся в крупные центральные больницы, но в одной уже было два интерна, которые приходились кому-то роднёй, а в другой с него вообще попросили денег. И тогда Пьер пошёл туда, куда никто с его курса идти не хотел. В небольшую бедную больницу на окраине столицы.
И уже здесь он понял, как ему повезло. Пьер знал про Джозефа Листера и втайне поддерживал его начинания. После того, как доктора Листера подвергли обструкции и осудили его «карболовые методы» Пьер «стеснялся» поддерживать доктора Листера вслух. Но был рад, что его не взяли в богатые больницы и он имеет возможность учиться у Джозефа Листера.
Пьер не был самым умным, но он был хитёр. И видел, что у Джозефа Листера, благодаря его методам, смертность гораздо ниже, и каким-то житейским умом понимал, что пройдёт совсем немного времени и все будут возносить доктора Листера за его инновации. Тем более, что доктор с радостью делился своим опытом, да и работы в бесплатной клинике всегда было много, что способствовало практике.
Но вот с появлением выскочки. Так про себя Пьер называл Лейлу, которая взялась совершенно, ниоткуда и сразу заполнила собой почти всё время, которое оставалось от лечения больных у доктора Джозефа.
Утром он первым делом шёл и говорил с ней, даже днём он всё время её приводил в пример и хвалил.
«Ах, в каком порядке у нас стали лежать лекарства!» или «Ах, как шикарно сделаны перевязки в травме» «Ах в детском отделении стало гораздо чище»
Пьер мог бы привести ещё много таких. Ах! В честь выскочки. У которой не было ни диплома, ни образования. И вот интересно, откуда это у неё такие знания.