Моя любимая вернулась в субботу вечером из Москвы. Вошла в дом задумчивая и уставшая. Поужинали вместе, только отмахивалась от вопросов. А в комнате я спросил:
- Ну как, нормально съездила?
- Всё хорошо.
- Расскажи, что было.
- Всё хорошо. Какая разница, что и как?
- Флёр, ты же знаешь, что я не люблю, когда мне так девушки говорят.
- Меня проверяли в организации, которая не любит огласки. Обсуждали много специфических вещей. Врачи смотрели. И что тут интересного?
- Ой, любимая, прямо так и ничего? Под замком сидела, что ли?
- Завтра расскажу, как по Москве гуляла. Я в дороге устала. Массаж сделайте, пожалуйста.
Ну что ты с ней сделаешь. Хотя после массажа долго не спали, по сексу таки соскучились. Ну как всегда: сначала обоих прикосновения заводят, потом "плывем" от влюбленных взглядов глаза в глаза, и потом обнимаемся голые...
Все эти похотливые взгляды в эротических фильмах и порнухе лажа. Когда по любви, то девушки смотрят совсем по другому. По моему, когда заводит душевное стремление и взгляд, это любовь. Когда заводит внешность, это страсть.
Утром уже показывала фотографии из Москвы, рассказывала. На закуску попросила:
- Мне кое-что выдали, только обещай, что никому не будешь говорить или писать, что у меня эти бумаги, пока я не разрешу.
- Обещаю, что никому не расскажу про те бумаги, которые сейчас увижу, - я дал обещание.
И тут достает эта красотка удостоверение лейтенанта ФСБ. Для начала. А потом справку с кучей подписей и печатью, что у такой-то в результате прохождения тестов под тщательным контролем выявлено, что IQ=255.
- Ты настоящая богиня, - первое, что я заявил.
- Ну-ну, не надо так.
- Я ж говорю, что думаю, - и поцеловал Флёр Райдекс.
- Ой, не надо перехваливать. Пойдем на лыжах побегаем.
В начале зимы снега было мало, а теперь навалило. Вот мы и прогулялись по лесу на лыжах, сходили туда, где встретились. Побегали немного, деревья мешали. А там, как выяснилось, всё перекопано. Я-то понимал, почему туда народ не пускали, но не думал, что целое озеро на пару гектар сделают. Кучи земли сбоку лежат, и следы от проживания археологов. Разворотили, блин. Зато купаться ближе ходить.
- Саша, посмотри, - показала в сторону Оксана.
Оба-на! Стоит щит с надписью и фотографиями. Оказывается, доблестные археологи с чекистами откопали капище со статуями языческих богов, и точно там, где я нашел свою любимую. Куда подевали оригиналы, я не знаю, но вместо них собрались поместить копии из бетона. Оказывается, собрались сделать туристический объект, а именно копию этого капища на берегу рукотворного озерца. Артисты, однако.
- Ой, а где сами статуи? Я так хочу на них глянуть, - воскликнула моя подруга.
- Спроси у своих знакомых, - я посоветовал.
- Дома оставила телефон.
Короче, поехали дальше по лесу. До темноты вместе катались, день-то короткий. Вечером позвонила, а потом рассказала:
- Я балдею с экспертов. Они эти статую разбили на куски, думали, в них что-то спрятали. Будут восстанавливать. Этих же статуй совсем мало осталось даже сейчас.
- Ну, зато убедились, что они настоящие.
- Гамма-излучением просветили б, и все. Хорошо хоть будут копии делать, - вздыхала историк. Фанатичка. Я поглядел на неё, особенно на поднимающиеся при каждом вздохе груди, и притянул к себе:
- А в субботу, 28 декабря, у нас корпоративный праздник. Встреча Нового Года. Директор решил, что лучше всего так сделать, потому что часть людей может опоздать из командировок. Покажем класс по танцам, ну и споешь.
- Отлично. В Москве оценили в караоке-баре, попробую.
- Лучше всех спела? Что пела?
И тут мне Флёр Райдекс рассказала, что было. Жду не дождусь того, как для своих споет. Правда, потом чуть не пролетел.
В понедельник её отправили на полевые работы на три дня, а я занимался камеральными работами. В четверг мне объявил начальник отдела, отводя в сторону глаза:
- Тут такое дело. Надо съездить в командировку с ночевкой. На четыре дня. Поедешь с Мишей и Гаврилой.
- Что, так срочно? Я же записался на корпоратив, думал, суббота самое то, потанцую, погуляю с Оксаной и всеми нашими, - я обиделся на такое дело. - И что мы наработаем в короткие дни?
- Ага, потом работать или в новогодние выходные, или на Крещенские морозы. Заказчики не могут ждать до февраля. Так что собирайся, - требовал Петр. - С твоей Оксаной без тебя найдется кому потанцевать.
- Лесков же не ходит на корпоративы, может, пусть он едет? - я предложил.
- Езжай ты, она и без тебя хорошо отметит, даже так будет лучше, - Сытин загорелся энтузиазмом.
- Я с остальными буду танцевать только после того, как станцую со своим Сашей медленный танец, - жестко сказала моя любимая. - И мне плевать, будет он или нет.
- Не понял, - удивился Володя Баженов.
- Если не будет, то ни с кем не буду медляк танцевать, - Флёр Райдекс стояла на своем. Она-то ласковая и добрая, на первый взгляд уступчивая, но иногда показывает баранье упрямство и танковый напор, хорошо хоть редко и по делу.
- Ну что ж ты так? Никто тебя не обидит, а Павел Васильевич даже лично домой подвезет или куда скажешь? - нервно проговорился, начальничек.
- Ах вот как? Тогда или мы вдвоем или придем, или не придем, - заявила Оксана так, что и слепой бы увидел в ней "железную леди".
- Это почти как в анекдоте, - засмеялась Нина.
- Надо ехать, принципиальная ты наша, - не уступал Дубровский, а сам подрагивал.
- Съезжу. И свою красавицу очень уважаю за такие слова, - я встал и поцеловал Флёр Райдекс. Она не постеснялась и довольно посмотрела на меня.
- Оксана, если я твоего Сашу уволю, то ты тоже уволишься? - спросил начальник отдела, задумавшись.
- Я могу хоть сейчас положить заявление на стол. Хотите? - ответила она.
- Нет, не надо. Саша, пойдем дам задания на вышки, - сдал назад Петр Андреевич. Что тут сделаешь... И все в другом конце области и двух соседних.
За сегодня мы одну отбурили, доехав к ней в обед. В пятницу сделали еще две.
Едем в гостиницу по местной дороге, отработав в глухой деревне на краю заказника. Скользко, темнеет. И дорога извилистая. Тут видим, как вылетает боком слева из-за поворота лесовоз, идущий в занос. И цепи лопнули... Потом все как в замедленной съемке. Летят на дорогу бревна, а она обледеневшая... Дядя Миша повернул руль вправо, и мы вылетели с дороги. Кабина чуть не до лобового стекла закопалась в снег, а наш УАЗ-Фермер едва не перевернулся через нее. Главное, ударились об землю передними колесами, и тут еще один удар, и сзади в кабину влетел град осколков закаленного стекла. И тут задние колеса рухнули на землю.
- Хорошо, что я сбоку сел, - дрожащим голосом пробормотал Гаврила.
- Хорошо, что я шестьдесят ехал, и скорость немного сбросил, - ответил охреневший водитель.
И было отчего: наша буровая установка почти влетела в кабину. Эта УДВ-25 весит килограмм триста, наверно. Её рельсы через деревянные шпалы прикручены к раме кузова, а сама установка на четырех болтах к этим рельсам, ну, железным уголкам с прорезями. Ну, блин, эти болты вырвало нахрен, когда мы приземлились, и установка врезалась в кабину. Труба, в которой шпиндель, задняя часть буровой, прошла над кабиной, центр установки вынес нам заднее стекло, а перед, где стоит маховик, врезался в передний борт и заднюю стенку под стеклом. Что по пути натворил, непонятно, но что командировке финиш, это как пить дать.
- Песец, отработали, - это уже я ляпнул. Хотел позвонить начальнику, но передумал, отложил это дело.
Вышли, смотрим. Колею пробили знатную через сугроб, обратно не выскочим. Лесовоз на боку лежит, рядом стоит водитель и оглядывается. Парочка легковушек подъехала и уехала, больше никого. Михаил Рыбалко подошел к водителю и спросил:
- Ну, как, скоро ваши приедут?
- Кто тут приедет. Никого пока не нашел, или не поднимают, или после чарки, - весь в трансе, махнул рукой водитель с лесовоза.
- Звони директору, он поможет, - я посоветовал.
- Ага, потом мне будут по ушам ездить...
- Ну не сразу же, а по цепочке.
- А хули тут делать. Вы как?
- Выкапываться будем, хорошо бы буксира, - обреченно ответил Миша.
- Пробуйте без него.
Вернулись мы к своей технике. В кунге жуткий бардак, все вперемешку. Я светил смартфоном, а водитель с бурильщиком наводили порядок. Когда сложили все, достали лопаты и пошли прокапывать дорогу. Дело было долгое и увлекательно, но проход таки вырыли.
Рыбалко попробовал выехать, но не одолел откос, как ни пробовал. Хорошо, что явилась техника на помощь лесовозу, и нас вытащили. Я так и не позвонил начальству, пока были на месте. Только у гостиницы сообщил, что только что выкопались, и машина немного покалечена. Ответ:
- Блин, чего ж так неаккуратно. Ладно, уже поздно, ночуйте и домой.
- А если бы там позвонил, сказал бы, чтобы домой ехали, и это полночи езды, - не промолчал Миша. Он, конечно, приврал, часа три-четыре ехать, но ночью! Я в ответ упросил его выехать утром пораньше, хорошо хоть, в выходной день рано утром дороги пустые.
Являемся на базу, а там разгружают продукты для корпоратива, и стоит рядом наш родной директор, спрашивает, неприятно удивляясь:
- Ну и чего приперлись? Вы же должны были завтра вечером вернуться?
- Дубровский вам разве не звонил, Павел Васильевич? Мы в аварию попали, - я так понял, что начальник отдела не предупреждал директора. - В канаву улетели, уклоняясь от лесовоза. Буровой станок сорвало с креплений, и побил сзади кабину, стекло вынесло, на запаске диск помяло, и по мелочи дел натворило.
- Неосторожно ездите, надо было аккуратнее.
- Павел Васильевич, нам штук десять бревен в лоб летело, куда было деваться, - аж взвился Михаил Рыбалко. - Нам или в кювет, или машина с нами всмятку.
- Заранее надо было тормозить, - не успокоился директор. Водитель демонстративно махнул рукой и промолчал.